Лик Аполлона - Фред Томас Саберхаген

И снова из мрака впереди частично проявилась вынырнувшая из Бездны сумрачная фигура, более или менее похожая на человеческую, но на этот раз неопределенных размеров. То, что Джереми разглядел — неясные контуры массивной косматой головы и широченных плеч, — мгновенно убило в юноше всякое желание любопытствовать и пытаться рассмотреть эту тварь получше.

Голос Аида теперь звучал мощнее и громче, чем в их предыдущую встречу, — его низкий рык раскатывался по подземным коридорам гулким эхом. Перед мысленным взором Джереми проплыли воспоминания о плеске ледяных волн подземной реки, бурлении багряной лавы и холоде гранита — где-то там, глубоко под землей. — Так, значит, ты вновь отважился испытывать мои силы?

Джереми ждал, когда из его горла польются ответные слова. Сам он в это мгновение не мог ни о чем думать, но, очевидно, Аполлону тоже нечего было сказать. Аид вежливо выдержал паузу, потом заговорил снова: — Вот что я скажу тебе, владыка Света, — могущество Солнца велико, но Тьма все равно сильнее.

И тогда Джереми, чувствуя, что на этот раз и голос, и слова — его собственные, неожиданно для себя самого сказал: — Мое Солнце действительно велико. В сравнении с ним твоя Пещера — просто пылинка, которую носит ветер! Сумрачная фигура восприняла его ответ, как ответ Аполлона. — Я не нуждаюсь в жалости, Солнечный бог, и сам никого не жалею. Эта Пещера — всего лишь маленькая комнатка, но для этого мира она даже слишком велика, — гигантские глыбы непроглядного мрака шевельнулись — черные кляксы на черном же фоне, — Аид пожал плечами. — Мои владения неизмеримо обширнее. Что такое твое Солнце? Оно может ослепить тех, кто подберется к нему слишком близко, но в моей Великой Тьме никто его даже не увидит. Посмотри на ночное небо, если не веришь. — Я видел ночное небо, — сказал Аполлон. А Джереми, внезапно вспомнив кое-что еще, добавил своим собственным голосом: — Но я видел и звезды!

Владыка Подземного мира, казалось, пропустил мимо ушей оба их ответа. Огромная черная клякса снова зашевелилась, — Аид перебирал пальцами темную цепь, которая висела у него на шее, — наверное, в качестве украшения. — Значит, ты не оставил мысли о войне? Тогда оставь надежду, Труженик, пастырь стад, взраститель садов. «Оставь надежды всяк сюда входящий»! — и владыка Мрака, довольный собой, расхохотался. Благодаря своей новой памяти Джереми узнал цитату.

У юноши сложилось впечатление, что это воплощение Аида-Плутона напрочь забыло, каково это — быть человеком, и возомнило, что было богом всегда. Прискорбное заблуждение… Аполлон помнил все совсем иначе. Он прекрасно знал, сколько человеческого было изначально в этом аватаре Аида, — по крайней мере, до того, как человеческие черты растворились в божественной сущности. И имя, и прежний облик этого человека хранились в глубинах памяти Аполлона, в которые Джереми до сих пор старался не заглядывать, — впрочем, юноша решил, что человеческое прошлое все равно уже не имеет для нынешнего воплощения Аида никакого значения.

Боги сошлись и начали сражаться — Джереми вытащил стрелу и натянул лук. Парню пришлось собрать в кулак всю свою отвагу, чтобы не воспротивиться желанию Аполлона вступить в бой.

Непроглядный мрак и тишина окружали Джереми-Аполлона со всех сторон, слышался лишь отдаленный плеск падающих капель воды. Из этой безмолвной темноты вылетел угловатый кусок скалы, по размеру больше человеческой головы, и полетел в Джереми — но не слишком быстро, так что юноша легко смог увернуться. Громадный метательный снаряд пролетел мимо и врезался в дальнюю стену, круша на своем пути сосульки сталагмитов. Бросок был сделан явно не в полную силу, — Аид не намеревался убивать юношу этим камнем, скорее он надеялся, что после такого первого удара Аполлон ослабит бдительность, станет более беспечным и самонадеянным.

