Бегство в мечту - Дмитрий Леонтьев

— Доиграешься, — беззлобно сказал начальник.

— Будут законы для нас, будем работать, как под конвоем: шаг влево, шаг вправо — побег, прыжок на месте — провокация. А пока что — увы…

— Для вас какие законы ни изобретай, все равно поперек пойдете. Это у вас в крови… Все, хлопцы, по местам. К вечеру «покупатели» должны быть «в расколе», а их показания — лежать у меня на столе… Туманов, перед тем как браться за «покупателей», официально допроси организатора. Чисто формально. Ничего интересного мы от него сейчас все равно не услышим, но в процессе дела менять свои показания он будет часто, и нам не помешает иметь «про запас» все его версии в «зафиксированном виде»… Вперед!

Оперативники вышли из кабинета начальника. Королев весело подмигнул Туманову:

— Зря старик переживает. Теперь уже никуда не денутся. Не все же «вхолостую» работать, мелких воришек да наркоманов задерживать… Надо изредка и что-то посерьезней «поднимать». Для разнообразия.

— Задерживаем-то мы и тех, кто «посерьезней», — вздохнул Андрей. — Да вот только не хотят они что-то сидеть… Вроде и делаем все добротно, даже нет-нет, а и обойдем где-нибудь «острый угол» законодательства, ан нет — опять увернулись… Знаешь, Коля, мне все больше и больше хочется, чтобы в этом мире что-то зависело и от меня лично. Устал я от непробиваемости «верхов»…

— Становись президентом или сенатором, — просто посоветовал напарник. — Или, на худой конец, «новым русским» — этим тоже все наши законы по… Ну, где-то по пояс будут…

— Рад бы в рай, да грехи не пускают. Где ж я первоначальный капитал возьму? Дай в долг тысяч сто долларов, может, тогда и попытаюсь.

— Дядюшка Скрудж Макдак начинал с десяти центов, — наставительно заметил Королев. — Правда, в Америке и в сказке…

Туманов вошел в кабинет и поднял трубку телефона местной связи.

— Степаныч, — попросил он дежурного, — пришли кого-нибудь из постовых, чтобы Селантьева привели… Нет, не лень, просто солидности добираю… Ну, спасибо…

— На фиг послал? — ехидно поинтересовался Королев. — Это тебе не кино. «Уголовный розыск — элита и гордость милиции». Топай за задержанным сам.

Двери кабинета распахнулись, и молодой постовой ввел высокого, сутулого человека с унылым лицом, на котором больше трети места занимал нос-картошка.

— Товарищ старший лейтенант, — звонким голосом доложил постовой, — задержанный Селантьев по вашему приказанию доставлен.

— Спасибо, Роман, — поблагодарил постового Туманов и предложил задержанному стул: — Располагайтесь, Игорь Павлович.

— Туманов, — дрогнувшим голосом попросил Королев. — Можно тебя в коридор на пару слов?

— Что происходит? — прошептал он в коридоре на ухо Туманову. — В дежурке начальство из главка, или Степаныч на старости лет спятил? Если начальство — ты мне лучше сразу скажи, я из отдела подальше смоюсь, от греха… Ты состояние моих бумаг знаешь…

— Не волнуйся, — похлопал его по плечу Андрей, — и начальства нет, и Степаныч в своем уме… У меня день рождения выпадает на его следующее дежурство.

— А-а, — с явным облегчением вздохнул Королев. — А я уж перепугался… Мне, значит, сей блат аж до самого дня рождения не светит… Ладно, пойду схожу за задержанным сам.

Андрей вернулся в кабинет и сел за стол.

— И долго меня будут здесь мурыжить? — кисло поинтересовался Селантьев. — Сперва мне ваш начальник два часа какую-то ерунду рассказывал, теперь вы за головомойку приметесь? У вас нет прав, чтобы…

— У нас все есть, — мягко перебил его Туманов. — Как в Греции. Все, кроме ваших чистосердечных показаний.

