Садовник (сборник) - Валерий Залотуха

41. Квартира Анны на Остоженке

Анна сидит на диване и с мрачным неподвижным лицом смотрит в телеэкран, равномерно и методично щелкая пультом. На всех каналах – пошлая и бездарная попса. Девочки трясут титьками, а мальчики крутят попками.

Анна выключает телевизор.

42. Там же. Тогда же

Анна стоит посреди своей огромной, заставленной антиквариатом квартиры, смотрит на знакомые предметы, запоминая их местоположение: стол, горка, секретер, напольные часы. Потом смотрит на окно, зажмуривает глаза и начинает движение вслепую. Темнота. Тут же она задевает за угол стола, натыкается на горку, опрокидывает часы. Мы тоже ничего этого не видим, а только слышим звон и грохот. Анна падает, трет ушибленное колено, стонет от боли, но глаз не открывает и продолжает путь на четвереньках среди битого фарфора и стекла. Наконец Анна упирается головой в стену под окном, опираясь на нее, поднимается и открывает глаза. Перед ней лежит осколок зеркала. Анна смотрит на себя с презрением и отвращением.

– Принципы у нее… А сама на все готова за горсточку аплодисментов… Никого, кроме себя, не видишь в упор, звезда… Всё, Анна Сапфирова, конец.

43. Офис Анны Сапфировой. День

Анна сидит в своем кресле. Перед ней стоят взволнованные и растерянные Толстой и Сурепкин.

Толстой: Но это невозможно! Решительно невозможно!

Сурепкин: Никак невозможно.

Анна (удивленно и насмешливо): Почему?

Толстой: Да потому что никто еще так не уходил.

Сурепкин: Никто.

Анна: Уходили… Не такие люди уходили… Еще как уходили…

Толстой: Анна Ивановна, можно я встану перед вами на колени?

Анна: Мне по барабану.

Толстой бухается на колени. Глядя на него, на колени осторожно опускается Сурепкин.

Толстой: Анна Ивановна, публика вас не отпустит!

Анна (усмехается): Она давно меня отпустила, да я подзадержалась… Думала, что можно на это как-то повлиять… Я не могу трясти на сцене титьками, как эти… девочки, и вертеть попой, как эти… мальчики… Я и в прежнее время этого не делала, а теперь и подавно…

Толстой: Вас знают, любят, помнят!

Анна (усмехается): Помнят… Какой ценой? – Ее взгляд падает на рекламный плакат, на котором она стоит в обнимку с Ильей. – Мне осточертело изображать любящую жену этого сосунка…

Толстой: Анна Ивановна, сегодняшняя звезда обязана иметь молодого мужа! Это закон шоу-бизнеса.

Сурепкин: У Тюкиной тоже молодой.

Толстой (кричит): У Тюкиной на восемь лет старше вашего, и именно это обстоятельство увело у нее поклонниц старше пятидесяти и привело к вам.

Анна (Толстому): А что это вы орете? Что вообще здесь делаете? После того… шабаша двойников я вас уволила.

– Уволили? – удивляется Толстой. – Я этого не знал.

– Забыла сказать, – объясняет Анна. – Возраст, знаете ли, склероз.

– Очень хорошо, – соглашается Толстой, поворачивается и уходит на коленях, но, сделав пару неловких шагов, вскакивает на ноги и бежит к двери.

Анна переводит взгляд на Сурепкина. Тот поднимается, отряхивает колени и с задумчивостью во взгляде говорит:

– Не все так просто, Анна Ивановна…

44. Квартира Анны. День

В квартире – Анна, Паша и двое мужчин. Один, одетый во все черное, сидит чуть сзади Паши и неотрывно, не моргая, смотрит на Анну. Второй, в черной бархатной блузе, ходит по квартире, делает пасы и что-то шепчет.

Паша: Я поняла. Тебя зомбировали!

Мужчина в блузе подхватывает:

– Аура захламлена! Астралы забиты!

Анна указывает взглядом на другого мужчину:

– Что он все время на меня смотрит?

Паша (шепотом): Это знаменитый парапсихолог. Выводит взглядом даже из комы, трех покойников воскресил, по телевизору показывали.

Анна усмехается:

– Ну, я пока еще…

– Не в этом дело, – перебивает ее Паша и сообщает великую тайну: – Есть вещи страшнее смерти!

– Да, какие же? – интересуется Анна.

– Забвение! – выдает Паша, вытаращив от ужаса глаза.

Анна смотрит на подругу с изумлением:

– Пашка, откуда ты знаешь такие слова? Кто тебя научил?

Паша показывает взглядом на экстрасенса.

– Этот?! – Анна резко поворачивается и пристально смотрит на экстрасенса.

Того словно невидимая волна сшибает. Он опрокидывается навзничь. Второй испуганно помогает ему подняться.

– Пошли к чёрту, мракобесы! Вон! – кричит Анна.

И мракобесы поспешно покидают помещение.

Паша обхватывает голову руками и шепчет:

– Нюся, ты сошла с ума! Но знай, что бы с тобой ни случилось, где бы ты ни была, в любой психушке, я буду с тобой! Я никогда не забуду того, что ты для меня сделала – поверила, пустила в свой дом, вывела в свет! Такое не забывается!

Анна смотрит на подругу печально и мрачно и ничего не говорит.

45. Квартира Анны на Остоженке. Вечер

Анна сидит в кухне и пьет кофе. На столе кипа желтых газет. На верхней – фотография Анны. Огромный заголовок: «Анна Сапфирова сошла с ума».

Как нерадивый ученик перед ней стоит Илья. Губы у него дрожат:

– Анна Ивановна, не выгоняйте меня.

Анна усмехается.

– Четыре моих законных мужа говорили то же, что говорит фиктивный. Чёрт! – вспоминает она и берет телефон. – Алло, театр. Это Сапфирова. Отменяйте завтрашний спектакль. И все последующие. Всё. Финита… А Тригорину скажите: пора и честь знать…

Анна смотрит на Илью с удивлением и раздражением.

– Ну что ты тут стоишь, иди.

– Куда я пойду?

– Туда, откуда здесь появился. Ты ведь, кажется, с Алтая?

– Да.

– Ну вот, туда и возвращайся. Там прекрасная экология. Устроишься на завод, станешь маме помогать, женишься на хорошей девушке, будешь жить как человек. А здесь тебя подцепит какая-нибудь крыса, и будешь бегать с ней по крысиным тусовкам, и посереют твои розовые щечки, и поблекнут голубые глазки, и в лице появится что-то неуловимо крысиное. Ты понял меня, сынок?

– Понял.

– Хочешь, я дам тебе денег на дорогу?

– Да.

Анна открывает сумочку и протягивает Илье деньги – кажется, те самые, которые не взял Олег. Илья берет их.

46. Офис Анны. День

Стол Сурепкина завален толстыми бухгалтерскими книгами. Здесь же – калькулятор, арифмометр и большие конторские счеты. Анна сидит напротив, закинув ногу на ногу. Вид у нее скучающий.