Анти-Авелин - Наталия Земская

– И когда же супруга обнаружила, что вы, как бы это выразиться, не можете быть вместе? – вдруг встрял Сомов, оборвав рассказ на самом интересном месте.

– Очень скоро, – продолжил Добролюбов. – Больше месяца после свадьбы я ссылался на разные обстоятельства, отказываясь от совместного брачного ложа, желая быть заподозренным в мужской немощности, – ведь я значительно старше супруги. Но нашелся какой-то доброжелатель, – может быть, даже мой бывший любовник, – который посвятил ее в секреты моей личной жизни. Между нами состоялся неприятный разговор. Она старалась быть корректной, но я видел, как глубоко ее разочарование. И, наверное, это привело бы к неминуемому разрыву, но вмешались обстоятельства. Отец Елизаветы Федоровны заболел, и она попросила скрыть эту ситуацию до его выздоровления. Однако болезнь затянулась на годы и закончилась его смертью, но тогда мы об этом не знали. Честно скажу, я воспользовался ситуацией и решил претворить в жизнь свой план, насколько успею. Я мечтал о возрождении русского дворянства и убедил Елизавету Федоровну стать моим другом и соратником в этом вопросе; она согласилась, так как меня поддержал ее отец. Мы затеяли переписку с возникшими в тот период дворянскими собраниями, и вышли на родственников рода.

– А вот отсюда поподробнее, – встрял в рассказ Егерев. – У нас есть подозрение, что мы имеем дело с двумя Бжозовскими. Это так?

Боголюбов сильно нервничал, он поднес руку к горлу и, сглотнув ком, продолжил:

– Так. Я вам больше скажу, Бжозовских было три: моя законная супруга – Елизавета Федоровна, родственница из Велижа и полная ее тезка, а также родная сестра родственницы – Ольга Федоровна Бжозовская.

Здесь Боголюбов всхлипнул и прикрыл ладонью глаза.

– И с какой же из них непосредственно мы имеем дело? – не унимался Егерев.

– С Елизаветой Федоровной из Велижа… с гадким, грязным существом, погубившим свою родную сестру! Оленька – она была чистым ангелом.

– Можно больше информации и меньше эмоций, Эдуард Константинович? Мне тяжело слушать вас с пробитой головой.

– Да-да. Первая наша поездка была предпринята в Велиж. Именно туда мы получили приглашение из России. Старинный и бедный городок встретил нас почестями, на какие только был способен. Мы были тронуты до глубины души. Возглавляла встречу всем вам известная Елизавета Федоровна, считавшая себя самой родовитой и близкой нам по крови, а Оленька, как потом выяснилось, была нагулянная отцом и усыновленная в раннем возрасте, после смерти ее родной матери. Моя супруга, очень добрый и доверчивый человек, по просьбе родственницы выдала значительную сумму денег для поддержания, так сказать, «местной знати». На самом деле, эта алчная родственница присвоила указанные средства и начала свои отвратительные интриги, заметив мое состояние, которое я не мог скрыть, – если так можно выразиться, – по неопытности. Дело все в том, что я впервые в жизни влюбился в женщину… в Оленьку Федоровну. И, к моему восторгу, взаимно. Да, так бывает, – Боголюбов тяжело вздохнул. – Вы извините меня, господа, но без эмоций у меня не получается.

Он посмотрел с грустью на красивую и добротно сделанную деревянную коробку:

– Коньячку не желаете? А я выпью. Теперь уже не представится такой случай.

– Эдуард Константинович, у нас допрос сейчас идет – мероприятие официальное, – попытался остановить его Петрович.

– Жизнь невозможно подчинить всем формальностям, а если такое, упаси Господи, кому-то удастся, то прекратится течение самой жизни, – и подмигнул своему оппоненту. – Я вам в первую нашу встречу предлагал составить мне компанию, но вы отказались.

Петрович почувствовал смущение и отступил.

– Может быть, последний раз в жизни, – Боголюбов открыл ящичек, в котором на бархатной подложке лежала изящно приталенная бутылка коньяка, откупорил ее и налил тягучую жидкость в широкий бокал. – Пусть немного подышит, а мы продолжим. Чувства мои к Ольге Федоровне были абсолютно платонические. Я, конечно, мечтал об этой женщине, но не посмел и в мыслях приблизиться к этому ангелу. Отец супруги живо интересовался нашими визитами в Россию и очень радовался моим восторженным рассказам, не понимая настоящей причины моего восхищения, и щедро ссужал деньги, которые я с удовольствием переправлял в Велиж, не подозревая, аппетиты какой акулы я раскармливаю. Забыл упомянуть, с собой в поездку мы всегда брали прислугу, без которой моя жена не могла обходиться – это небезызвестные Борис Ким и Гульнара Шарипова. К слову, они являются гражданскими супругами. Шарипова прислуживала Бжозовским с детства, переняв эстафету у матери, а Ким появился в начале девяностых. Его, убогого, приютили как сторожа, не выяснив толком – кто он и откуда. А он оказался преступником и рецидивистом, сбежавшим от правосудия. К тому же, никакой он не инвалид, он мастер спорта по боевым искусствам, имеющий за плечами шаолиньскую школу и связи с китайской мафией. Это чудовище подчинило всех нас своей власти и уничтожило бы по одному, если бы не обстоятельства.

– Подчинить своей преступной воле злоумышленник может только при наличии осознанного согласия со стороны исполнителя, поэтому это обстоятельство преступления не смягчающее, а отягчающее, – заметил Егерев.

– Согласен. Так вот. Шло время. Отцу Лизоньки становилось все хуже и хуже. Я понимал, что мое время сочтено, а я так ничего толком и не успел, а самое главное – мне предстояло навсегда потерять надежду видеться с Оленькой. К этому времени, – я не заметил – как, – ненасытная родственница сблизилась с Кимом и Шариповой, которые как прислуга были посвящены в секреты личной жизни своих хозяев. И они подготовили план своего преступления, в который втянули и меня, так как я был частью этого плана. Он заключался в следующем: после смерти отца Лизы я должен был согласиться на подмену законной супруги на родственницу и тезку из Велижа. Все очень хорошо устраивалось: исправление в документах минимальное, Оленька оставалась рядом, деньги (как мне казалось) в моем распоряжении, благородные планы реализовывались…

– Но для этого вам надо было убить свою законную супругу.

– Нет! На это я бы никогда не пошел. Жизнь ее была вне опасности, так как она является частью тайны семейства и ключом к богатствам рода.

– Так она жива?

– Жива. Только очень больна, – с этими словами Боголюбов сделал глоток из бокала. – Ей была сделана лоботомия, последствия которой оказались далеки от ожидаемого результата.

– Лоботомия?

– Нейрохирургическая операция на головной мозг. Эта операция тоже была частью нашего плана. Рассказав о наличии тайны рода Бжозовских, ее родитель предусмотрительно не передал мне ключи от нее, и после его смерти, с помощью операции, мы думали раздобыть информацию у неуступчивой супруги.

– Она в России? – снова встрял Сомов.

– Да. В России.

– Как же вам удалось ввезти ее в таком состоянии, да еще и гражданство получить?

– В этой стране за деньги можно сделать все, даже документы на гражданство на подставное лицо. Лоботомию, – несмотря на то, что она запрещена еще со времен СССР с 1950 года, – мы сделали здесь же и, между прочим, у практикующего эту операцию хирурга, – усмехнувшись, Боголюбов сделал еще один глоток.