Готы. Первая полная энциклопедия - Александр Нефедкин

Хотя Теодорих Великий был арианином и, очевидно, в Равенне находился арианский епископ, правитель с большим пиететом относился к католической церкви, которая в свою очередь не отказывала в поддержке готской власти. В минуты опасности по всей стране исполнялись посты и молитвы об избавлении от напасти и успеха королевского мероприятия (Cass. Var., XI, 3, 3 – 533 г.)[497]. И сам Теодорих считал, что он правит по божьей милости и с божественной помощью (Cassiod. Var., I,12,1; 24,1; VI,1,7). И можно заметить, что милость небожителя не оставила Теодориха, войска которого при его жизни в Италии не проиграли ни одной битвы[498].

В военное время клир выполнял и дипломатические функции. Так, готы, теснимые гуннами, послали к Валенту своего епископа Евфила для переговоров о возможности их поселения на территории империи (Theophan., p. 64, ll. 16—17). Позднее, накануне битвы при Адрианополе, предводитель визиготов Фритигерн использовал христианского священника как вестника, посланного для передачи письма в императорский лагерь (Amm., XXXI,12,8). Вероятно, посылка подобной миссии диктовалась, с одной стороны, тем, что арианский священнослужитель пользовался уважением и у Валента, а с другой – он мог более безопасно перемещаться среди вооруженных врагов. В 409 г. Аларих посылал послами к римлянам епископов (Sozom., IX, 8). 26 февраля 493 г. для переговоров теперь уже с Теодорихом о мире вышел равеннский епископ Иоанн с клиром, несущим кресты, кадила и евангелия и распевающим псалмы о мире (Agnell., 39).

Визиготы в походе, очевидно, отличались особой набожностью и предпочитали справлять все религиозные обряды, видимо, с целью не гневить Бога и испросить у него милость и победу. 6 апреля 402 г., в пасхальный день, около Полленции Аларих не ожидал нападения со стороны Стилихона, который атаковал противника, послав в атаку конницу язычников-аланов, тем самым получив стратегическую инициативу (Claud. XXVI (De bel. Goth.), 580—615; Oros. Hist., VII, 32, 2; Jord. Get., 154). Другой подобный случай привел к более негативным результатам. Около 547 г. визиготы высадились около Сеуты и стали осаждать город, который является стратегической точкой, контролирующей Гибралтарский пролив. Однако, «когда наступил день Господний, готы отложили оружие, чтобы не осквернить священный день битвой». После чего византийцы перешли в наступление и, прижав визиготов к морю, полностью уничтожили (Isid. Hist. Goth., 42). Видимо, в воскресенье готы, ослабив сторожевые посты, пошли на молитву, что стало известно противнику, который и произвел массированную атаку, бывшую полной неожиданностью для готов. Вероятно, византийцам через разведчиков или перебежчиков стал известен данный обычай готов не вести боевые действия в воскресные дни, чем они и воспользовались.

В Толедском королевстве король стал помазанником божьим, действия которого были освящены божьей благодатью[499]. Поэтому, будучи выбранным Собором, он оставался монархом вплоть до смерти, а покушение на престол рассматривалось как тягчайшее преступление против самой сути миропорядка, а самого преступника предавали анафеме (Conc. Tolet. V, c. 2; Conc. Tolet. XIII, c. 4, Vives 1963: 227—228, 419—421). По традиции монарх оставался теократической главой государства, который мог смещать епископов по своей воле. Решением Собора в Мериде в 666 г. было установлено ежедневное служение в церквях за ниспослание божьей милости и победу королю и войску его (Conc. Emerit., c. 3, Vives 1963: 327—328). Епископы также сопровождали короля и в походе, в первую очередь, видимо, для исполнения церковных обрядов в ходе кампании (al-Makkarí, р. 269), хотя они могли даже участвовать в боевых действиях. Значок толедского короля – золотой крест – носился повсюду перед монархом не каким-то воином, назначенным знаменосцем, а специально определенным в церкви «священником или диаконом» (Lib. ord., col. 152; 153: sacerdos vel diaconus). Вероятно, этот знаменосец не всегда передвигался пешком, замедляя движение колонны, но мог скакать и верхом на коне.

