Там, за зорями - Оксана Хващевская

был долгим, и она знала: к вечеру все равно доберется до деревни. Выехав за город, она поймала попутку, доехала до перекрестка, а потом неторопливо побрела по пыльной дороге, петляющей через поля, луга и лес, в Горновку.

Долгий жаркий день клонился к вечеру. Высокий купол неба был прозрачен и чист, только где-то на горизонте собирались кучевые облака. Низко над рожью летали ласточки, обещая дождь, а вдоль дороги клонились к земле васильки. Кругом бесконечный простор и тишина. Ни людей, ни машин… Злата любила этот простор и эту тишину, которая совсем не пугала, скорее, даже наоборот, радовала. Бодро шагая по дороге, она напевала себе под нос веселую песенку и чувствовала, как душа наполняется тихой радостью, а сердце громко стучит в груди. Она возвращалась домой! Да, именно домой! В большой прохладный дом из белого кирпича, под сенью березы и фруктовых деревьев. Туда, где пронзительно пахли лилии в палисаднике, которые она сама этой весной посадила, и зрели яблоки в саду. Где легкий ветерок трепал занавески на окнах, а вечерами в траве сверчки устраивали настоящие концерты.

Злата возвращалась туда, где царили гармония, красота и покой. Где теперь она была не просто сторонней наблюдательницей, нечаянно заглянувшей в другой, совершенно чуждый ей раньше мир, а стала частью его.

И чем ближе она подходила к деревне, тем отчетливее осознавала, как же она соскучилась, как же ей всего этого не хватало. Не хватало и старушек, и Маринки с Машкой, и даже вечно пьяных Масько. И Дороша… Уж неизвестно, с чего это он в последний раз так разговаривал с ней, но он все равно приедет к ней. По-другому и быть не может!

Вот, последний поворот! А за ним уже вековые липы и дом бабы Вали! Тихонько рассмеявшись, Злата сорвалась с места и бросилась бежать. Девушка хотела пойти сразу домой, но все же не смогла удержаться и завернула к Маринке. Ей просто не терпелось узнать последние новости! А за лесом медленно клубилась темная, страшная грозовая туча. Ночью наверняка разразится гроза, но не сейчас.

Девушка отворила калитку и заглянула во двор. Покосившаяся дверь в сенцы, как всегда, была распахнута настежь. В сарае блеяла коза, с которой баба Ариша ни за что не желала расставаться, а с огорода доносился Маринкин голос.

Девушка не стала заходить во двор, боясь нарваться на Сашку. Скандалить с ним и портить себе настроение сейчас совершенно не хотелось. Поэтому она обошла забор и увидела Маринку с дочкой. Маринка полола картошку, а Машка возилась здесь же, в борозде.

— Мариш! — окликнула ее Злата.

Девушка обернулась и расплылась в радостной улыбке.

— Златуль!

— Привет! Ты одна?

— Да! Сашка на заработки отчалил! До осени не будет, если повезет, а там притащится. А ты где пропадала? Я тебе звоню-звоню! Вчера даже бегала к тебе! Думала, случилось чего!

— Да я ведь с Лешкой в Минск ездила! Машка, Полянская присела на корточки перед ребенком и отобрала у нее из рук картофельный листок, который та тянула в рот, — это нельзя! Это гадость!

Порывшись в сумке, она достала оттуда шоколадную конфету и всучила ребенку.

— В последний момент решила поехать, поэтому и не сказала тебе. Ты не знаешь, ягоды в лесу уже есть? Нас с Лешкой баба Валя угощала. Ты видела, как мы с Блотским славно поработали?

— Да, видела! Кстати, не ты одна! А ягоды в лесу еще не очень спелые. Мы вчера с бабой ходили, — сообщила она и, повернув голову, взглянула на наползающие тучи. — Ночь воробьиной будет… — протянула она задумчиво.

— А почему воробьиной?

— Так сегодня как пекло весь день! Гроза страшная будет, смотри, как тучи клубятся! Как бы урагана не было, а то вот по телеку передавали, где-то крыши посносило!

Злата покосилась на тучу, которая все росла, и как будто в подтверждение Маринкиных слов блеснула молния, а за ней зарокотал гром.

Полянская испуганно вздрогнула, а у Машки глазенки сделались такими огромными!

— Да уж! — пробормотала девушка и погладила светлые спутанные кудряшки ребенка.

— Злат, а Дорош знает, что ты в Минск укатила? — немного помолчав, спросила ее Маринка.

— Нет, — медленно произнесла она. — А что?

— Он вчера ночевал здесь. И сегодня тоже приехал.

Полянская лишь неуверенно передернула плечами, а сердце сильнее забилось в груди.

— Вчера в сумерках я на лавочке сидела и видела, как он ходил по деревне. Собственно, когда я вышла, он как раз уже шел отсюда. Мне кажется, он ходил смотреть, что вы тут сделали. А потом он завернул к тебе во двор. Я просидела до самой темноты, но так и не увидела, чтобы он оттуда выходил!

Злата засунула в рот палец и стала грызть ноготь. Дурная привычка, от которой ей никак не удавалось избавиться. Девушка во все глаза смотрела на подружку, а сама думала о своем. С чего это Дорош расхаживал по деревне? Зачем он к ней заходил? Что он там делал, раз ее все равно не было дома? И почему не позвонил? И вообще, что здесь происходит?

— Слушай, здесь точно ничего не произошло? Может, меня ограбили? — спросила Злата, ведь ничего другого в голову не приходило.

Дорош не очень вежливо говорил с ней по телефону в последний раз, а она не понимала, отчего это он так, а потом, оказывается, он бродит по деревне и у нее во дворе, но при этом не звонит.

Снова загрохотал гром, заставляя девушку отвлечься от собственных мыслей и вернуться на землю.

— Ты что? Да и кому здесь тебя грабить! Нет, здесь что-то другое! Маськи у Руденко работают уже третий день и у себя вообще не появляются. День работают, вечер пьют у Валерика Гузова, там же и ночуют… Сашка очень не хотел уезжать, летом здесь вообще лафа… Но приезжали из милиции и собирались его на принудительные работы забрать, вот он и дал деру… Вернее, Дорош помог ему уехать! А хочешь, я сейчас Машку Максимовне отнесу и мы с тобой к тебе пойдем? А то и вовсе могли бы огородами пройтись до Дорошевой дачи, разведать, что там и почем? — предложила Маринка, которую тянуло на приключения или просто хотелось сбежать из дома, от бабы Ариши с ее вечными хлопотами и от маленькой Маши.

— Гроза вот-вот разразится… — с большими сомнениями сказала Злата.

Маринка лишь нетерпеливо махнула рукой.

— Пока этот дождь начнется… Пойдем?

Девушка лишь кивнула головой. Когда дело касалось Дороша, она становилась безрассудной и руководствовалась лишь эмоциями.

Маринка отнесла Машку