Охота на Овечкина - Инна Шаргородская

На этот раз все было иначе.

Сам процесс выхода прошел без неприятных ощущений, только слегка закружились головы у Фирузы и Овечкина, и почти сразу пещерный полумрак сменился знакомой уже бесцветной пустотой, а та – видением самых настоящих ворот. Ворота эти стояли посреди неширокой тропинки, по правую руку от которой тянулись, насколько видел глаз, зеленые луга, а по левую голубело бескрайнее озеро. И казалось, что ворота стоят тут вовсе ни за чем, поскольку открыты они были нараспашку, и по другую их сторону были те же самые луга и озеро, что и по ту, куда вышли путники. Высоко в небе сияло солнце, где-то заливался жаворонок, и было тепло, даже жарко.

Упершись спинами в столбы ворот, сидели в зеленой траве два человека, молодых и светловолосых, утомленных, по-видимому, жарою и нисколько не похожих на стражников, и с любопытством смотрели на нежданных визитеров. Они даже не шелохнулись, когда путники направились к ним. И такое спокойствие стало понятным уже через несколько шагов, когда всех четверых внезапно остановила невидимая, но весьма прочная стена, о которую Михаил Анатольевич, шагая устало и небрежно, даже слегка ударился коленом.

Ловчий чертыхнулся и поманил к себе стражников. Те опять же не сдвинулись с места, только переглянулись и лениво улыбнулись друг другу.

– Уходите, ребятки, – сказал один из них, обращаясь к путникам. – Бесполезно.

Голос его был слышен вполне отчетливо, невзирая на разделявшую их стену.

– Что значит – бесполезно? – сердито осведомился Ловчий. – Поговорить-то можно?

– О чем?

– Информация нам нужна. Ишь, расселись! Службу-то знаете?

– Ну, знаем. Только и вопросы ваши знаем наизусть. Спрашивайте у своих, кто тут уже побывал.

– У каких это своих? – удивился призрачный охотник.

– В год партии три-четыре прорывается к воротам. Надоели. Сказано же – бесполезно!

– А! – сказал вдруг Пэк. – Они же нас за голодных духов принимают! Ты что, Ловчий, очумел? Удостоверение предъяви!

Охотник хлопнул себя по лбу, полез в карман за магической пластинкой. И при виде звезды стражники наконец зашевелились. Один из них встал, подошел поближе, всмотрелся в «удостоверение».

– Надо же! – удивленно сказал он. – Каким это вас ветром? И от каких ворот?

– Сейчас расскажем, – Ловчий оглянулся на своих спутников. – Тут с нами двое людей… отдохнуть бы им надо. Заморились совсем.

– Проходите, – стражник коснулся рукою невидимой стены, и та исчезла. – Вы что же, провели бедняжек через эту живодерню? Тогда неудивительно…

Овечкин и Фируза и вправду еле держались на ногах. Выйдя к воротам, они не в силах были вымолвить ни слова, потому что только сейчас, увидев солнце и вдохнув чистого воздуха, оба почувствовали, как давила на них угрожающая атмосфера подземелья, пусть даже и напали там на них всего однажды. Здесь они были в безопасности, и ощущение этой безопасности сказалось мгновенно. Все страхи казались оставшимися навеки позади, обоих неудержимо потянуло в сон, так что руки и ноги практически отнимались. И, шагнув за стену, они без сил опустились на землю.

– Поешьте сначала, – заботливо сказал стражник, видя, что глаза у них закрываются сами собой.

Фируза только махнула рукой и уютно свернулась клубочком прямо в густой траве. А Михаил Анатольевич еще сделал попытку сжевать протянутый ему бутерброд, необыкновенно вкусный, и попил чего-то непонятного из красивой стеклянной кружки, да так и заснул с недоеденным куском в руке. Земля казалась мягкой, как пуховая перина, солнце грело, как прикосновение нежной материнской руки…

Волшебная Стража позаботилась о них. Под обоими откуда ни возьмись оказалось по матрацу, а над головами раскинулся пестрый тент, защищавший от солнца. После чего четыре стражника уселись в кружок и завели свой разговор.

– …человек он непростой, – указал Ловчий на Овечкина. – Похоже, колдун не из последних. Наш Великий Отшельник ничего нам не объяснил, но уж судя по тому, какое внимание он ему уделяет – взялся даже покараулить за нас ворота, покуда мы с ним тут носимся, – можно предполагать что угодно. Не наше дело, конечно, но очень любопытно!.. Однако к делу. Спасая принцессу, этот самый Овечкин зачаровал и вернул обратно в мир голодных духов некоего Хораса – слышали, быть может? Лет триста тому назад какой-то колдун вот так же выпустил Хораса на волю – не совладал с заклинаниями, и с тех пор этот голубчик успел изрядно покуролесить по всем мирам. Ну, сидит теперь дома, и сидеть бы ему там вечно! Однако беда в том, что на Овечкина легло обратное заклятие – ему не выйти за пределы искусственного мира, сотворенного Хорасом для себя в качестве убежища. Отец Григорий желает ему помочь. Послал вот нас, провели мы Овечкина к Хорасу. И тот, гадина, заявил, что только его смерть освободит Овечкина от заклятия. Найди, мол, способ убить меня, бессмертного, и будешь свободен. Ни больше, ни меньше. Вот, собственно, мы к вам за тем и пожаловали. У кого бы поспрошать? Хорас дал нам путеводную ниточку, но кто ее знает… вы слышали когда-нибудь о мире сытых духов?

Стражники светлого мира дружно помотали головами.

– Бред какой-то, – сказал один. – Хотя, может, они так трансформировали представление о нас?

– Вряд ли. По словам Хораса, никто из них не знает туда пути. А к вам, сами говорите, протоптали дорожку, раз прорываются время от времени к воротам.

– Надо посылать запрос, – задумчиво сказал второй стражник. – У нас таких сведений нет. А при чем тут сытые духи?

– Ну, Хорас говорит, они будто бы могут сливаться со своими двойниками – сытые и голодные, – и получается в результате что-то среднее, нормальное, так сказать.

– Любопытная версия… И куда потом отправляется это «среднее»?

– Вот уж черт его знает, – пожал плечами Ловчий.

– Сказка, – решительно сказал первый из стражников. – Либо нечто подобное произошло один раз, и так давно, что об этом уже все позабыли. При сотворении мира…

– Все может быть. Но как бы там ни было, разузнать надо. Вы уж постарайтесь, ребятки, – просительно сказал Ловчий. – Мы подождем. За ворота нам не нужно – Овечкину туда в любом случае не пройти… так что посидим здесь.

– Ладно, – второй стражник поднялся на ноги. – Дело ваше необычное, так что обращусь я сразу в Центральный Архив. Есть у меня там хорошие знакомые…

Он шагнул за ворота и исчез, растворился в возникшем на мгновение золотистом тумане.

Вернулся он нескоро. Овечкин и Фируза успели выспаться, как следует подкрепиться и поболтать о том, о сем с тремя стражниками из разных миров. А день продолжался, и солнце стояло все так же высоко, и знойное марево царило кругом – они успели даже искупаться в озере. И Михаилу Анатольевичу все происходившее доселе стало казаться бредом, привидевшимся в ночи кошмаром, о котором легко забыть, – очень уж здешняя обстановка напоминала Землю, блаженный летний отдых за городом во время отпуска… вот только присутствие саламандры несколько нарушало естественность общей картины. Впрочем, Михаил Анатольевич, кажется, стал привыкать и к Пэку, воспринимая его почти что как человека.