Время нашей беды - Александр Афанасьев

Мы всегда были очень разными. Вадос был легким на подъем, ему было очень легко нравиться женщинам, он был скорее человеком настроения, порыва. Я был более хозяйственным и обстоятельным, я не умел отдыхать, даже если делал в компании вид, что мне весело. Пока мы работали вместе, мы дополняли друг друга.

Теперь…

– Ладно, хрен с ним, – сказал Ющук, – проблема эта решится… рано или поздно. Пока тебе и помощника депутата хватит. О бизнесе думал?

– Думал.

– А надо не думать. Делать надо. Открывай фирмы.

– Специализация?

– Одна консалтинг. Одна стройки. И еще открой охранное агентство. Обязательно с лицухой и всем прочим.

– Понял.

– Да ни хрена ты не понял, Сань, – зло сказал Ющук, – мы тебя хотели на экономическую преступность сажать. Там выручка – до миллиона в день доходит. Блин, сказал бы ты раньше про ту судимость, порешали бы чего. Я лично на тебя надеялся…

Ага, потому что если на это место идет его ставленник, то и деньги передаются через него. И понятно, что часть прилипает к рукам.

Ну и кто сказал, что в России что‑то изменилось? Я вообще сомневаюсь, что что‑то тут можно изменить…

– Пойдем. Можно вместе.

– Постойте, – сказал я, – вы по Татарстану – в курсе? Я был там.

Ющук скривился.

– В курсе.

– Там уже таможня стоит.

– Знаю. Очередную кормушку придумали. Не переживай, разрулим. Фуфло это все. Просто если взбаламутить как следует воду – то наверх обязательно поднимается все дерьмо. Идет борьба за доли, как всегда. Сколько федеральному центру и сколько регионам. Разрулим… на край кинем им долю в НДС и разрулим.

В этот момент я понял, что Ющук ничего не знает. И не хочет знать. И понял, почему неверующему бессмысленно рассказывать про религию, он не поймет. Ющук, несмотря на молодость, ветеран московской политики, просто не понимает, о чем идет речь. Он никогда не участвовал в молодежных движениях, не выходил на площадь с протестами, никогда ничем не горел и никому не верил. Из МГИМО, который он окончил, он сразу пошел в кабинеты и начал подниматься наверх, переходя из кабинета в кабинет. Да, он неплохой политтехнолог и знаток человеческих душ явно выше среднего. Но он не верит, потому что не способен верить в принципе. И он не способен понять, как толпа или, может, даже народ способен поверить и пойти. по‑настоящему поверить, а не быть собранным на площади рок‑концертом и потом подогретым организаторами. Он вообще не оставляет народу право на субъектность, думая, что народ – это глина в руках гончара: что надо, то и вылепим, хоть медведя, хоть двуглавого орла, хоть украинского сокола‑тризуба, хоть кого.

А это ошибка. И на Украине мы повелись на эту ошибку, и в четвертом году, и в четырнадцатом. И в Грузии.

Только вот теперь это происходит в самом центре России, в стратегически важном Поволжье. А мы по‑прежнему ничего не понимаем. И не готовы.

Ни к чему…

Вечером был большой гала‑концерт на Красной площади, посвященный Дню Конституции России…

Нас снова пригласили… руководство партией вообще стояло на главной трибуне вместе с Бельским и его соратничками. Нам выделили места похуже, на гостевой, но все равно выделили. Стоя на гостевой, смотря на молодежь, размахивающую триколорами, и «чувствуя толпу» – я мрачно думал…

Когда мы потеряли сами себя? Я вспоминаю последние годы жизни СССР, тогда я ходил на парады, первомайский и октябрьский. Первое мая и седьмое ноября. Интересно, люди тогда хоть что‑то чувствовали? Или просто отбывали давно введенный и уже потерявший смысл политический ритуал под названием «единство партии и народа»?

Есть только один праздник, который действительно сплачивает и в происхождении которого никто не сомневается, – это День Победы. Но неужели это единственный день, когда мы вместе?

И почему мы празднуем именно двенадцатое июня?

Если вы посмотрите «Википедию» – то узнаете, что в этот день была принята декларация о государственном суверенитете Российской Федерации, тогда РСФСР, и в этот же день Борис Ельцин был избран первым президентом России. Тот самый Борис Ельцин, который вверг страну в проклятые девяностые, много пил и вообще является одним из трех разрушителей СССР наряду с Кравчуком и Шушкевичем.

Извините, но вам не кажется, что это шиза?

Давайте или крестик снимем, или трусы наденем, право слово. Мы боремся с сепаратизмом – и одновременно отмечаем как главный государственный праздник день проявления собственного сепаратизма. Ибо если бы РСФСР не заявил о своем государственном суверенитете – скорее всего, СССР остался бы, может, в усеченном виде, но остался бы.

Так что мы празднуем? Или не празднуем? И это для нас еще один выходной – своеобразная форма социальной взятки власти обществу?

Мы вообще понимаем, что такое Россия? Не думаю. Россия – это мини‑СССР. И чтобы понять, что такое Россия, надо понять, что произошло с СССР в 1991 году. Мы ради чего тогда разводились? Ради того, чтобы жрать сытно? Ну, получилось у некоторых – Прибалтика, вступившая в ЕС и НАТО и ставшая поставщиком европейских гастарбайтеров, Беларусь, Азербайджан за счет нефти, возможно, еще Казахстан и Туркменистан – за счет газа. Все остальные, во главе с Украиной, жестоко обломались.

Так ведь и сейчас – для того чтобы жить сытнее, надо… распустить Россию. Потому что все прекрасно понимают, Запад не готов вести дела с Россией из принципиальных соображений, но готов принять в свой состав то скопище мелких национальных государств, которое образуется на ее обломках, плюс Россию времен до Ивана Грозного – до Волги. Мы слишком велики и слишком неудобны для всего мира, нас априори боятся. А с теми, кого боятся, дел не имеют.

И понятно, что первые, кто побежит на выход, получат массу ништяков от Запада. Как получила их Польша. Если кому надо – поищите материал. Польша до падения соцлагеря была крупнейшим должником, но после, когда они не только активно способствовали развалу соцлагеря – но и дали ясный сигнал «я свой!» – им не только списали долги, но и выделили огромную помощь, превышавшую пятьдесят миллиардов тогдашних (!) долларов. Несмотря на то что денег сейчас в загашнике не так много – первым сбежавшим, конечно, помогут. И назовут демократией, и закроют глаза даже на совсем не демократическое обращение с русскими.

Так что, на выход? Или есть что‑то, что объединяет нас, и это что‑то – важнее денег? В любом случае, сегодняшний день – это лакмусовая бумажка. И если в Казани никто не выйдет с российскими триколорами, притом что никто не будет ставить сцену и приглашать музыкальные коллективы, – значит, не тот это праздник и на фиг он не нужен.

Слово «Россия» должно быть в крови, оно должно быть таким, что за него не должно быть стыдно убивать и умирать. И главное – оно должно объединять всех, а не только русских. И очень важным, лакмусовой бумажкой правильности будет – объединяется ли молодежь. Потому что молодежь еще недостаточно разложилась, чтобы ходить на политические концерты по разнарядке, и если триколор или что‑либо еще объединит всю молодежь – значит, все правильно. Если нет, если молодежь кто под флагом России, кто – Татарии, Башкирии, Удмуртии, Марий Эл, Дагестана, Осетии, Чечни и прочее, прочее, прочее, если на футбольных матчах готовы накостылять друг другу от души и нет ничего общего, значит, беда на пороге.