Завтрашний день кошки - Бернард Вербер

Пифагор как-то странно икнул и надсадно закряхтел. Похоже, что упоминание о проблеме, обладающей в моих глазах первостепенным значением, привело к принципиально новому результату – я заставила его… рассмеяться!

Из гортани сиамца вылетали все более причудливые звуки, он протер лапой глаза, будто чтобы увидеть и оценить состояние, в котором благодаря мне оказался. Его сотрясали спазмы. В какой-то момент я даже испугалась, что Пифагор задохнется, но потом увидела, что он лишь продолжает неестественно покашливать, и невозмутимо продолжила:

– Вставать рано, спускаться в подземный тоннель вместе с огромным количеством моих собратьев и что-то производить – такое у меня в голове не укладывается. Я не могу представить себя ни пишущей книги, ни возделывающей поля, ни тем более… потеющей! Одним словом, на мой взгляд, кошки должны себя уважать и не опускаться до образа жизни наших слуг. Нечего нам работать!

Пифагор не без труда наконец отдышался.

– И что ты предлагаешь, Бастет?

– Если люди переживут чуму (а ты, помнится, говорил мне, что она каждый раз убивает много, но все же недостаточно для вымирания их вида), нужно будет восстановить систему в ее прежнем виде.

Пифагор с сомнением покачал головой.

Я решила проявить настойчивость:

– Ты говорил, что до войны их было восемь миллиардов, в то время как нас всего восемьсот миллионов, так? Учитывая, что после кризиса их популяция сократится, скажем, вдвое…

– Скорее на три четверти… Продолжай, продолжай.

– Их все равно будет больше чем нас. Пусть люди работают дальше, руководят городами, засеивают поля. А параллельно занимаются нами, создавая что-то вроде духовного потока, который будет двигать их вперед…

Моя идея Пифагора не прельстила.

Но я не сдавалась:

– Посмотри на этих маленьких людей, которые вместе с нами воевали против крыс. Они расплачиваются за ошибки предыдущих поколений, теперь прекрасно зная их цену. Они поняли, мы смогли победить только потому, что объединились. Их мы уже изменили, вскоре изменим и их соплеменников. В нашей школе будут заложены основы мира, основанного на взаимопонимании между людьми и другими видами.

– Бастет, ты хочешь сказать, что мы еще раз должны им поверить? – удивился сиамец.

Он задумался и почесал лапой за ухом.

Я посчитала необходимым внести уточнение:

– Мы им поможем. Ты будешь следить за их действиями в Интернете. А мы с Патрицией станем влиять на них через мир грез.

В этот момент я увидела вдали Натали, которая общалась с колдуньей. Та учила ее языку жестов.

– А если они опять повторят свои ошибки?

Я промолчала, и вопрос повис во влажном воздухе.

Люди стали танцевать вокруг большого костра под мелодию гораздо веселее арии Каллас.

– Что это за музыка? – спросила я Пифагора.

– «Весна» Вивальди. После суровых испытаний зимы неизменно возвращаются теплые, ясные дни. Этот мир цикличен. Вот что выражает данный концерт. В жизни все циклично, это не должно нас пугать, просто надо знать, что после…

– …двух шагов назад следует три шага вперед.

Мы засмотрелись на танцующих людей. Они выделывали грациозные пируэты.

Пифагор посмотрел мне прямо в глаза.

– Как думаешь, люди нас любят? – спросил он.

Меня очень удивило, что в такой момент сиамец задал именно этот вопрос.

– По-своему да, – ответила я. – Во всяком случае, считают, что любят.

– А ты? Ты меня любишь, Бастет?

Неужели у него от меня развивается «зависимость»?

– Знаешь, я страшно устала. Мне нужно побыть одной и собраться с мыслями.

Сиамец ничего не понял, но знал, что в этот момент настаивать бесполезно.

Тогда я устроилась поудобнее на голове статуи Свободы. Я видела Эйфелеву башню, ее лазерный луч вращался, освещая город людей.

Внизу прильнул к соскам Эсмеральды Анджело.

Вокруг костра вместе с другими людьми танцевала Натали.

Мой разум тихо скользнул обратно в череп и будто свернулся там калачиком. Мне было хорошо, можно сказать, даже отлично, потому что я пребывала в полной гармонии с окружающими меня энергиями. Я, казалось, нашла свое место во Вселенной. Страха перед будущим больше не было.

Ощущения, что мне чего-то недостает, тоже.

Что бы мне в данный момент доставило удовольствие?

Просто жить дальше, как я жила раньше, каждый день поражаясь новым открытиям.

Я фыркнула. Течение наконец унесло трупы крыс, и если бы в памяти не были свежи воспоминания о недавней битве, я, пожалуй, вскоре засомневалась бы, что все это произошло на самом деле. Река, она как время, которое бежит и все уносит с собой: тела побежденных, надежды победителей – все это в один прекрасный день исчезнет и будет предано забвению.

Пифагор говорил мне о решении, позволяющем победить время.

Книга?

Но каким образом моя мысль может материализоваться на страницах этой штуковины из бумаги?

Немного подумав, я решила, что вплотную подошла к ответу. Чтобы мой разум стал «вещественным», нужно уснуть и во сне надиктовать Патриции рассказ обо всех событиях.

Всю эту историю я расскажу ей в том виде, в каком видела ее и пережила, в том виде, в каком ее восприняла. И не забуду о сделанных мной выводах.

Опишу все в мельчайших подробностях.

Потом она облечет мои воспоминания в слова, чтобы другие впоследствии могли узнать, что же на самом деле произошло.

Поверят, конечно, не все, но среди читателей найдутся такие, кто все поймет, а некоторые из них, может, даже захотят рассказать эту историю своим детям.

И тогда благодаря этой книге моя мысль переживет время, и я получу полное право считать, что жизнь моя была не напрасной.

ПОСТСКРИПТУМ 1. Во время написания этого романа ни одно животное не подверглось скверному обращению и не получило ранений (помимо всего прочего, это касается сцен драк, погонь и прочих трюков).

ПОСТСКРИПТУМ 2. Я всецело поддерживаю ассоциацию ЛЭОЖ («Люди за этичное обращение с животными»), которая ставит перед собой цель повысить статус животных в нашем обществе.

ПОСТСКРИПТУМ 3. Мне хотелось бы выразить признательность писателю Клоду Клотцу (также известному под псевдонимом Патрик Ковен, гениальному автору целого ряда произведений, в том числе романа «E=mc2, любовь моя»). Именно во время интервью с ним – в бытность мою журналистом – я, глядя на его вездесущего кота, сказал себе: «Вот о какой жизни я мечтаю – спокойно работать дома рядом с кошкой, которая смотрит на тебя и вдохновляет».