Призрак на вахте - Владимир Шигин

20 ведер… Целая эскадра, следовательно, могла дать нам средства выкачивать 50 ведер в минуту, тогда как одна центробежная помпа, стоящая в нескольких футах расстояния, может выбрасывать 400 ведер…»

В заключение статьи Макаров предложил ряд новых средств на случай пробоины корпуса в подводной части. Важнейшим из них был пластырь из шпигованной парусины, который надо было иметь заранее готовым к работе. Пластырь подтягивался к пробоине, перекрывал ее, поток прибывающей воды сразу резко уменьшался, и становилось возможным ее откачать. Помимо этого молодым мичманом была предложена система сливных труб, при помощи которых вода из каждого отделения могла быть выкачана машинными помпами, а все трюмы, по его мысли, надлежало снабдить водомерными трубками, чтобы в любой момент знать уровень воды в междонном пространстве. Это была настоящая революция в организации борьбы за живучесть корабля.

Тогда же Макаров был замечен вице-адмиралом Бутаковым. Командующий эскадрой лично познакомился с мичманом и сразу же предложил ему выступить со свои– ми идеями на заседании Морского технического комитета. Успех выступления был полным. Технический комитет принял все рекомендации вчера еще никому не ведомого мичмана и в кратчайшие сроки воплотил их в жизнь.

Вне всяких сомнений, авария «Русалки» стала первой ступенью в блестящей карьере будущего знаменитого флотоводца. Спустя четыре года Макаров побывал в Вене на Всемирной выставке, где с успехом продемонстрировал мировой общественности изобретенный им пластырь. Впоследствии, уже став вице-адмиралом, Степан Осипович Макаров писал об аварии «Русалки»:

«Случай с броненосной лодкой «Русалка»… имел решающее значение на всю мою последующую службу и привел меня к убеждению, что в технике морского дела в наше переходное время надо ко всему относиться критически и ни в чем не верить на слово. Нужно выдумывать себе различные положения, в какие судно может быть поставлено, и обсуждать все средства, которые придется употреблять в этих вьщуманных случаях».

А «Русалка» продолжала свою службу. Менялась команда, менялись командиры, шли годы. В 1877 году за «неблагонадежность к плаванию» броненосец собирались исключить из списков флота, но началась очередная война с Турцией, и поэтому было решено флот не ослаблять. «Русалку» поставили в ремонт, подлатали, и она снова вошла в состав боевого ядра флота.

В 1883 году с «Русалкой» произошел малозначительный, но, как оказалось впоследствии, весьма примечательный случай. В конце кампании лодке предстояло перейти из Ревеля в Гельсингфорс, а затем – в Кронштадт на зимовку. Едва тогдашний командир «Русалки» капитан 2-го ранга Дубровин вывел ее в море, как резко ухудшилась погода. Побоявшись вести свой монитор через штормовой залив, Дубровин повернул обратно, чем вызвал большое неудовольствие начальства и разговоры за спиной о его не слишком смелом характере.

Запомним поступок капитана 2-го ранга Дубровина, мы к нему еще вернемся.

В 1892 году в российском флоте была введена новая классификация кораблей, связанная с вступлением в строй нового поколения эскадренных броненосцев и крейсеров. Согласно ей броненосная лодка стала именоваться броненосцем береговой обороны.

В кампанию 1893 года «Русалка» входила в состав учебно-артиллерийского отряда под командованием контр-адмирала Бурачека.

Командовал «Русалкой» в это время капитан 2-го ранга Виктор Христианович Иениш 2-й. В нашем дальнейшем повествовании фигура капитана 2-го ранга весьма значима, а потому познакомимся с ним поближе.

