Али-Баба и сорок разбойниц - Дарья Донцова

Как она подсела на иглу, в истории болезни не сообщалось.Героин колоть начала в школе, ей понадобилось всего два месяца, чтобы потерятьчеловеческий облик. Отец, слишком поздно понявший, что происходит с дочерью,схватился за голову и отправил ее в широко разрекламированную клинику доктораВересова. Но там ей стало только хуже. Кате начали вводить всякие лекарства, иона неожиданно впала в кому. Перепуганные врачи попытались вывести ее из этогосостояния, и эти попытки увенчались успехом. Катя пришла в себя, но ееобразованный отец очень скоро понял: его ждет новое, страшное испытание. Катяникогда более не станет принимать наркотики, не поедет к дилеру, не приобрететдозу, не ослушается родственников — и все это по одной причине: Катюшапревратилась почти в младенца. И теперь ее предстоит обучать заново всему:есть, пить, ходить в туалет, разговаривать, мыться и узнавать своих родных.

Были тут и сведения о родственниках, имевших право напосещение больной, прежде всех — Коротков Семен Юрьевич. Здесь же были даны егоадрес и телефон. Фира Базилевич — и опять приведены все координаты незнакомоймне женщины. Потом значилась Медведева Ирина, сестра. Я удивился, вроде бы уКати есть еще мать, Наташа. Ее что, сюда не пускали?

История болезни содержала массу сведений медицинскогопорядка, я ничего не понимал в сообщениях о лекарствах, дозах, количествеуколов и таблеток. Самым интересным оказались комментарии психолога. Из нихстало понятно, что Катя быстро восстанавливается. Уже сейчас она способнасамостоятельно дойти до столовой и поесть там. К ней вернулась речь, и еевключили в группу, которая занимается рисованием. А вот попытка отправить Катюна плавание не удалась. По непонятной причине она впала в истерику при видеогромного количества воды и принялась кричать:

— Мама, мама!

Естественно, ее моментально увели. А рисование пришлосьбольной по вкусу. Еще тут была фраза: «Способна к шахматам». Ей-богу, она меняудивила. Ну о каких шахматах, игре, требующей способности логически мыслить,может идти в этом случае речь?

Изучив историю болезни, я позвонил Норе, быстрым шепотомдоложил ей о своих успехах, получил от нее карт-бланш на свободу действий иглянул на часы. Стрелки подбирались к десяти, а Лидочка сказала, что отбой вкорпусе объявляют именно в это время. Посижу минут тридцать и попробуюзаглянуть в палату к Кате.

От скуки я начал читать истории болезней других несчастных иочень скоро понял: никто из нас не застрахован от того, чтобы оказаться на ихместе. Большинство пациентов до недавнего времени были нормальными людьми, нопотом с ними произошла беда. Филишанову Надежду разбил инсульт, и онапревратилась в бессловесное существо. Родькин Игорь попал сюда послеавтомобильной аварии, заработал черепно-мозговую травму, и как следствие —«отключенные» мозги. Гаврилина Олеся шла на занятия, когда ей на голову упаласосулька… Ужасный рок сделал из обычных людей беспомощных инвалидов.Встречались и другие, та же Лиза Федькина, упомянутая ранее Полиной в разговоре,родилась неполноценной. Я молча пробежал глазами ее карточку, надо же, девушкаживет в двух шагах от Норы, Калистратовский проезд, дом два. Я хорошо знаю этоздание, в нем недавно открыли большой супермаркет, фасад его украсила вывескаиз ярких лампочек «Страна продуктия, 24 часа». Впрочем, у Лизы все сложилосьхорошо, в конце истории болезни значилось: «Выписана домой в состоянии стойкогоулучшения». Что ж, хоть кому-то повезло!

Я молча двигал мышкой, чувствуя, как в душе просыпаетсяжалость. Бедные, бедные люди, а ведь им еще не хуже всех приходится! В этойклинике созданы просто идеальные условия для недужных, их тут учат, вон дажепытаются шахматы в руки дать! У каждого пациента в карточке обязательно естьзаписи о его способности к этой замечательной игре или наоборот.

В пол-одиннадцатого я вышел в коридор и пошел к сестринской.Лидочка мирно сидела у телевизора.

— Хотите киношку поглядеть? — зевнула она. —Идет сериал «Скорая помощь»! Про больницу, жутко классный.

На мой взгляд, работать в клинике и смотреть ленту о будняхлюдей в белых халатах явный перебор, но не обижать же милую девушку этимзамечанием!

— Спасибо, у меня глаза от компьютера заболели.

— А мне так досмотреть хочется, — по-детскивздохнула Лида.

— В чем же дело? Наслаждайтесь спокойно фильмом.

— Обход положено сейчас делать, — грустно сказаламедсестра, — по коридорам пробежаться, послушать, все ли в порядке.

Я понял, что судьба посылает мне шанс, и решил использоватьего:

— Знаете, Лидочка, вы напоили меня великолепным чаем,теперь моя очередь оказать вам услугу. Смотрите спокойно кино, я сам пройдусьпо коридорам и, если услышу что-то подозрительное, мигом позову вас.

— Правда? — обрадовалась глупышка. — Ну,спасибо! Вообще-то говоря, ничего дурного здесь никогда не приключается. У наспациенты мирные, спят себе спокойно по ночам, чай, не буйное отделение. Нопорядок есть порядок! Велено ходить — изволь выполнять. Начнешь лениться,выгонят. Вон Оля Силикина все дежурство продрыхла, да, как на беду, ИраидаСергеевна сюда в полночь заявилась. Никогда не приходила после отбоя вотделение, а тут бац! Здравствуйте! И что? Где теперь Силикина? Выгнали ее спозором! Сейчас трудно работу найти, в особенности такую хорошую, как здесь! Наодни чаевые родственников жить можно, да и на еду я совсем не трачусь.

Я оставил совершенно счастливую Лидочку у мерцающего экранаи пошел по извилистому коридору. Из-за одинаковых, совершенно не больничныхшикарных дверей не доносилось ни звука. Меньше всего это помещение напоминалоклинику. Скорей уж гостиницу средней руки в какой-нибудь Франции. На полулежали ковры, что, согласитесь, странно. Там, где работают люди в белыххалатах, мягким покрытиям объявлен бой. Из соображений гигиены обычно влечебных учреждениях постелен линолеум или плитка. Еще тут повсюду виселикартины, стояла кожаная мебель и не пахло дезинфекцией.

Я добрался до двери с табличкой «16» и осторожно заглянул впалату. Но уже через мгновение мне стало ясно: Катя не испугается незнакомогочеловека. Она крепко спит.

— Катюша, — шепотом позвал я. — Эй, Катерина…

Ответа не последовало. Я покашлял, потом, прибавивгромкости, спросил:

— Катя, вы спите?

Дурацкий вопрос! Если ответите «нет», то, значит, васразбудили, если «да», то вы говорите во сне.

Катя молчала, скорей всего, ей дали сильное снотворное,потому что она даже не шелохнулась, когда я потряс ее за плечо. Энноеколичество времени я пытался растолкать мирно посапывающую девушку, но успехане достиг. Едва я выскользнул из палаты, как услышал звонкий голос Лиды:

— Иван Павлович, а чегой-то вы там делаете?