Совы охотятся ночью - Энтони Горовиц

У Беркли имелся ключ от особняка. Он уехал вместе с Парджетерами на вечеринку, зная, что дом стоит пустой, не считая дряхлого дворецкого, спавшего беспробудным сном. Пока хозяева отсутствовали, Дикинсон проник внутрь, разбив окно, и отключил сигнализацию. В его распоряжении было достаточно времени, чтобы подготовить инсценировку ограбления. Прежде всего он установил обычный щит — элемент театрального реквизита, оклеенный темно-красными обоями с китайским узором, — перед запертым сейфом. Затем принес другой сейф, точную копию изделия фирмы «Сентри», только сделанную из легкого материала, окрашенного дерева. Дверца его была открыта, внутри зияла красноречивая пустота.

Когда Парджетеры возвращались с вечеринки, Беркли «заметил» осколки стекла на подъездной дорожке. Было принципиально важно, чтобы хозяева поверили во взлом прежде, чем войдут в дом, это должно было повлиять на их поведение. Разумеется, они сразу кинулись к сейфу, и тут Беркли снова взял ситуацию под контроль. Именно так, между прочим, и выразился Парджетер. Джон не позволил супругам включить свет в алькове. Запретил им входить туда. С расстояния в десять футов, при плохом освещении, иллюзия сработала идеально. Фальшивая стена слилась с настоящей. Истинный сейф был спрятан за ней. А деревянный стоял открытый и пустой.

Парджетеры поверили, что их ограбили, хотя и понятия не имели, как это произошло. Беркли увел своего друга на первый этаж, якобы с целью позаботиться о Чарльзе, но на самом деле хотел помешать ему рассмотреть все как следует. Разумеется, даже пойми Парджетеры, что их обманывают, серьезной угрозы для Беркли и его сообщников не было. Всю эту историю можно было представить в виде дурацкого розыгрыша. Никто даже и не догадался бы об истинном замысле.

Ситуация переменилась с прибытием Гилберта и Дикинсона. Пюнду не составляло труда представить, как все происходило. «Какова точная комбинация для сейфа, сэр?» И Чарльз Парджетер как на духу называет цифры. Это же полицейские, в конце концов. Да и лошадь в любом случае уже ускакала. «А нельзя ли поближе посмотреть этот ваш ключ, сэр?» И снова Парджетер попадает в ловушку. Он уверен, что его уже ограбили, но на самом деле ограбление происходит в тот миг, пока он сидит внизу в гостиной и отвечает на вопросы. Кто-то из злоумышленников, скорее всего тот же Дикинсон, поспешно поднимается наверх, открывает настоящий сейф и извлекает из него содержимое. Затем он выносит добычу, воспользовавшись черным ходом, прихватив заодно фальшивый сейф и театральный щит, оставив картину, судя по всему, в точности такой, какой увидели ее Парджетеры, вернувшись домой. Он совершает только одну маленькую оплошность. Снимая щит, помещавшийся между стенами алькова, он совсем чуть-чуть разрывает обои. Пюнд обнаружил эту дыру, и все остальное встало на место.

Сыщик посмотрел на часы. Половина седьмого. Пора уже выходить. Он допил шерри, затушил окурок, а затем взял прогулочную трость из палисандрового дерева, которую носил скорее для вида, нежели по необходимости. Бросив на себя последний взгляд в зеркало, Аттикус похлопал ладонью по спрятанной во внутреннем кармане распечатке речи и вышел.

В Голдсмит-Холле собралось около трехсот человек: женщины в длинных платьях, мужчины при черных галстуках. Сидели они за четырьмя большими столами в комнате, великолепие которой превосходило все, что Пюнду доводилось когда-либо видеть: уходящие ввысь колонны, массивные люстры и кричащее изобилие золотого орнамента, призванного напомнить о ремесле, коему здание сие было обязано своим существованием. Возможно, по причине того, что он был иностранцем, Пюнд всегда особенно восхищался старинными английскими традициями. Столичная гильдия золотых дел мастеров возникла еще в Средние века и даже теперь, шестьсот лет спустя, продолжала существовать, обучая и защищая своих членов. Обед был превосходным, общение живым и непринужденным. Словом, сыщик не пожалел, что пришел.

Речь его тоже приняли хорошо. Он говорил с полчаса и коснулся своего опыта работы офицером в германской Ordnungspolizei[14] и того, что произошло с приходом к власти нацистов. Но ближе к концу Пюнд сменил курс: ему ведь как-никак предоставили карт-бланш, а имелась одна тема, которую он давно хотел осветить.

— Вам следует знать, — начал он, — что Королевская комиссия по смертной казни, созданная предыдущим премьер-министром, в ближайшие несколько месяцев представит отчет о проделанной ею работе. И я надеюсь, что если даже мы и не увидим в итоге полной отмены смертной казни, закон вскоре изменится. Суть не только в возможных судебных ошибках, как было, скажем, в случае с Тимоти Эвансом или Дереком Бентли. Определенно, если ужасы нацизма и войны должны научить нас чему-либо, так это, прежде всего, вере в святость человеческой жизни, пусть даже это жизнь преступника.

Справедливо ли утверждение, что всех убийц без исключения следует предавать смерти? Нужно ли с человеком, потерявшим на один страшный миг контроль над собой, сорвавшимся и убившим жену или лучшего друга в приступе ярости, обращаться в точности, как и с тем, кто хладнокровно спланировал и совершил убийство с целью наживы? Не пришло ли время разграничить убийства на разные типы и применять, соответственно, различные наказания?

Позвольте заметить, леди и джентльмены, что судьи в наши дни, так сказать, утратили аппетит к вынесению смертных приговоров. И да будет вам известно, почти половина убийц получила помилование. В первой половине этого века были помилованы пятьсот тридцать три человека из тысячи, а двумстам десяти высшую меру заменили тюремным сроком. И эта цифра растет. Я встречал множество убийц. Да, меня возмущает то, что они сотворили, но зачастую я делаю скидку на ужасные обстоятельства, толкнувшие их к совершению преступления. И в конце концов, они тоже люди.

Лишая жизни убийцу, мы неизбежно опускаемся тем самым на его уровень. Я с интересом ожидаю доклада Королевской комиссии. И верю, что он откроет для нас новую эру.

Пюнд опасался, что его точка зрения не найдет поддержки у публики, но аплодисменты, которыми собравшиеся проводили его до места, согревали и успокаивали. И только позднее, за портвейном и сигарами, казначей гильдии, довольно прямолинейный человек, оказавшийся его соседом, вдруг заметил:

— Вы, быть может, не в курсе того, что случилось с Мелиссой Джеймс?

— Вы говорите про актрису, убитую в Девоншире несколько дней назад?

— Да. Простите, мистер Пюнд, но я сильно сомневаюсь, что сказанное вами сегодня применимо к данной ситуации.

— Полиция, если не ошибаюсь, пока еще не нашла убийцу.

— Ну, насколько я понимаю, главным подозреваемым считают мужа. Он был последним, кто видел Мелиссу Джеймс живой. И потом, обратите внимание на способ убийства — удушение. Я бы сказал, что все обстоятельства указывают на то, что американцы называют «преступлением по страсти». Посудите сами. Красивая и талантливая молодая женщина, снискавшая любовь всего мира. Снималась в прекрасных фильмах. Мы с женой ее преданные поклонники. Готовы ли вы вот так легко простить ее убийцу?