Цель - Перл-Харбор - Александр Золотько

Не придет такое в голову Ямамото? Не готов он к таким хроновывертам многовариантной истории? Так мы ему сами вначале все объяснили по этому поводу. А когда все будет разъяснено – тогда уже включится его мозг. С совершенно непредсказуемым результатом.

Торопов раздраженно оттолкнул листы, они слетели со стола и спланировали на пол.

А ведь как Торопов легко согласился выполнить эту работу. Собственно, в комнате, в присутствии Сталина, он даже обрадовался, когда услышал: «Есть мнение, что вы сможете выполнить одну работу…»

– Конечно, смогу! – крикнул Торопов. – Любую. Все, что скажете…

И даже когда ему сказали… Когда Орлов привел его в эту хижину и рассказал, в чем именно будет состоять работа, Торопов не испугался.

Чушь!

Конечно, японцы ударят по Перл-Харбору! Они ведь ударили, черт побери! Ударили…

Что значит – Ямамото передумал? Такого не может быть! Он сам все сделал, сам пробил этот вариант, даже угрожая уйти в отставку. Какие такие авианосцы? Два из шести погибнут? Так ведь не погибли. Все вернулись на базу с минимальными потерями. И потом еще полгода громили американцев с англичанами в Тихом и Индийском…

Орлов объяснил.

Может, он что-то и недоговаривал, но получалось, что возникла в истории, в прошлом, странная зона. Зона Неопределенности.

То есть понятно, что удар был нанесен. Можно было даже посмотреть на то, как японские самолеты раскатывают американский флот в тонкий блин.

Орлов схемку начертил на бумаге. Линия от августа сорок первого к седьмому декабря того же года. Есть результат атаки. Но нет начала этой атаки. Темное пятно. Орлов густо заштриховал пространство между датами «двадцать девятое июля сорок первого» и «седьмое декабря сорок первого» – попытался изобразить ту самую неопределенность.

Следствие есть, а причина – отсутствует. И по мере приближения к дате удара по Перл-Харбору вероятность этого события уменьшается. Уменьшается-уменьшается-уменьшается… До тех пор, пока не станет равна нулю. И привычная временная последовательность валится ко всем чертям. И с этим можно было бы как-то смириться – Орлов сказал, что на Торопова этот катаклизм не повлияет, Торопов в прошлом каким-то образом защищен от хронопарадокса. А от решения товарища Сталина – вовсе даже нет.

Товарищ Сталин очень рассчитывает на то, что Торопов… обер-штурмфюрер Торопов, с нажимом произнес Орлов, найдет способ решить проблему. А если нет, то…

Ни Сталин, ни Орлов не угрожали – зачем?

Торопова и так колотила крупная дрожь до тех пор, пока он не вышел из того дома, и даже когда через очередную «воронку» они попали в странное место у озера посреди каменной пустоши, поросшей искривленными невысокими соснами, Торопов все никак не мог прийти в себя, заикался, пытаясь что-то спросить у Орлова, и все время тер ладони, пытаясь прогнать онемение в пальцах.

Выбора у Торопова не было. И он хотел жить.

Ему ничего не обещали, но если он справится с этим, думал Торопов, то докажет свою полезность. Свою необходимость для Сталина или для этого вот Орлова.

Ведь Орлов не стал искать решение самостоятельно. Или искал, но не нашел. И его помощники… Нойманн с компанией. Они так славно выдернули Торопова, запугали его до полусмерти и подготовили к встрече со Сталиным… Не нашли они ничего. Не смогли. И никого другого они не привлекли к этому делу.

Что это значит?

Только то, что он – единственный. Неважно, по какой причине. Может, они только его смогли выдернуть из будущего, и «воронки» закрылись. Если уж возникла Зона Неопределенности, то она могла и по всей линии распространиться. Или, может, по каким-то своим каналам Орлов выяснил, что только Торопов способен все это раскрутить.

Как бы там ни было, они хотят, чтобы все придумал Торопов. И это дает шанс.

Поняв это, Торопов успокоился, взял документы, которые для него подготовил Орлов, архивы, библиотеку и даже очень полную базу данных по вопросу Перл-Харбора, собранную в ноутбуке.

Теперь все вообще становилось похоже на книгу о «попаданце». Даже ноутбук есть. Встреча со Сталиным состоялась. Не так, как это обычно описывалось, но, в принципе, содержательная и, кажется, перспективная.

Спасибо товарищу Сталину, кстати, за его непримиримую позицию по отношению к «попаданцам» и информации из будущего. Не приемлет Иосиф Виссарионович неспортивные методы в истории. Кто бы мог подумать? А дебилы на родном сайте Торопова так прямо наперебой из штанов выпрыгивали, рассуждая, как отец народов обрадуется новым возможностям.

Сталин мог бы посадить за все эти бумаги своих людей: адмиралов, генералов, политиков с экономистами, и получил бы совершенно гарантированный от ошибок вариант.

Но если он решил все поставить на Торопова, значит, Торопову повезло еще раз. И это значит…

А потом Торопов понял, что не все так просто.

Уговорить Ямамото – самое естественное движение. Минимальное воздействие, как у Азимова. Адмирал и так все может, ему только решимости не хватает. Непонятно, почему он вдруг так запаниковал, но…

Хотя…

Ямамото не знает будущего. Это Торопов с самого детства знает и про ошибки Шорта с Киммелем, и про блестящие результаты атаки… А для адмирала вовсе не все так прозрачно. Совсем не прозрачно. Мутно.

Хочется рискнуть, раз уж нужно что-то предпринимать, а если ошибка? Он холил и лелеял авианосный флот и вдруг одним неправильным ходом отправил все это собаке под хвост. В конце концов, при Мидуэе так и получилось. Одна ошибка… Ну, пусть не одна, пусть ряд ошибок, но ведь полностью изменилась ситуация. И страхи Ямамото по поводу нехватки подготовленных летчиков после Мидуэя вполне оправдались.

Уговорить адмирала. Похитить и уговорить.

И тоже нет никакой уверенности.

Предположим, Орлов и Сталин решат, что вариант с похищением – вполне рабочий. Отправят в Японию к Зорге того же Нойманна с мальчиками. Выдернут они Ямамото, а тот либо попытается сыграть свою партию, либо вообще откажется сотрудничать. И вариант с ударом по Гавайям исчезнет. Испарится.

Твою мать, простонал Торопов.

И ни с кем ведь не посоветуешься… Не с этими же летчиками, зачем-то приставленными к Торопову, обсуждать проблему? Если капитан еще более-менее производит впечатление человека серьезного и не совсем дурака, то лейтенант…

Да и не летун он вовсе.

Особый отдел. Глаза товарища Сталина? Молод, чтобы работать на Самого. Да и не лезет этот Степан Ильич Сухарев в друзья. Он и с капитаном-то не особо общается. Взял на себя, как младший, хозяйственные работы, воду таскает из озера, дрова рубит, за дизелем следит, чтобы электричество поступало без перебоев. Готовить почти совершенно не умеет, постоянно варит какие-то каши с тушенкой…

Да, с таким как раз можно оговорить проблемы характера и психологические реакции японского адмирала.