— Мне не в чем каяться. Было бы у вас что на меня — давно бы предъявили.

— Вот и хорошо. Сейчас я вас опрошу, и мы это зафиксируем.

— Ничего я не стану подписывать.

— Почему? — удивился Андрей. — Если вы ни в чем не виноваты и мы этот факт закрепим на бумаге, вам это пойдет только на пользу. А статья «отказ от дачи показаний» в данном случае только оставит пятно на вашем кристально-чистом имидже.

Селантьев с недоверием покосился на оперативника и сказал:

— Значит, так… Ничем криминальным я не занимаюсь. После последней «ходки» завязал. Из задержанных никого не знаю. Ни о каком оружии не слышал. Ребятишек, которые что-то про меня плетут, вижу в первый и, надеюсь, в последний раз. Вчерашний день я целиком провел у сожительницы на даче. Смотрел телевизор. Все.

— Вот и хорошо, — обрадовался Туманов. — Сейчас мы это запротоколируем.

Он быстро заполнил анкетные данные на протоколе, записал показания Селантьева и, подписавшись, подтолкнул протокол к задержанному:

— Подписи здесь, здесь и вот здесь…

— Знаю, не первый раз замужем, — буркнул Селантьев, цепкими глазами впиваясь в строчки протокола.

Прочитав написанное несколько раз, невразумительно хмыкнул и быстрым движением поставил рядом с галочками несколько закорючек, обозначающих подпись.

— Все? — недовольно спросил он. — Теперь я свободен?

— Все, — подтвердил Андрей. — Ах, да!.. Чуть не забыл… Игорь Павлович, вы говорите, что никого из задержанных не знаете? А ведь с одним из них — с Меркуловым — вы вместе отбывали срок в 1975 году и даже находились с ним в дружеских отношениях… Небольшая неувязка. Я должен был напомнить вам об этом в самом начале нашей беседы, но как-то у самого из головы вылетело… Теперь и себе работы добавил, и у вас лишнее время отнял… Придется переписать.

— И впрямь, — «припомнил» Селантьев, — Как это я забыл, а? Да-да, давно это было… Пожалуй, стоит переписать… А старый протокол порвать, да?

— Вот этого не могу, — огорчился Андрей. — Формальность, конечно, но теперь это официальная бумага. Но вы же сами понимаете: что для нашего уголовного кодекса такое мелкое расхождение значит? Тьфу — и забыл. Следователи тоже люди — понимают, что нельзя каждую мелочь запомнить, память ведь не беспредельна. Сейчас я быстренько напишу новый протокол. При каких обстоятельствах, вы говорите, познакомились с Меркуловым?

— Это говорите вы, — поправил Селантьев. — Ладно, пишите…

Закончив второй протокол, Андрей придвинул его задержанному, и после столь же тщательного изучения была поставлена еще одна подпись.

— Вот и хорошо, — Туманов убрал протоколы в ящик стола и вдруг звонко хлопнул себя по лбу. — Ах, я, склеротик старый! Опять забыл! Вот ведь жизнь оперативника: так забегаешься, что даже свою фамилию забываешь. Парнишка-то!.. Парнишка!

— Что «парнишка»? — зло спросил Селантьев. — Что еще?

— Семен Вагинов, — напомнил Андрей. — Вы сказали, что видите его в первый раз. А это же сын вашего соседа — Александра Петровича Вагинова. Во дворе говорят, что у вас с ним очень неплохие отношения. У вас и у него и судимости схожие, и образ жизни подобающий… Забыли вы, наверное, парнишку. По квартире друга какой-то шкет бегает — разве уследишь? Да и приглядываться ни к чему. Бегает и бегает себе… Но расхождение между вашими первичными показаниями и реальными фактами надо стереть. Не поймут. Сейчас мы быстренько напишем правду и снова станем чисты и правдивы, аки голуби небесные…