Выбор, который делают за нас - Галина Добровольская

газетчики доходили до крайности. В последней статье, было написано, что мы с Сашей специально заманили бедняжку на крышу и столкнули её.

Теперь каждое утро просыпаясь, я пила успокоительно, что прописал мне Громов, которое и сейчас лежало в количестве двух таблеток на прикроватной тумбе, а рядом стоял стакан воды. Ника конкретно подошла к роли моей сиделки.

Я игнорирую барбитуру и, пригубив воды, беру телефон, который лежит рядом со стаканом. Найдя контакт Саши, ставлю его на вызов. Дальше приходится слушать гудки, которых я успеваю сосчитать до девятнадцати, прежде чем электронный женский голос сообщает, что абонент не отвечает. Сбрасываю и ставлю на повтор. Сейчас мне жизненно необходимо услышать голос Саши. В идеале, конечно, чувствовать его рядом с собой, но за неимением большего хотя бы недолгий разговор, что бы привести расстроенную психику в порядок.

Проходит не менее получаса, прежде чем хриплый голос Саши раздаётся в телефонном аппарате. За это время, я успеваю прижать к себе подушку, на которой спал блондин и вдыхать аромат его парфюма, убеждаясь в том, что ночью действительно рядом со мной именно он, а не та же Ника.

- Как ты солнышко? – усталый хриплый голос, но такой родной, заставляет слёзы неосознанно скатываться по моим щекам. Хотя для них нет причин.

- Соскучилась, - почти шепотом еле слышно отвечаю я.

- Прости, малышка. У меня действительно завал. Но обещаю, после свадьбы я весь твой.

- А как же следствие и …

Не успеваю закончить, так как непонятный ком образуется в районе горла, готовый вывернуть меня наизнанку в рвотном позыве.

- Они пока оставили меня в покое, - усмехнулся Саша. - Тест ДНК показал, что не я отец ребенка Вяземской.

- А кто? – сипло выдавливаю я из себя.

- Понятия не имею, солнышко. ДНК тест показал всего сорок пять процентов вероятности того, что я являюсь отцом. Так что, у следователей теперь нет причин обвинять меня, в чём либо. И опереться на дневник Дины они тоже не могу, информация, что была, там не подтвердилась.

Я молчала, борясь со рвотой и пытаясь дать мозгу осмыслить полученную информацию. И вроде должна радоваться и испытать облегчение. А по факту ничего. Одна пустота, что в голове, что в душе.

- Если тебе станет от этого легче, - продолжил Саша, - то обещаю сегодня, что к восьми буду дома, и ты можешь порадовать меня ужином.

- Я буду ждать, - прохрипела я, поднимаясь с кровати.

Что дальше говорил Александр, я уже не слышала, поняла, что он отключился, только увидев дисплей телефона. Сама же рванула, с трудом успела добежать до ванной комнаты и склонится над унитазом. Желудок по ощущениям свернулся в узел, намереваясь выплюнуть не только всё содержимое, которое в принципе отсутствовало, но и лёгкие в придачу.

Давление на виски усилилось головной болью, а от перенапряжения ощутила боль в предплечьях. Отклонившись от унитаза, облокотилась спиной об холодный мрамор ванной.

- А вот если бы ты выпила лекарство, то всё ещё бы находилась в постели, - назидательно сказала появившаяся в комнате Ника.

Она протянула мне всё те же пару таблеток и стакан воды, которые я без препирательств, приняла. И запив барбитуру водой, сипло промямлила:

- Вяземская была беременна не от Саши.

- Дина была беременна? – вскликнула Ника, напоминая мне, что относительно её беременности знал ограниченный круг людей.

Но мне просто необходимо было сбыть полученную информацию. Иначе она довила тяжелым грузом, вместо того, что бы приносить облегчения.

Отвечать на вопрос сестры не стала. С трудом поднялась на ослабевшие после приступа ноги и, не обращая на Нику внимания, скинула ночную сорочку и, сделав прохладную воду в душевой кабинке, шагнула в неё.

Сейчас, когда стало немного легче, а струи воды освежали больную голову, мозг включился в мыслительный процесс. Если не Саша отец, тогда кто? И как так могла лохонутся Дина, если сама была не в курсе кто отец ребенка?

Нужно позвонить Диме. Может у него есть предположения, ведь они встречались около года.

По телефону поговорить с Димой не вышло. Он только назвал мне адрес, по которому привезло меня нанятое мной такси. Почему-то сложилось впечатление, что я уже была в этом районе, который состоял из множества многоэтажек. И даже нисан куб, стоящий у подъезда в который я поднималась, показался смутно знакомым.

Всю дорогу пыталась осмыслить, что это за ощущение дежавю, которое испарилось, как только я вошла в подъезд, и, войдя в лифт, нажала на кнопку пятого этажа. Но память ни как не хотела мне напомнить, нужную информацию. А потом и это стало не важно. Особенно когда я вошла в одну из трёх квартир, что находились на лестничной площадке, дверь которой была открыта.

Позвав Диму, прошла в уютно обставленный зал в бежево зелёных тонах. Друг отозвался где-то в глубине квартиры с просьбой минуточку подождать. Интересно, что он здесь забыл? Мелькнула мысль и погасла.

На меня ползла огромная черно желтая змея. Она периодически моргала и вытаскивала язык. Не выдержав, я запрыгнула на диван, понимая, что это вряд ли мне поможет, и заорала со всей мочи.

- Ты чЁ орёшь? – влетел в зал друг, на бёдрах которого было одно полотенце, а с волос стекали струи воды.

- Т-там, - указала я пальцем в направление своей фобии, - змея.

Змея к слову тоже остановилась и на пару с другом смотрела на меня как на идиотку.

- И что? – приподнял свои пшеничные брови Дима.

- Она страшная, - пропищала я стушевавшись.

- Ну, ты тоже не красавица, но она, же не визжит при виде тебя, - оставив меня наедине с моим кошмаром, Дима удалился видимо закончить банные процедуры.

Змея же, какое-то время еще смотрела на меня, а потом продолжила свой путь. Залезла на диван и оплела мою ногу, затихла.

До возращения младшего Дамизова, я так и простояла босиком на диване со змеёй на ноге, боясь сделать хоть одно лишнее движение. Дима к слову не торопился. Он появился минут через десять, которые показались мне вечность.

Друг спокойно отлепил от меня мою детскую фобию и, по миловавшись с ней и назвав красавицей, отнёс в небольшой аквариум, что стоял на противоположном конце комнаты.

- Она просто замёрзла, - пояснил друг.

Если он рассчитывал, что мне полегчает, то он ошибся. Я со всей массой своего тела, грохнулась на