Рубиновая комната - Паулина Петерс

Услышав шаги на каменных плитах, Виктория обернулась. Она думала, что это Хопкинс пошел за ней, однако уже в следующее мгновение узнала Рэндольфа. На улице было темно, однако его высокую фигуру и светлые волосы нельзя было спутать ни с чем.

– Ах, Рэндольф, мне так жаль, – с несчастным видом произнесла она. – Я вела себя как дура.

– Вы вели себя не совсем подобающим образом, но мне нравится, когда вы злитесь. – Сейчас он был совсем близко. – Кстати, знаете ли вы, что в такие моменты становитесь особенно прекрасны?

Его рука коснулась ее щеки, он провел большим пальцем по ее губам. Глаза его казались похожими на темные поблескивающие моря. Рэндольф обнял ее и привлек к себе. Виктория почувствовала его дыхание на своем лице и закрыла глаза. Несмотря на то что она ждала его поцелуя, это стало для девушки неожиданностью. Поцелуй был требовательным и в то же время нежным. Раскрыв губы, она вздрогнула, когда язык Рэндольфа проник глубоко к ней в рот. Когда через некоторое время они оторвались друг от друга, Рэндольф пробормотал:

– Господи, Виктория, я желаю тебя с того самого мгновения, как увидел впервые, – и тут же поцеловал ее снова; ей стало казаться, что тело ее сгорает. – Я не должен был говорить этого, – прошептал он, – я так тебя хочу!

– Я тоже хочу… с тобой… – голос ее прервался.

– Правда?

Девушка только и могла, что кивнуть.

– Не получится… Кроме того, нас могут увидеть…

– Рядом с моей комнатой есть боковая дверь… – услышала она свой собственный голос.

Рэндольф схватил ее за руку, и они побежали вверх по каменной лестнице. Поднявшись на террасу, они старались держаться в тени, пока не дошли до бокового входа в георгианское крыло. Войдя в дом, они снова поцеловались. Затем Рэндольф взял ее на руки и понес вверх по лестнице.

«Что я делаю? – промелькнуло в голове у Виктории. – Что, если я забеременею? Больно ли будет, когда Рэндольф возьмет меня?»

– Ты не думаешь обо мне плохо, потому что я… – испуганно прошептала она.

– Нет, я думаю, что ты очень мужественная девушка.

Когда Рэндольф снова поцеловал ее в комнате, последние сомнения Виктории развеялись. Она застонала и прижалась к нему. Его руки переместились на ее затылок, распустили ей волосы, сняли плащ. Затем он принялся расстегивать кнопки на спинке платья, а языком исследовал ее рот. Этот поцелуй, то, как он прижимался к ней бедрами, будили в девушке неведомые прежде ощущения, доставляя одновременно наслаждение и муку. Да, ей ничего не хотелось так сильно, как наконец отдаться Рэндольфу. Отдаться полностью.

Платье Виктории упало на пол, затем белье. Теперь она была совершенно обнажена. Девушка была на грани обморока от страсти и все же полностью осознавала происходящее. Сердце билось как сумасшедшее, когда Рэндольф отнес ее на кровать.

Простыни приятно холодили спину. Рэндольф скользнул на нее сверху, расстегнул брюки. Виктория закрыла глаза. Его руки гладили ее грудь, скользнули между ног и принялись ласкать. Виктория выгнулась дугой. Сейчас… наконец… наконец он возьмет ее…

Стук в дверь заставил их замереть.

– Мисс! – услышала Виктория голос Эми.

– Не слушай ее, – прошептал ей на ухо Рэндольф. – Наверняка ничего серьезного.

– Мисс! – снова позвала Эми. Голос ее звучал взволнованно.

– Что… что случилось? – Виктория дышала часто, ей было трудно говорить. Она выбралась из-под тела Рэндольфа.

– Ваш дядя, мисс. Ему нехорошо. Сердце…

– О господи, я уже иду! – испуганно воскликнула Виктория.

Нельзя, чтобы с Хопкинсом случилось что-то серьезное!

Когда Виктория вбежала в комнату Хопкинса, он сидел, откинувшись на подушки, на постели гостевой комнаты, которую ему отвели. Он все еще был в вечернем костюме, однако накрахмаленное жабо и воротничок были расстегнуты. С ним были Констанс и Дженкинс, дворецкий.

– Может быть, все же позвать врача? – встревоженно спросила Констанс.

– Нет, я предпочел бы подождать с этим до завтра. Мне уже лучше. Возможно, просто вино не пошло. Я ведь уже немолод, – слабым голосом произнес Хопкинс. – Однако мне хотелось бы, чтобы племянница посидела со мной.

– Конечно… – отозвалась Виктория и подставил стул к кровати.

Держа за руку Хопкинса и поглаживая ее – такую дерзость она ни за что не позволила бы себе, если бы не такой экстраординарный случай, – девушка испуганно присматривалась к нему. Она хотела уже настоять на том, чтобы вызвали врача, однако заметила, что вообще-то Хопкинс выглядит совсем неплохо. Напротив. На лице его были видны следы загара после дневной прогулки.

– Как скажете, мистер Хопкинс, – неуверенным голосом произнесла Констанс, – но прошу вас, не стесняйтесь, сразу зовите Дженкинса или Джозефа, если вам снова станет хуже.

Хопкинс пробормотал, что непременно так и поступит. Когда Констанс и дворецкий вышли из комнаты, Виктория отпустила руку Хопкинса. Прежде чем выбежать из спальни, она поспешно набросила халат. Под ним не было ничего, и теперь девушка нервно запахнулась в него поплотнее.

– Хопкинс, что случилось? – спросила она. – Вам ведь совсем не плохо, правда? Вы выяснили что-то важное во время прогулки и хотели срочно поговорить со мной?

Хопкинс кашлянул.

– Я кое-что выяснил, мисс Виктория. Но не скажу, что это не могло подождать. Надеюсь, вы простите меня, что я решил уберечь вас от необдуманного шага.

– Что вы имеете в виду? – Виктория удивленно взглянула на него.

– Что ж, когда вы не пошли пить кофе вместе с другими дамами в гостиную, а герцог Монтегю не явился к нам в кабинет, я сделал определенные выводы. – Хопкинс снова закашлялся. – В конце концов, в последние несколько недель он стал проявлять к вам явный интерес.

– Хопкинс, что вы себе позволяете? – Виктории показалось, что она ослышалась. – Вы мне не отец!

– Нет, но вашему отцу тоже не понравилось бы, что вы с герцогом… – Хопкинс не договорил, беспомощно взмахнув рукой.

Виктория разозлилась.

– О, вы знаете так же хорошо, как и я, что мой отец водился со всеми возможными женщинами. Как воплощение морали он для меня не пример.

Свесив ноги с постели, Хопкинс сел напротив Виктории.

– Ваш отец жил не по общепринятым нормам морали. Но он был джентльменом и ни за что не соблазнил бы невинную девушку, – решительно заявил он.

– Я не невинная. И, кроме того, откуда вы знаете, что это не я соблазнила герцога? – Виктория едва сдерживалась, чтобы не закричать.

– Мисс Виктория, вам всего девятнадцать лет… – Хопкинс покачал головой. В свете газовой лампы его серебристые волосы казались совсем седыми. – А я знаю вас с пяти лет… Ваш отец жил необычной жизнью. Тем не менее вас очень оберегали. Кроме того, мы с миссис Доджсон говорили насчет вас и герцога.