Сидни Шелдон. Если наступит завтра-2 - Тилли Бэгшоу

– По-моему, нет. Позвольте мне свериться с компьютером.

Ожидание было пыткой. Жан едва выносил напряжение.

Наконец в трубке послышался голос девушки:

– Да, он все еще живет у нас. Хотите, я проверю его комнату, посмотрю, в отеле ли он сейчас?

– Нет! – почти завопил Жан. – То есть нет, спасибо, в этом нет необходимости.

Отель был совсем недалеко. Нужно было только пройти через парк.

– Дело крайне деликатное. Я сам приду. Буду минут через пять.

Быстро шагая по подземному коридору, ведущему к номеру 66, Жан Риццо чувствовал странное спокойствие. Надежная тяжесть пистолета, прижатого к ребрам под голубой ветровкой, конечно, была аргументом в его пользу. И не важно, выиграет он или проиграет, выживет или умрет, – эта сага будет закончена.

Тринадцать женщин.

Одиннадцать городов.

Девять лет.

И все кончится здесь.

Сегодня ночью.

Обитателю номера 66 Хуану Эрнандесу, он же детектив Луис Коломар, он же Дэниел Купер, бежать некуда. Через несколько мгновений он будет либо пойман, либо убит. Прибыв в отель, Риццо позвонил комиссару Дмитри, объяснил ситуацию и, не дожидаясь ответа, повесил трубку. Если Куперу каким-то образом удастся пристрелить Жана и сбежать, Дмитри со своими людьми будет поджидать его. Конечно, будет крайне неприятно отдать победу над Купером одиозному испанскому полицейскому, но что поделать?

Жан думал об этом, пересекая дворик, окруженный высокой каменной оградой. Плюсом во всей этой ситуации будет то, что Жан погибнет и уже ничего не узнает. В каждой неприятности есть своя светлая сторона.

На дальнем конце двора четыре каменные ступеньки вели к другому подземному коридору, который кончился почти сразу же, как начался.

Жан очутился в тупике перед номером 66.

Выхватив пистолет, он дважды стукнул в дверь. Сильно.

– Сеньор Эрнандес!

Никто не ответил.

– Сеньор Эрнандес, вы здесь? У меня для вас важное письмо.

Вынув ключ, взятый у девушки на ресепшн, Жан стал вставлять его в скважину. Дверь со скрипом открылась сама. Жан ворвался в комнату с поднятым пистолетом.

– Дэниел Купер, это Интерпол. Вы арестованы!

«Черт бы все это побрал!!»

Постель застелена. Никаких чемоданов. Все чисто, ни соринки, сверкает, как новое. У кровати на тумбочке лежит Библия, открытая на Евангелии от Иоанна, глава 19, стих 16.

Подчеркнутая цитата гласила: «Тогда наконец он предал его им на распятие. И взяли Иисуса и повели».

Жан Риццо ощутил, как в желудке все перевернулось. Так он был прав! Дэниел Купер и есть Библейский Убийца. Теперь никаких сомнений не осталось. Номер 66 напоминал все остальные сцены преступления, с одним разительным исключением: здесь не было тела. Пока.

Только тогда Жан Риццо заметил конверт, белоснежный и чистый. Совсем как тот, что нашла сеньора Прието в витрине плащаницы. Он был прислонен к подушкам. На конверте всего одна фраза, написанная аккуратным почерком: «Трейси Уитни или инспектору Жану Риццо».

Жан вскрыл конверт и стал читать.

Джеф был в доме на Итон-сквер. Лежал голый в постели, а рядом лежала Трейси. Только когда он наклонился, чтобы ее поцеловать, оказалось, что это не Трейси. Другая женщина. Незнакомая.

Трейси стояла в дверях и кричала на него:

– Как ты мог?!

Джефа затошнило. Он метнулся к двери, но когда добрался туда, Трейси исчезла. Вместо нее появилась Линда, его мать. И повторила те же слова:

– Как ты мог?

Но это был уже другой дом, другое время, и она кричала на отца Джефа. Линда Стивенс поймала отца на очередной измене.

Все ее деньги, полученные по наследству, были пущены по ветру ради очередного плана быстрого обогащения Дэйва Стивенса.

– Отцепись от меня, сука!

Прячась за дверьми спальни, Джеф услышал треск ломавшейся под кулаком отца челюсти матери.

– Не надо, Дэйв! Пожалуйста! – завопила мать.

Но избиение продолжалось: шмяк-шмяк-шмяк.

Шмяк, шмяк, шмяк.

Что-то тяжелое и холодное снова било Джефа по спине.

Он лежал на полу, металлическом полу, по которому его швыряло, как картофелину в мешке.

«Меня куда-то тащут? Где я? – Он услышал рев двигателей и почувствовал тряску. – Самолет? Грузовой самолет?»

Но тут его сильно ударило об пол. Тьма вернулась.

Постель была теплой и мягкой, но Джефу нужно было встать. Мачеха не оставит его в покое.

– Обними меня, Джефи! Когда еще вернется твой па!

У нее груди как подушки, мягкие и огромные. И душат его. Валики гладкой женской плоти давили на него. Он не мог шевельнуться.

Его охватила паника.

Джеф подбежал к окну и голый выпрыгнул на снег.

Его затрясло. Так холодно. Так смертельно холодно! Инстинкт подсказывал: «Не спи. Если заснешь – умрешь. Проснись, Джеф! Проснись!»

– Проснись!

Голос был вполне реальным. И холод тоже. Джеф больше не двигался, но по-прежнему лежал на спине. Камень под ним был как ледяная глыба.

– Я сказал – проснись!

Резкий пинок в ребра заставил Джефа вскрикнуть и содрогнуться от боли.

Голос был определенно мужской и все же странно высокий, с явной ноткой истерии. Джеф сразу же узнал его, и тут же нахлынули воспоминания.

Севилья.

Церковь.

Он пришел на встречу с Дэниелом Купером…

Купер пытался цитировать Библию и, судя по голосу, был не в себе. Обезумел?

– Или ты все еще спишь? – сказал Господь. – Час настал, когда предадут меня в руки грешников! Проснись!

– Я проснулся, – простонал Джеф.

Ребра болели после пинка тяжелым ботинком Купера, но это было чепухой по сравнению с разрывавшей голову болью, словно мозг распух до таких катастрофических размеров, что вот-вот разорвет череп. Он инстинктивно попытался коснуться раны и только сейчас понял, что руки связаны. Руки и ноги.

Он был одет, но не в свою одежду. Во что-то тонкое и свободное вроде больничной сорочки. На глазах была повязка из более толстой и грубой ткани. Возможно, из бинта.

– Мне нужен доктор, – прохрипел Джеф. – Где мы?

Еще пинок, на этот раз в ключицу. Боль была мучительной. Джеф не понял, почему не потерял сознания.

– Я задал вопрос! – заносчиво взвизгнул Купер. – Господь исцелит твою боль. Только Господь может помочь тебе сейчас!