По мозарабской литургии нам известно описание церемонии отправления короля во главе армии на войну. Само богослужение – католическое и, следовательно, должно датироваться после 589 г., то есть VII в. Оно происходило в преторианской базилике Св. апостолов Петра и Павла, которая находилась в пригороде Толедо[500]. Церемония начиналась, когда король входил на порог церкви и его окуривали ладаном. При этом весь клир был одет в белое. Два диакона исполняли ритуалы, несколько человек во главе с епископом было у алтаря, а остальные – составляли хор. Войдя, король простирается ниц и молча молится. Когда он поднимается, поется Deus exercitum: молитва за победу, за короля, его дуксов и армию, за верность и доверие, созвучие сердец в борьбе и триумфальное возвращение в эту же церковь. Завершается литургия троекратным благословением. Затем следует церемония с воинскими штандартами. Диакон подходит к алтарю, поднимает королевский значок, передает его епископу, а тот, в свою очередь, королю, который тут же передает ее священнику-знаменосцу. Хор в это время поет хорал из «Изречений царя Соломона» (5,18—20; 6,4). Затем носители армейских штандартов по одному приближаются к алтарю и получают свои значки из рук священника, стоящего за алтарем. После чего они под аккомпанемент пения хора покидают церковь, а церемония фокусируется на благословении царского креста, который должен победить своих ворогов. Диакон затем объявляет литургию закрытой, король целует епископа и в сопровождении носителя штандарта, распевающего молитву, покидает церковь, садится на коня и с войском направляется в поход.

Неидентифицированный апостол на капителе колонны церкви Св. Педро де ла Нава (пров. Самора). VII в.

Воспроизведено по: Barroso Cabrera, Morin de Pablos 1993: 91, fig. 97.

Как видно из слов литургии (Lib. ord., col. 153), по возвращении короля с войны происходила другая церемония возвращения, акцент в которой должен быть поставлен не на войне, а на пришедшем в страну мире[501]. По случаю царской победы и в других городах устраивались праздничные службы, сопровождаемые благодарственными процессиями. Так, в Мериде после победы над франками в Септимании праздничное шествие народа во главе с епископом двигалось к центральной церкви Св. девы Эвлалии, распевая псалмы, хваления Богу и гимны и благоговейно похлопывая в ладоши (Vit. part. Emeret., V,12, 6).

Исидор упоминает триумфы визиготских королей после победы (Isid. Hist. Goth., 61; 62), что можно рассматривать как в буквальном, так и в переносном смысле. Естественно предполагать какое-то торжественное возвращение армии в столицу, возможно даже различавшееся после войны с внешним врагом и после подавления внутреннего мятежа. Нам известно лишь, как происходило возвращение короля Вамбы после подавления мятежа узурпатора Павла в Септимании в 673 г. Уже за четыре мили до столицы волосы и борода Павла и его соратников были сбриты, обувь снята, они были обряжены в жалкое тряпье, а Павел еще и увенчан шутовской короной, и затем посажены на повозки, запряженные верблюдами. Под улюлюкание веселой толпы процессия двигалась по городу (Julian. Hist. Wamb., 30). Остальную часть процессии даже Юлиан не описывает, видимо, считая эту информацию само собой разумеющейся и не заслуживающей особого внимания читателя[502]. Очевидно, далее ехал король в сопровождении своей свиты и гвардии, одетой, наоборот, в лучшие праздничные одежды. Стоит отметить, что сама армия была распущена еще в Галлии, в начале обратного пути (Julian. Hist. Wamb., 29), и, следовательно, в столицу вернулась лишь гвардия, охранявшая короля, которая и приняла участие в победной процессии. Это событие версия Б «Хроники Альфонса III» прямо называет триумфом (Chron. Alfons., 2: et ad urbem Toletanam cum triumfo reverit).