Virtual, или В раю никого не ждут - Александр Смоленский

На данном этапе исследования функций головного мозга профессора занимали глубоко скрытые механизмы подавления человеком своих природных инстинктов. Содетски пытался отыскать зыбкую грань между распущенностью и раскованностью, свободой нравов и социальной ответственностью, полагая, что ключ к ответам на эти наболевшие вопросы находится в физиологии человека, в специфике работы отдельных участков головного мозга.

Предложив девушке участвовать в эксперименте, профессор сделал первое любопытное предположение: если твердо обозначить и обосновать позитивную цель, можно частично нейтрализовать отдельные участки мозга, подавляющие нерегулируемую активность человека. Оставалось подтвердить это экспериментальным путем.

Рой нервничал. Его беспокоили не столько результаты – в них он как раз был уверен, – а естественное опасение нанести девушке психологическую травму. Не так-то просто предоставить шанс открыть в себе нового человека и как бы со стороны вдруг увидеть, какой ты на самом деле.

Все было готово к эксперименту. Но вместо того, чтобы застать девушку в лаборатории в состоянии сосредоточенности, поскольку эксперимент того требовал, Содетски застал ее мило беседующей с пожилым полным мужчиной в легком пальто, которое тот даже не удосужился снять.

Природная вежливость заставила Роя сдержаться, хотя его и подмывало уже с порога спросить, что делает в его лаборатории этот незнакомец. И, как оказалось, он правильно поступил, что не спросил.

– Чем обязан? – холодно поинтересовался Рой.

– Всем. Всем, – в тон ему дважды повторил незваный гость. И, чтобы у Содетски не было никакого недопонимания, скромно добавил: – Вы обязаны мне всем. Понимаю, заявление бесцеремонно. Зато правдиво. Я Миль Готлиб, владелец известной вам компании «Разум и интеллект».

Профессора чуть не хватил столбняк. Но он нашел в себе силы не показать своего волнения.

– Рад видеть вас, сэр. Но, вы должны понять, у меня сейчас крайне мало времени. Понимаете ли, эксперимент… и я не расположен… – вымолвил Содетски, явно не зная, как закончить фразу.

Готлиб охотно пришел ему на помощь:

– Вы хотите сказать: общаться со мной?

Содетски кивнул.

– Но мне хотелось бы поучаствовать в эксперименте.

– Извините, это не принято.

– А как же эти молодые люди? Хотя бы как они. За стеклом, – настаивал Готлиб.

– Это мои студенты. Они будут снимать показатели с приборов.

– А я буду снимать с вас, – хитро улыбнувшись, твердо заявил гость. – Тем более, что после завершения эксперимента у меня к вам имеется разговор.

– Тогда мне остается повиноваться. Пройдите за стекло. Там будет все слышно и видно, – расстроенно пробормотал профессор.

Два ассистента тем временем проверяли настройки приборов. Наконец появился и сам объект. Девушка была в скромном обтягивающем костюме, на высоких шпильках и, несмотря на то что всячески старалась не привлекать к себе внимание, выглядела очень эффектно. Хотя и заметно нервничала. Ее длинные тонкие пальцы теребили красивый кружевной платочек.

Рой усадил ее в кресло и проверил пульс.

– Все будет отлично, – заверил он, подключая датчики.

– Не сомневаюсь, – согласилась девушка. – Знаете, профессор, все-таки интересно быть подопытным кроликом. Думаете, от меня будет прок?

– У вас пытливый ум, иначе бы вы не согласились. А для ученого это главное. Я сам так начинал.

Спустя несколько минут девушка выглядела как инопланетянка. Или, на худой конец, как космонавт, отправляющийся к инопланетянам. Бесшумно задвигались многочисленные самописцы. Рой взглянул на энцефалограмму. Зубцы графика были острыми и разнообразными по форме, что подтверждало высокий уровень IQ. Причем правое полушарие девушки функционировало гораздо активнее левого, что свидетельствовало о богатом образном мышлении.

Профессор присоединил к голове девушки дополнительные датчики и запустил электромагнитный и лазерный генераторы, сконструированные им самим. Амплитуда колебаний на энцефалограмме мгновенно подскочила.

– Попробуйте умножить 341 на 286, – попросил он девушку.

– Но я никогда не перемножала в уме трехзначные цифры, – возразила она.

– Без комментариев…

– 97526! – неожиданно для себя самой выдала она.

– 627 на 349?

– 218823.

– 7351 на 925?

– 6799675!

– Достаточно! – удовлетворенно произнес Рой. – Надеюсь, это не составило особого труда?

– Не знаю, все произошло как бы само собой. Вдруг появилась необыкновенная ясность.

– В данном случае мы имели дело с усилением интеллекта за счет активизации клеток мозга, определяющих мыслительную деятельность.

Последнюю фразу профессор произнес явно для своего работодателя. Студенты и без этого знали, что к чему.

Время летело незаметно. Часы на стене показывали половину первого.

– Ланч? Может, вы устали? – неожиданно спросил профессор.

– Я совсем не устала. И есть не хочу, – быстро отреагировала студентка. Она была явно разочарована.

– Вы должны понять, что решающая стадия эксперимента потребует огромных затрат энергии, и, откровенно говоря, я не берусь предсказать… Словом, вы отдаете себе отчет в этом? Простите, но я должен еще раз спросить. – Тон профессора был какой-то странный. Он явно тянул время.

– Я готова. Только пусть они уйдут, – кивнула девушка в сторону «зрителей» и ассистентов.

– Хорошо. Дальше я справлюсь сам. Все свободны! – дал команду Содетски, хотя знал, что осуществить эксперимент одному ему будет тяжеловато. Поведение объекта могло стать неуправляемым. Девушка права. Зачем иметь лишних свидетелей?

Лаборатория за стеклом быстро опустела. Остался лишь Миль Готлиб. Содетски сделал вид, что не заметил этого, а подопытная сидела к зрителю спиной.

– Приступим, – сказал он решительно, пытаясь вселить уверенность в себя и – кто знает? – в Готлиба тоже. Ведь тот явно не случайно оказался здесь именно в день эксперимента. Хозяин есть хозяин.

Рой с головой ушел в эксперимент. Сейчас он узнает, что может позволить себе человек, съехавший с тормозов. Если все удастся, он проникнет в интимные глубины человеческой натуры, вскроет имеющийся в каждом индивидууме запретный клапан и даст выход накипевшим эмоциям и страстям. До конца ли эта девчонка понимает, на что идет?

Энцефалограмма больше не интересовала профессора. Это была всего-навсего детская игра по сравнению с тем, что он собирался сделать. Содетски подсоединил к электродам несколько новых датчиков. Именно они колебаниями определенной частоты должны были подавить активность некоторых тормозящих центров мозга и снять запрет с эмоций. Секунду помедлив, он нажал кнопку запуска. Раздалось едва уловимое жужжание. Голова профессора пошла кругом. Со стороны могло показаться, что Рой сам подвергся воздействию электродов и теряет над собой контроль.