Командиру броненосца шел в ту пору сорок второй год. Происходил Иениш из семьи армейского лекаря, погибшего при обороне Севастополя. Как сын павшего героя, был он в 1867 году принят в Морское училище. После его окончания прослушал курс лекций в Морской академии, затем – еще один курс лекций, но уже при Михайловской артиллерийской академии, которую он позднее окончил. Писал научные статьи для «Морского сборника» по проблемам артиллерийского дела. Достаточно много плавал. Под командой капитана 1-го ранга С.О. Макарова участвовал в кругосветном плавании на «Витязе». Об отношении Иениша к службе говорит тот факт, что за 22 года пребывания на флоте он пробыл в отпусках всего 12 месяцев, то есть 10 лет вообще служил без отпусков! Согласитесь, но такое служебное рвение можно встретить не часто! Иениш имел следующие награды: ордена Станислава 2-й и 3–й степеней за выслугу, медаль «За спасение погибавших» (будучи мичманом, он прыгнул за борт и спас упавшего в море матроса), знаки Артиллерийской академии и Учебно-артиллерийского отряда. Командир «Русалки» был женат на дочери дворянина Маслаковец Марии Алексеевне, имел трех сыновей и дочь. Вне всяких сомнений, капитан 2-го ранга Иениш был в свое время одним из самых сведущих в артиллерийском деле морских офицеров, что, видимо, во многом и предопределило его назначение в учебно-артиллерийский отряд, где в то время как раз проводились всевозможные опытные стрельбы новыми видами снарядов, разрабатывались новые методики стрельбы, готовились артиллерийские кадры для новых боевых кораблей.

Помимо капитана 2-го ранга В. Иениша в офицерский состав «Русалки» входили: старший офицер капитан 2-го ранга Н. Протопопов, вахтенные начальники лейтенанты В. Стравинский, Г. Бурхановский и И. Ивков, вахтенные офицеры мичманы Г. Майер и В. Долгов, артиллерийский офицер штабс-капитан В. Алькимович, штурман поручик М. Буров, старший инженер-механик штабс-капитан П. Кириллов, помощник старшего инженер-механика J1. Ян и надворный советник врач В. Сверчков. Хорош был и рядовой состав, состоявший в основном из старослужащих матросов, способных обучать молодых учеников-артиллеристов азам артиллерийского мастерства.

На время морской кампании учебно-артиллерийский отряд, как и во все предыдущие годы, базировался в Ревеле (ныне Таллин), совершая недолгие выходы в море на артиллерийские стрельбы. Помимо «Русалки» в состав отряда входили броненосные батареи «Первенец» и «Кремль» и канонерская лодка «Туча». Все корабли учебно-артиллерийского отряда были далеко не новы, имели слабые машины, вечно выходящие из строя котлы и очень малый ход. Никакой боевой ценности они уже не представляли, а потому и использовались исключительно в учебных целях.

К началу сентября учебная программа артиллерийских стрельб была успешно выполнена, и отряд начал подготовку к возвращению на зимовку в Кронштадт. Медлить было нельзя, так как начинался период осенне-зимних штормов. Опасаясь за свои не отличающиеся мореходными качествами мониторы, Бурачек отдал приказание броненосцу «Русалке» и канонерке «Туча» как можно скорее следовать кратчайшим путем через Финский залив в Гельсингфорс (ныне Хельсинки), а оттуда через шхеры в Биорке (ныне Приморск), где и дожидаться подхода из Ревеля остальных броненосных батарей. Из Биорке весь отряд должен был идти в Кронштадт. По причине серьезной болезни командира «Русалки» капитана 2-го ранга Иениша задачу на переход Бурачек поставил лишь командиру «Тучи» капитану 2-го ранга Лушкову, обязав, правда, его довести все указания до сведения командира «Русалки». Лушков приказ начальника исполнил. Тогда же Бурачек, выполняя просьбу командира «Русалки», перевел к нему с «Тучи» вахтенным начальником лейтенанта П. Ершова, а с «Русалки» на «Тучу» – лейтенанта И. Ивкова. Дело в том, что Иениш с Ершовым дружили семьями, и первый давно просил о переводе товарища к себе на броненосец. Так провидение в одно мгновение переменило судьбы двух ничего не подозревавших людей: одному оно буквально в последний момент подарило жизнь, а другому – назначило смерть.