Серебряный ангел - Джоанна Линдсей

Шантель обернулась к чернокожему гиганту, и ей стало по-настоящему стыдно. Как же это она, говоря об этом человеке, совершенно не думала о нем, даже обидела его своими рассуждениями!

— О нет, Кадар. Если уж мне положен евнух, то я очень рада, что им оказался именно ты. Честное слово. Я просто подумала, поправится ли это тебе самому.

Широченная улыбка, вновь засиявшая на черном лице, была самым красноречивым ответом. Довольным казался и решивший, что теперь можно уйти к себе, Хаджи. Покидая новые апартаменты Шахар, старый евнух возблагодарил Аллаха за то, что ему удалось на этот раз пережить очередную бурю без явных повреждений.

Стараясь скрыть чувство неудовлетворенности, Шантель пошла за Адаммой, вызвавшейся все ей здесь показать и объяснить. Молодая рабыня восторженно болтала, сообщая все новые и новые подробности с присущим ей энтузиазмом, и не замечала, что хозяйку они совершенно не интересуют. Шантель думала о том, как самонадеян Джамиль. Ведь совершенно очевидно, что ее переезд сюда демонстрирует его уверенность в достижении поставленной цели. Он показывает, что превращение Шахар в полноценную фаворитку остается лишь вопросом времени. Дей же сам сказал, что принимает вызов.

Но способ борьбы он избрал явно нечестный. Весь гарем теперь думает, что она уже лишена девственности. Кто поверит, что ее статус повышен без того, что она переспала с ним?

— У вас теперь есть почти все, что и у жен дея, кроме одной-двух дополнительных комнат и личного садика для отдыха, — щебетала между тем счастливая Адамма. — Эти апартаменты — лучшие здесь. Сама Мара жила в них.

— А что с ней теперь?

— Ее перевезли в дом, где живут гожде. Видели бы вы, как она сердилась! — хихикнула нигерийка. — Но тут могут находиться не более шести фавориток.

— По-твоему выходит, что она была последней из фавориток, но жила в лучших апартаментах, — скептически прокомментировала Шантель.

— Как раз недавно Мара была в числе первых женщин гарема. Она ведь нужна для особых случаев, к ней поэтому и относятся по-особому, стараясь выполнять все ее требования.

— Что это за особые случаи, Адамма? — заинтересовалась Шантель. Но словоохотливая служанка вдруг отвернулась а затем попыталась переключить внимание госпожи на другое. Однако у последней проснулся уже настоящий интерес. — Я тебя спрашиваю, Адамма! — Рабыня молчала. — Я должна узнать об этом от матери дея?

— Нет! Не надо этого делать. Лалла Рахин никогда не одобряла Мару и не любит о ней разговаривать.

— Ну так говори ты. Адамма опустила глаза.

— Ее… Мару… В общем, ее прозвище «Женщина для порки».

Рабыня ожидала, что этим все объяснила, хозяйка подумала, что все поняла.

— Ты… Это означает, что Джамиль бьет ее, — прошептала испуганная Шантель.

— Не он, — мгновенно ответила Адамма. — Его немые делают это, — добавила она, понизив голос.

— Господи Боже, почему? — взорвалась хозяйка. — Эта девушка доставляет ему неприятности?

— Вовсе нет, — заверила служанка. — Мара обладает очень специфическим свойством — она не получает, занимаясь любовью, удовлетворения, если не будет хотя бы видимости, что ее принуждают к этому жестокостью.

— Это же полный абсурд!

— Это абсолютная правда, лалла. Она всегда с радостью идет к дею и улыбается, когда возвращается, не обращая внимания на синяки и рубцы от хлыста. Моя мама говорит, — что у Мары это следствие ее первого общения с мужчиной. С ней обошлись очень жестоко тогда, но она все равно получила удовольствие.

— Этим мужчиной был Джамиль!

— Нет. Ее изнасиловал прежний хозяин, который продал ее затем в Барику.

— Но я до сих пор думала, что все женщины, которые попадают в гарем, девственницы.

— Правильно. А Мара и до сих пор девственница. Ее изнасиловали необычным способом.

При одной мысли, что должно было произойти, Шантель стало не по себе.

— И здесь она приходит к Джамилю избитая, а потом он… потом…

Адамма поспешила кивнуть, давая возможность хозяйке не заканчивать фразу.

— Она не сможет получить удовольствие без этого. А дей призывает ее к себе только тогда, когда у него ужасное настроение. В результате она счастлива, а он избавляется от гнева. Теперь вы понимаете, для каких особых случаев нужна Мара. Мара получает то, что ей нужно, избавляя при этом других женщин от проявлений раздражения Джамиля.

— Это недостойно, — почти шепотом произнесла Шантель.

— Но кто страдает от этого, лалла?

Очевидно, что никто, и тем не менее Шантель не могла избавиться от чувства омерзения, вызванного рассказом служанки. Хотя что во всем этом удивительного? Она же сама могла убедиться, что вид избитой женщины не вызывает в Джамиле особых эмоций. Надо быть благодарной Адамме за то, что она напомнила, каким жестоким может быть дей. Ведь сама Шантель забыла об этом сегодня утром, когда наслаждалась объятиями этого человека. Но больше этого не повторится!

— Лалла.

— Слушаю. Вы можете теперь выбрать себе еще трех рабынь. Если вы позволите, я бы могла предложить…

— Постой-ка, — перебила служанку удивленная Шантель. — Кто сказал, что я могу получить новых служанок?

— Так положено. Шантель нахмурилась.

— Ты же слышала, как я объясняла Хаджи-аге, что мое появление здесь как раз и противоречит заведенным порядкам. Я, скажем так, не заслужила привилегий фаворитки и не собираюсь делать это в будущем.

— Вы не должны говорить так, лалла. Вот если дей перестанет призывать вас, тогда мы переедем обратно, туда, где живут менее важные женщины.

Одного взгляда на лицо Адаммы было достаточно, чтобы понять, что она готова сделать все возможное, лишь бы такой переезд не состоялся. Ясны были Шантель и причины этого: с повышением статуса наложницы соответственно поднимается в иерархии рабов и ее служанка. Но служанкам для этого не надо ублажать дея. Как бы объяснить Адамме свое нежелание оставаться здесь?

— Лалла Шахар? — неожиданно раздался мужской голос.

Поворачиваясь к произнесшему эти слова человеку, Шантель раздраженно отметила, что сегодня ей обдумать свое новое положение, видимо, не суждено. В дверном проеме стоял незнакомец. Евнух? Скорее всего, иначе он бы не мог попасть в гарем. Но в отличие от других виденных ею евнухов этот мужчина был светлокожим, к тому же выглядел очень важным в своей дорогой, отделанной мехом одежде и высоком тюрбане.

Случайно взглянув в окно, она заметила там нескольких икбаль, не скрывая любопытства, глазевших на ее гостя. Острое любопытство читалось также в глазах Адаммы и Кадара, стоявших позади пришельца. Похоже, что из всех присутствующих причины появления гостя меньше всего интересовали саму Шантель. Она испытывала скорее легкое раздражение из-за того, что ее никак не оставят в покое.