Мое любимое чудовище - Элизабет Хойт

все еще не в силах освободиться от чувства вины: ведь все могло сложиться гораздо хуже.

— Значит, ты передала брату записку с указанием отправиться за помощью к Тревельону?

— И к твоей сестре, — добавила Лили. — Ведь она герцогиня, вот я и подумала, что хуже не будет.

Тревельон откашлялся.

— Я решил, что его светлость в данном случае будет нам более полезен.

— Тогда скажи на милость, почему ты бросилась на Джорджа, если ждала подмогу? — спросил Аполлон.

— Но ведь их не было, а он мог тебя застрелить. — Лили положила руки ему на грудь. — Мало ли что у него в голове?

Горло сдавило спазмом, и он молча обнял любимую еще крепче.

Кто-то рядом многозначительно кашлянул, но Аполлон не обратил на это внимания.

Эдвин легонько пнул Джорджа Грейвса, теперь тихонько постанывавшего, перевел взгляд на Росса и поморщился:

— А что с этими?

Уэйкфилд выпрямился.

— Монтгомери был вынужден стрелять в Росса, чтобы спасти жизнь мисс Гудфеллоу. Я представлю суду полный отчет и лично займусь этим делом. К несчастью, он как особа титулованная вряд ли будет арестован, но скандал, связанный с попыткой убийства самой известной лондонской актрисы может сделать временное проживание за границей весьма заманчивой перспективой. Что же касается Грейвса…

— Это он убил тех людей, — подала голос Лили из объятий Аполлона. — Я абсолютно в этом уверена, только никак доказать не могу.

— Нет, я не убивал! — очень неубедительно прохрипел Грейвс.

— Что касается этого, — откашлялся Тревельон, — я взял на себя смелость задержать камердинера Вэнса после того, как вы покинули дом. Монтгомери сообщил мне, что вы узнали его, лорд Килбурн. Судя по всему, Вэнс состоял на службе у Джорджа Грейвса еще до того, как попал в дом к его отцу. Когда я прижал его к стенке, сообщив, что его видели в таверне в ночь убийства, он стал весьма разговорчивым.

— Что? — воскликнул Джордж.

— Вам следовало нанимать на службу кого поумнее, мистер Грейвс, — холодно заметил Тревельон. — А этот сразу поверил, будто у меня достаточно доказательств, чтобы отправить его на виселицу, и на удивление быстро во всем сознался. И, поскольку вы платили ему не слишком щедро, он не прочь отомстить. Вэнс при свидетелях заявил, что вы наняли его убить друзей лорда Килбурна, а убийство повесить на него.

— Это неправда! — прошептал Грейвс.

— Боюсь, ваш отец тоже услышал это признание, и с ним случился удар, — тихо добавил Тревельон.

— Мой дядя ничего не знал? — уточнил Аполлон.

Тревельон покачал головой.

— Думаю, нет. Когда я уезжал из Грейвс-Хауса, его уложили в постель и послали за доктором, но говорят, что он вряд ли оправится.

Джордж грязно выругался, разбрызгивая кровавые слюни, и гневно посмотрел на Аполлона.

— Ты не должен был стать наследником, твоя кровь испорчена. Если бы Брайтмур не вмешался, тебя наверняка повесили бы, вместо того чтобы отправить в Бедлам. Все знают, что ты сумасшедший. Все! Мне надо было убить тебя самому, а не нанимать Вэнса.

— Ну вот и хорошо: теперь у нас есть ваше признание, сделанное в присутствии двух герцогов, — мягко произнес Тревельон.

Капитан наклонился, поднимая Грейвса на ноги, дабы положить конец его ругательствам, и на лице его отразилось удовлетворение.

Уэйкфилд сурово кивнул и повернулся к Аполлону:

— Думаю, у нас получится вернуть вам доброе имя: на это понадобится несколько дней. Артемис будет очень рада, да и мне больше не придется беспокоиться, не тяжело ли ей таскать вам корзины с провизией.

— Я рад, что в вашей жизни наконец воцарилось спокойствие, — сухо заметил Аполлон и обратился к Лили: — Не хочешь взглянуть, как Индио и Нарцисска поладили с собаками моей сестры?

Лили кивнула, и, взявшись за руки, они пошли к выходу.

Было очень поздно — далеко за полночь, — когда Лили наконец отправилась спать. Ее встреча с Индио получилась весьма сумбурной из-за четырех собак герцога — двух левреток, глупого спаниеля и пожилой белой болонки, — к которым Нарцисска отнеслась как к большим игрушкам. Состоялось довольно напряженное знакомство с сестрой Аполлона: ведь она, какой бы милой ни казалась, все же герцогиня. Затем Лили оказалась в роскошной ванной, потом с аппетитом поужинала вместе с обитателями дома жареной уткой с молодой морковью.

День был настолько насыщен событиями, что, войдя в отведенную ей спальню, Лили не сразу заметила, что ее постель занята, а когда это произошло, остановилась как вкопанная и зашипела:

— Ты не можешь здесь находиться!

Аполлон был накрыт одеялом, но Лили не сомневалась, что на нем ничего нет. Судя по всему, он напрочь позабыл все правила приличий, которым его обучали в детстве.

— Почему?

— Потому что это дом твоей сестры.

Аполлон вскинул голову.

— Вообще-то это дом его светлости Осла, но я понимаю, что ты хотела сказать. Ты знала, что ее покои этажом выше? Как раз над нами?

— Почему ты так его называешь? — спросила Лили, расстегивая лиф. — Мне он показался довольно приятным человеком, хотя и немного чопорным. И потом, насколько я поняла, именно он вызволил тебя из Бедлама.

Аполлон свирепо нахмурился.

— Он соблазнил мою сестру до свадьбы. А спасла меня скорее она, а не этот осел.

Лили вскинул бровь.

— Значит, если бы Эдвин вызвал на дуэль тебя…

— Имел бы на это полное право. Я бы даже сопротивляться не стал.

Лили не могла понять, шутит он или нет, но склонялась к последнему.

— Нет, все-таки мозг джентльменов устроен странно, — заметила Лили, освобождаясь от платья.

— Согласен, — лениво проговорил Аполлон. — Например, мне бы очень хотелось, чтобы ты стала моей женой.

Лили ничего не ответила, а, сдвинув брови, принялась расшнуровывать корсет.

Минуту спустя, откашлявшись, он заметил:

— Вот в такие моменты джентльмены начинают думать, как странно устроен мозг у женщин.

— Росс…

— Пожалуйста, не надо оскорблять меня сравнением с этим червем, — попросил Аполлон без тени улыбки.

— Прости, — поспешно проговорила Лили. — Просто мне кажется, что, даже если бы не его жестокость, их брак Китти все равно не был бы счастливым.

Аполлон перекатился на бок и подпер голову рукой.

— Ты до сих пор нас сравниваешь. Мне плевать на родословную. И, думаю, события сегодняшнего дня доказали, что для нормальных людей это мало что значит.

Лили сглотнула, освобождаясь от корсета.

— Твоим родственникам не понравится, что ты берешь в жены актрису.

— Если ты об Артемиде и его светлости Осле, то кто именно отнесся к тебе недоброжелательно?

— Но…

— А других нет. — Аполлон поднялся с постели, восхитительно обнаженный, подошел к Лили и взял ее руки в свои. — Любимая моя, чего ты боишься?

— Я… — начала