Ловец душ и навья невеста - Ольга Ярошинская

— Вам кто-то докучает? — нахмурился мужчина, снимая пальто и полицейскую фуражку, под которой обнаружилась розовая плешь. Форменный синий мундир туго обтягивал солидное пузо.

— Мой муж, покойный, — призналась Карна, криво усмехнувшись. — Проходите, прошу, — гостеприимно взмахнула она пистолетом, указывая на диван.

— Значит, в городе вотум, а я и не знал, — он прошел в гостиную и сел на диван, заскрипевший под его весом. Фифи понюхала бедро полицейского и вежливо вильнула хвостом. — Какая… своеобразная собачка. У моей знакомой такая же.

— У мадам Роуз? — не подумав, спросила Карна, садясь в кресло, и тут же покраснела: знакомство с владелицей борделя — не то, в чем принято признаваться. Мужчина уставился на нее еще более внимательно. Отчего он кажется ей знакомым? Рыхлое лицо, сизый нос картошкой. Где она могла его видеть? — Это та же самая собачка, — выдавила она. — Фифи.

— Фифи, точно, — кивнул толстяк. — Меня зовут Грегор Пржех, кстати говоря.

— Карна, — она помолчала и спросила: — Так что привело вас сюда? Какое срочное дело?

— Рихард пришел в отделение и попросил подмоги, но сегодня полнолуние, — Грегор вздохнул. — Все оборотни явились на ночевку. Толкучка, гам, неразбериха… Просто сумасшедший дом, а не полицейский участок. А ведь патруль Рывни в основном состоит из таких полулюдей. Для многих из них ночной образ жизни куда комфортнее, к тому же скорость реакции и некоторые органы чувств у них развиты сильнее. Так что сегодня остальные силы полиции города брошены на патрулирование улиц. В полнолуние часто случается всякая дичь.

— И вы не выделили Рихарду людей? — ахнула Карна, снова взмахнув пистолетом.

— Я надеялся, что он подождет, и пришел сам. Хоть я и не молод, но пристрелить навку-другую могу. А вы хорошо стреляете? — поинтересовался он, не отрывая взгляда от пистолета.

— Неплохо, — скромно сказала Карна. — Сегодня как раз тренировалась в стрельбе на том берегу. Две пули вошли в одно и то же место.

— Позволите посмотреть на ваш пистолет? — вежливо попросил Грегор, протянув пухлую ладонь. — Интересная модель…

Карна подала оружие, но в последний момент отдернула руку и быстро сняла предохранитель.

— Он здесь! — воскликнула она и вскочила с кресла, глядя на свет, вспыхнувший в глазах черепа.

— Кто? — не понял Грегор, тоже поднимаясь с места. — Вы кого-то ждете?

— Эдмон! — простонала Карна. — Мой мертвый муж. Но не беспокойтесь, он не сможет зайти сюда.

Она быстро подошла к окну, выглянула наружу — по улице расползался туман, а луна висела так низко, словно решила окунуться в Черву. Под фонарем стоял уже знакомый ей экипаж, черный и монолитный, как могильная плита, а лошадь вороной масти опустила голову в туман, так что казалось, будто головы у нее нет вовсе. На козлах было пусто.

— Дайте пистолет мне, — потребовал Грегор, подойдя сзади и обхватив ее запястье, однако Карна вывернулась и подбежала к двери, выходящей на задний двор.

— Вы начальник полиции, у вас что, нет своего оружия? — огрызнулась она.

Этот толстяк начал ее раздражать. Мало того, что он не выделил помощи ловцу, и тот наверняка отправился убивать навок сам, так теперь еще и пытается командовать. А еще ей не давало покоя зудящее чувство, что она его знает. Может, напоминает какого-нибудь актера? Карна обернулась и кинула взгляд на мужчину, который выглядел странно раздосадованным. Обвислые щеки, нос картошкой. Нет, точно не актер.

— Мы с вами раньше встречались? — прямо спросила она.

— Сзади! — воскликнул Грегор, указав ей за плечо, Карна, обернувшись, отшатнулась.

Эдмон стоял там, опираясь на стекло ладонями, и руки его были белыми, как бумага.

— Стреляй же! — выкрикнул Грегор, но Карна не обратила на него внимания.

Гектор сиял, освещая каждый уголок гостиной, и окно, выходящее во двор, бликовало, не позволяя рассмотреть Эдмона.

Карна шагнула ближе и осторожно положила ладонь на стекло, разделившее их руки. Прикусив губу, сглотнула ком, собравшийся в горле.

— Эдмон, — прошептала она. — Зачем ты пришел? Скажи. Скажи мне, любимый, что не дает тебе покоя?

Лицо за стеклом ничего не выражало, белые пальцы слегка вздрагивали, точно пытаясь процарапать стекло.

— Он точно не может войти? — спросил Грегор, о котором Карна успела забыть.

Эдмон был здесь, и в лунном свете казался почти живым. Губы его изогнулись, точно он пытался улыбнуться, и рыжие волосы влажно блестели. Знакомый запах проник через щелку, и Карна поняла, что не закрыла заднюю дверь после того, как выпускала Фифи погулять. Она толкнула дверь, и аромат пионов обрушился на нее. Но за сладкой свежестью таился другой запах: речного ила и рыбьей чешуи.

Эдмон занес ногу над порогом, и вода капнула на пол. Свет полыхнул еще сильнее, так что Карна зажмурилась, чтобы не ослепнуть, а когда открыла глаза, то увидела, что Эдмон попятился, замерев позади трехэтажной будки Уго.

— Карна, — голос был чужим и незнакомым, но Карна почувствовала, как по щекам ее бегут слезы.

— Да, — прошептала она. — Скажи, чего ты хочешь. Я все сделаю для тебя.

Эдмон перевел взгляд, посмотрев куда-то за ее плечо, и лицо его так изменилось, что Карна вскрикнула и вскинула пистолет. Скулы Эдмона заострились, тонкая белая кожа туго обтянула лицо, и ноздри раздулись, как у хищника. Он оскалился, и зубы его были похожи на осколки ракушек.

— Обернись, — произнес он, и Карна, быстро глянув назад, отшатнулась, так что удар пришелся вскользь.

Острая боль пронзила плечо, и Карна вскрикнула, выронив пистолет и зажимая рану. Она инстинктивно метнулась за диван и расширившимися глазами посмотрела на Грегора, который держал в руке окровавленный кинжал. Это ее кровь — запоздало поняла она. Начальник полиции только что пытался ее убить.

Карна быстро посмотрела на оброненный пистолет, и Грегор тут же поднял его и сунул за пояс.

— Ничего личного, — сказал он виновато. — Будь моя воля, я бы никогда не причинил тебе вреда.

— И не надо, — сдавленно попросила она.

— Надо, — вздохнул он, плавно перемещаясь к ней.

Карна тоже сделала несколько шагов в сторону, зажимая раненое плечо, так что между ними остались диван и столик. Швырнуть в него Гектором? Карна быстро подхватила череп и прижала к груди. Кровь стекала по руке, пропитывая блузку.

— Так жаль, — вздохнул мужчина. — Я ведь помню тебя совсем крошкой. Ты была как куколка: синие глазки, фарфоровая кожа. А сейчас, — он обвел ее окровавленным кинжалом, — стала еще красивее.

— Я вас не помню, — сказала она. — Оставьте меня в покое! Я не знаю вас!

— Знаешь, — вздохнул он. — В глубине твоей хорошенькой головки остались воспоминания. Если бы ты не явилась к ловцу, который может выудить их и пересмотреть, то жила бы себе спокойно и счастливо дальше.