Десять месяцев (не)любви - Юлия Монакова

*Михаил Матвеевич Херасков — русский поэт, писатель и драматург эпохи Просвещения. Наиболее известен как автор эпической поэмы "Россиада", посвящённой взятию Казани Иваном Грозным.

На вручении дипломов в конце июня царила совсем иная атмосфера: забылась предшествующая этому событию нервотрёпка, схлынуло адское напряжение последних месяцев, канули в лету недосып и мандраж. В сердце — праздник, голову кружит пьянящий дух свободы, а в душе зарождается уверенность, что ты можешь изменить весь мир, потому что он, этот мир, целиком и полностью принадлежит исключительно тебе.

Церемония вручения проходила в актовом зале главного корпуса университета. Многие выпускники привели с собой родителей, кто-то — даже бабушек и дедушек. Но, откровенно говоря, это был достаточно однообразный и скучный процесс: дипломантов вызывали на сцену по списку, где они по очереди пожимали руки всему руководящему составу вуза во главе с ректором, а затем ставили свою подпись и возвращались на место уже с дипломом, красным или синим. К счастью, вручение чередовалось концертными номерами в исполнении студентов младших курсов.

Все девушки принарядились, как на бал (каждая вторая была в вечернем платье), навертели замысловатых причёсок, позаботились о макияже. Полина надела новое синее платье — немного смелое, даже вызывающее, но удивительно ей идущее: с открытой спиной, облегающее фигуру, как перчатка. Его в самый последний момент заставила купить Ксения.

— Полинка, ты просто секс-бомба! — завопила она восторженно, когда подруга вышла из примерочной. — Я и не подозревала, что у тебя такие классные сись… грудь.

— А не слишком откровенно? — с сомнением спросила Полина, тем не менее, с явным удовольствием рассматривающая своё отражение в зеркале.

— Самое то! Громов будет сражён прямо в сердце, вот увидишь.

За подругами должна была заехать на своей машине Ирина Селиванова: главный корпус располагался далековато, так что трястись в общественном транспорте нарядными и красивыми было бы просто кощунством. Ксения, к слову, тоже была при параде: в новеньком светлом сарафане, с распущенными по плечам волнистыми локонами.

— Офигеть, — сказала Селиванова, увидев их обеих. — Вот учишься пять лет с людьми, учишься… и перед самым получением димплома узнаёшь, что они, оказывается, женского пола!

— Так себе шутка, — отозвалась Ксения, торопливо роясь в своей тумбочке. — Блин… куда я задевала свой браслет? Полин, ты его не видела?

— Далматовой понадобился браслет, — покачала головой Селиванова. — Тяжёлый случай. Может, реальную Ксению похитили инопланетяне?.. Где ты вообще купила этот браслет? В круглосуточном супермаркете, по акции вместе с сигаретами?

— Твоё натужное красноречие меня не задевает, — гордо отозвалась Ксения, выуживая, наконец, браслет из недр тумбочки. — Можем ехать.

Громов сидел в первом ряду, вместе с другими преподавателями филологического факультета. Полина поймала его взгляд, когда поднималась на сцену за своим красным дипломом. Не отвела глаза, не смутилась, а смело и открыто улыбнулась в ответ.

Череда покровительственных рукопожатий, чужие потные ладони… ничего общего с тем ощущением, когда Марк Александрович пожал ей руку сразу после защиты, поздравляя с отличным результатом.

Она спускалась со сцены под аплодисменты, одной рукой придерживая подол платья, а другой прижимая к груди диплом. Внутри у неё все пело и танцевало от радости. Папа, тётя Настя, ах, как жалко, что вас сейчас нет рядом со мной!.. Ваша Полинка — дипломированный специалист. Самой не верится…

В зале было душно, в горле пересохло от переизбытка эмоций, и Полина решила ненадолго отлучиться, чтобы купить в фойе воды или лимонада. Не успела она сделать и нескольких шагов по коридору, как услышала вслед знакомый голос, окликающий её по имени.

Обернулась, не веря своим глазам и одновременно понимая, что именно так оно и должно быть, только так и никак иначе… Громов вышел из зала следом и сейчас торопливо приближался к ней.

— На защите мы с тобой так и не успели толком поговорить… — сказал он, подойдя. — У тебя получилась великолепная работа. Ещё раз поздравляю… и с получением диплома тоже, коллега, — он улыбнулся той особенной улыбкой, которую так любила Полина и которую она почти перестала видеть в последние месяцы. Он улыбался так очень давно, в самом начале их знакомства…

— Всё благодаря вам, — отозвалась она, ничуть не лукавя. Громов покачал головой.

— Неправда. Ты написала бы свою работу так же хорошо и при другом руководителе.

— Не написала бы, — она взглянула ему в лицо. — Вы… меня вдохновляли, — и тоже несмело улыбнулась ему. Да гори оно всё синим пламенем, всё равно ей скоро уезжать, они теперь не скоро увидятся… Пусть знает.

— Послушай, Полина… — он сделал ещё один шаг, приблизившись к ней почти вплотную. — Нам с тобой надо серьёзно поговорить… о многом.

— О чём, например?

— О тебе. Обо мне. О… нас, — закончил он, точно решившись наконец объединить себя и Полину в одно короткое, но ёмкое определение.

— Сейчас? — уточнила Полина, затаив дыхание.

— Нет-нет… не то место, да и время… Вы что с курсом после вручения делаете? Наверняка, гулять и отмечать будете?

— Да, — кивнула Полина. — У нас на набережной в девять вечера ресторан забронирован. Ну, тот самый, на воде — как корабль, знаете?.. — зачем-то добавила она.

— Хорошо, тогда давай встретимся в семь. Если тебе удобно.

— Удобно, — кивнула она, стараясь не завизжать от счастья. — А где?

— Ну… хотя бы в сквере возле набережной. Чтобы тебе потом проще было добираться на встречу со своими, — он снова улыбнулся.

— Хорошо, — кивнула Полина, по-прежнему сохраняя относительное внешнее спокойствие, в то время как внутри у неё, похоже, прямо в данную минуту разыгрывался бразильский карнавал, — я буду.

— Ну, тогда беги, — отпустил он её. — Ты же куда-то торопилась?

Полина и забыла, что хотела пить.

— До свидания, Марк Александрович, — не двигаясь с места, произнесла она.

— До вечера, — кивнул он. — И знаешь, что?..

— Что?

— Ты потрясающе выглядишь, — отозвался Громов.

Вынести это счастье Полина была уже не в силах. Она зажмурилась, круто развернулась и помчалась от него прочь, улыбаясь до ушей и подскакивая, как первоклашка.

Илона

Она пожалела, что пришла на церемонию вручения, когда увидела Полину Кострову, поднимающуюся на сцену. Девушка была чудо как хороша, и не только из-за красивого платья: было в ней сегодня что-то новое — доверчиво-счастливое, и эта её чуть застенчивая, но открытая улыбка, и сияющие глаза, и несокрушимое обаяние молодости… Илона знала, что Марк не мог всего этого не отметить. Она знала также, что он ждал выхода Полины, готовился к нему. Едва со сцены прозвучала фамилия его дипломантки, Марк выпрямился в кресле, непроизвольно чуть подавшись вперёд, чтобы не упустить ни мгновения. Он так смотрел на Кострову, что даже у постороннего человека не осталось бы ни малейшего сомнения на его счёт.