Когда Джереми-Аполлон подобрался поближе, то смог несколько лучше разглядеть своего чудовищного врага. Юноша ожидал увидеть могучего гиганта, но перед ним был человек самого обычного роста, не выше его самого — и это открытие очень встревожило Джереми. Потом он понял, что эта человеческая фигурка и есть то тело, в котором живет теперь его Враг, — а значит, и он тоже когда-то был обыкновенным человеком, как и сам Джереми. Аполлон-Стрелок вскинул лук и выпустил стрелу, которая так же метко полетела в цель, как и прежде, — но на этот раз его выстрел оказался безрезультатным. Клубящаяся вокруг Врага тьма просто поглотила стрелу. Для этого Врага попадания обычных стрел, выпущенных из обычного лука, очевидно, были все равно, что уколы зубочисткой. Владыка Подземного мира испустил ужасающий рев, который пугал ничуть не меньше, чем полное безмолвие.

Аполлону и раньше приходилось слышать подобное, так что он не особенно впечатлился. Он в это время лихорадочно пытался вспомнить, каким еще оружием может располагать Аид.

От стен пещеры отделились огромные, величиной с целый дом, куски скалы и стали крениться одна к другой, чтобы поймать Аполлона в ловушку и раздавить его. И снова подвижное юношеское тело, в которое вселился Аполлон, сумело ловко ускользнуть в сторону и избежать опасности. Но тут Аполлон уловил некоторые весьма специфические звуки и запахи — и понял, что Аид пытается вытащить сюда расплавленную каменную глыбу откуда-то из глубины Пещеры.

И Аполлон не дал своему врагу времени довести задуманное до конца. Он нанес несколько ударов кулаками и ногами по стене Пещеры, выломал в ней отверстие — и через это отверстие в глубину подземелья хлынули потоки солнечного света. Ну и, конечно же, все это время юноша не переставал осыпать врага стрелами.

Невозможно было узнать, нанесли ли серьезный урон Аиду эти неуклюжие деревянные стрелы или более быстрые солнечные лучи, которые Аполлон тоже метал теперь во врага, — владыка Мрака прятал свое сердце за огромной каменной глыбой. Стрелы и солнечные лучи больно жалили Врага, ранили, но не убивали.

Аид взревел еще яростнее и рванулся назад, в глубины Пещеры, каким-то образом заставив тьму сгуститься и хлынуть потоками вязкой жидкости по каменному полу — надеясь замедлить быстроту движений Аполлона и поколебать его боевой дух. У Джереми появилось такое ощущение, будто эта вязкая тьма жадно впивается в его тело, и если бы он был только обычным человеком, тьма поглотила бы его и засосала в глубь земли.

Однако каким-то шестым чувством Джереми понял, что Аид тоже, как и Аполлон, стал слабее после их предыдущей смертельной схватки. Владыке Подземного мира тоже приходилось действовать в тесном контакте с сознанием и телом какого-то человека, и этот человек точно так же, как и Джереми, может полностью истощиться, когда израсходует все свои силы в этой тяжелой битве.

Аполлон не помнил, кем был тот человек, который последним надел Лик Аида, — а может, Джереми просто не смог погрузиться в память божества настолько глубоко, чтобы добыть эти сведения. Но юноше и так было ясно, что человеческая личность этого мужчины или женщины значительно пострадала от союза с Аидом.

Судя по безумной самоуверенности высказываний Аида, тот человек, который стал Темным богом, действительно считал себя бессмертным. Владыка Подземного мира наотрез отказывался верить своим собственным воспоминаниям о том, как он когда-то был просто человеком, — эти остатки человеческой памяти Аид предпочитал считать вражеским наваждением.