"Тигры" в грязи. Воспоминания немецкого танкиста - Отто Кариус

Когда я вернулся в «штаб» и уже собирался спуститься по лестнице, то услышал поблизости выстрелы из пулемета. Мой фельдфебель и я сразу же взялись расследовать, в чем дело. Сразу за границей полигона мы увидели солдата из неизвестной части. Он был поражен, что обнаружил все еще находившихся тут немецких солдат. Он принадлежал к одной из разбитых частей, остатки которой пробивались к своим самостоятельно. Они нарвались на разведотряд противника, в результате чего и началась стрельба, которую мы слышали. Следует заметить, что никто из солдат не видел ничего похожего на занятые позиции.

Это меня весьма позабавило в связи с докладами о ситуации нашему «командиру». Я вернулся в бункер. Так или иначе, нам нечего было беспокоиться по поводу того, что янки продвинутся дальше вперед в течение ночи.

Я застал всю группу в обычном составе и в веселом расположении духа. Я спросил о последних донесениях с фронта. Полный гордости, комендант города кратко проинформировал меня:

— Наша крепость держится, как железное кольцо. К настоящему моменту только подразделения на севере на дороге на Камен вошли в боевой контакт с противником.

Я ответил немного менее самодовольно, но столь же по существу:

— Если вы немедленно не поднимете ваши резервные роты в гарнизоне, то будете захвачены, прежде чем янки даже удосужатся позвонить вам по телефону!

Его ответ был классическим:

— Только не надо раньше времени нервничать, мой молодой друг!

Вот с какого типа людьми приходилось иметь дело американцам! Этот человек думал, что ему нужно было меня успокоить. Я выразил на прощание свои «самые искренние» пожелания и собрался как можно скорее ехать в автомобиле на командный пункт. Я хотел отвести назад оба самоходных орудия от дороги на Камен и отдать распоряжения тем, что стояли на рурской магистрали, немедленно двигаться из Унны в случае, если янки попытаются окружить их. Я поехал по автобану 233 на север. Примерно в пятидесяти метрах до пересечения этой дороги с рурской магистралью я был ошеломлен. Я нажал на тормоза. Прямо перед нами машины двигались с востока на запад. Мы только могли различить тени и поэтому, спешившись, подкрались поближе. Наши подозрения быстро подтвердились.

Американские колесные и полугусеничные машины двигались неспешно мимо Унны на Дортмунд. Они абсолютно не имели понятия, что тут в округе еще были немецкие солдаты. Ни единая душа не воспрепятствовала их намерениям. Вот каким «крепким» было кольцо вокруг Унны! Мои «ягдтигры» еще не открывали огонь. Вероятно, они не хотели себя раскрывать. Я поехал назад и вытащил «фюрера» из его бункера, чтобы показать ему этот странный спектакль.

Мы только что вернулись на прежнюю позицию близ пересечения дорог, когда я услышал, как открыла огонь моя самоходная артиллерийская установка. Движение сразу же было прервано, и несколько джипов беспорядочно сновали взад-вперед перед нашими глазами. Далее я поехал в город без своего коменданта, потому что тот предпочел возвращаться пешком. Он был и в самом деле напуган, потому что я ехал на одном из джипов, захваченном в Зигене. На нем красовалась звезда янки! И хотя мой фельдфебель успокаивал его, заметив, что американцы, конечно, скорее оскорбятся за свою военную форму, чем за джип, комендант не дал себя уговорить ехать с нами. Мой джип уже несколько раз сослужил мне хорошую службу, когда я хотел занять командные пункты, определенные для меня корпусом, и не мог установить присутствие американцев до тех пор, пока лично не побывал в конкретном месте.

После беспорядочной стрельбы янки на своих машинах оттянулись в утренние часы назад к восточной окраине города. Нерешительность американцев опять отсрочила падение «крепости Унна». «Храбрость» коменданта и его гарнизона не имела в этом большого значения.

Сегодня я часто удивляюсь, почему мы просто не позволяли себе сдаться. Очевидно, что все было потеряно, и солдаты едва ли могли продолжать оказывать сопротивление. Но мы не хотели и не могли верить, что все наши жертвы были напрасны. Если бы наши противники проявили хотя бы немного больше отваги, мы, вероятно, капитулировали бы гораздо быстрее. По крайней мере, мы бы могли надеяться на достойное обращение. Однако ни один настоящий фронтовик в глубине души не хотел бы допустить того, чтобы позволить себе раньше времени быть захваченным этими «недоучками», в то время как наши товарищи на Восточном фронте все еще храбро сдерживали русских.

Из штаба корпуса я быстро поехал назад в Унну, чтобы добраться до города до рассвета. Сразу перед рурской магистралью мигал красный свет. Неужели это янки? Мы все же слишком их переоценили. Мы, наконец, увидели эсэсовца, который энергично размахивал фонариком. Он сказал:

— Вы уже больше не проедете в город. Все противотанковые заграждения поставлены. Унна будет защищаться до последнего солдата!

Со словами «Без меня!» я проехал мимо удивленного молодого человека. Вскоре мы достигли первого противотанкового заграждения. Любой автомобиль мог с легкостью объехать его слева или справа от дороги. Я приехал в гарнизон без контакта с противником. Отставший от своей части сообщил мне хорошую новость, что «комендант» уехал. Прежде чем это сделать, он направил радиодонесение в ставку фюрера: «Унна окружена. Держимся до последнего солдата! Да здравствует фюрер!» Согласно последнему приказу, гарнизон Унны должен был собраться в Изерлоне.

Я нашел свои «ягдтигры» и повел их на юге к следующей деревне. Вскоре мы заметили, что война все еще шла. Американский танк стал доставлять беспокойство. Я быстро вывел «ягдтигр» на позицию на восточном краю деревни, а сам загнал автомобиль на небольшой возвышенный участок, чтобы занять господствующий пункт. Противник уже достиг автобана 233, а пять танков стояли прямо у нас на виду под деревьями. Расстояние было не более 600 метров. Я быстро взял одну из своих самоходок, чтобы дать противнику пищу для размышлений.

Командир «ягдтигра», не имевший фронтового опыта штабс-фельдфебель, хотел взяться за дело сам. Подойдя с безопасной стороны, я сначала провел его пешком на высоту. Я показал ему противника и сообщил расстояние, так что вообще-то никакой ошибки не должно было быть. Это было как на полигоне. Затем штабс-фельдфебель пошел к своей машине, а я остался наблюдать.

Неудачник затем совершил роковую ошибку. Он не опускал пушку вниз, чтобы придать ей правильное положение, до тех пор пока почти не въехал на возвышенность. Американцы, конечно, услышали шум мотора и отреагировали соответственно. Два танка ушли, но три других открыли огонь. Самоходка штабс-фельдфебеля вскоре получила попадание в лобовую броню, а сама выстрелить не успела. Вместо того чтобы, наконец, выстрелить, ненормальный повернулся вокруг на высоте, когда он просто мог откатиться назад. Когда перед янки во всей красе предстал «ягдтигр», они задали жару нашей машине. Ее сразу же охватило пламя. Последовали другие попадания, и ни один из шести человек экипажа не смог спастись, вероятно, потому что все мешали друг другу. Этот пример наглядно показывает, что самое лучшее оружие и самый большой энтузиазм бесполезны, если не проводилась упорная базовая подготовка.