Спор о соли и железе (Янь те лунь) - Хуань Куань

улочкам Шанцая, но этого нельзя было достигнуть[1576]. Су Цинь и У Ци убили себя тем, что [обладали] могуществом и [занимали] положение. Шанский Ян и Ли Сы погубили себя тем, что [пользовались] почетом и [имели] вес; все они алкали жалованья, жаждали славы и этим положили конец своим жизням. «Ста колесниц свиты, следовавшей за ним»[1577], никогда бы не хватило, чтобы увезти его несчастье!».

Глава 19

Восхваление достойных

Сановник сказал:

«Бо-и голодал из-за того, что был бескорыстен, учитель Вэй умер из-за того, что был честен. Руководствуясь своими мелкими душевными свойствами, они нанесли ущерб главному, — это «мелочная честность, которую упрямо соблюдают простолюдины и простолюдинки, кончая с собой в горном потоке, о чем никто не знает». Какие у них были подвиги и славные репутации? У Су Циня и Чжан И[1578] ума хватало на то, чтобы сделать государство сильным, смелости хватало на то, чтобы вселять страх во врагов; «как только [они] приходили в гнев, то удельные правители боялись; когда [они] жили спокойно, то Поднебесная отдыхала»[1579]. Не было никого среди правителей, [способных выставить] десять тысяч боевых колесниц, которые бы не искали их дружбы, [униженно] сгибая свое тело, произнося смиренные речи и делая щедрые подарки. Вот кого называют прославленными учеными Поднебесной. Ведь тот, у кого ума не хватает для того, чтобы строить вместе с ним планы, а чьи непостоянные [меры], приспособленные к обстоятельствам, не могут осуществиться в его век[1580], — это «низший из людей»[1581]. Ныне рекомендованные [знатоки писаний] говорят «есть» про то, чего нет, говорят «полное» про то, что пусто, [одеты в] холщовую одежду и дырявые туфли, погружены в глубокую задумчивость и ходят медленной походкой, как будто что-то потеряли; это [не только] не [те] ученые, которые совершают подвиг и устанавливают себе славную репутацию[1582], но они также еще не избавились от обычаев заурядных и вульгарных [людей] нашего века».

Знаток писаний сказал:

«Су Цинь оказался на высоком посту во [владении] Чжао благодаря [созданному им] союзу [государств, расположенных] по направлению с юга на север; Чжан И был использован на службе во [владении] Цинь благодаря [созданному им] союзу [государств, расположенных] по направлению с востока на запад. Нельзя сказать, чтобы в это время они не занимали почетного и высокого положения, однако умные ученые, идя [за ними] вослед, были озабочены этим, ибо знали, что кто[1583] выдвинулся вперед неправым путем, непременно уйдет в отставку неправым путем; что было получено не по справедливости, непременно будет потеряно не по справедливости. Могущества [кланов] Цзи[сунь] и Мэн[сунь], богатства «трех [семей, происходящих от князя] Хуаня», было невозможно достигнуть, но Кун-цзы сказал про их [потомков], что они «захирели»[1584]. Кто, будучи чьим-то подданным, могуществом равен государю, а богатством равен государству, тот погибнет. Поэтому чем выше его пост, тем тяжелее его вина; чем обильнее его жалованье, тем больше его вина. Ведь кто идет [в поход], в первую очередь бережет себя, а потом уже домогается славы; кто служит на государственной службе, в первую очередь избегает вреда, а потом уже домогается жалованья. Поэтому нельзя сказать, чтобы вкусно пахнущая приманка не была привлекательна, но черепахи гуй и драконы лун, услыхав о ней, прячутся глубоко [в воду], а чудесные птицы луань и фэн, завидев ее, «взмывают высоко»[1585] [в небо], ибо знают, что она приносит вред телу. Ведь те, что являются [простыми] воронами и сороками, рыбами и черепахами бе, летят как обезумевшие и бросаются в бегство, [пытаются] спастись и скрыться после того, как проглотили вкусно пахнущую приманку, но это бесполезно для [спасения] от смерти. Ныне [чиновники], имеющие собственное веденье[1586], произвольно распоряжаются законами государства и продвигаются вперед [по службе], несмотря на свои преступления; лишь после того как внезапно возникает близкая опасность, [они пытаются ускользнуть] — колесницы несутся, люди бегут, но это бесполезно для [спасения] от смерти. Того, что они награбили, нельзя возместить [даже трудом] рабов и рабынь[1587]; когда их жены и дети бросаются в бегство, им негде [укрыться от гибели][1588]; сами же они находятся в глубоком [подземелье] тюрьмы, никто не знает [о них] и не [бросает на них] сочувственного взгляда. В это время бывает ли им хоть когда-нибудь до смеха[1589]?».

Сановник сказал;

«Знаток писаний, [вам присущи] высокие поступки[1590], вы прямы, словно вас нельзя согнуть; [вам свойственны] большая честность и чистые речи, вы душевно чисты, словно вас нельзя очернить. Однако [вспомните: пограничный солдат] Чэнь Шэн бросил тащить тележку за деревянную поперечину на передке, первый учинил бунт против [государя], поставил себя [царем государства] Расширенное Чу[1591]; прежде у него не было ни образцового поведения, [достойного] неслужащих ученых [Янь] Хуя и [Чжун] Ю, ни [почетного] положения высших министров или сановников; но когда он, «[воспрянув духом], взмахнул [руками] в [волости] Дацзэ»[1592], прошло не более [одного] полного месяца, а «такие люди, как [учителя]» затыкающие за пояс [дощечки для записей]»[1593], из конфуцианских ученых и моистов [земель] Ци и Лу, облачась в свои длинные одежды (длинная одежда: — это официальное платье установленного образца[1594]), «неся на спине ритуальную утварь, »[Классическую книгу] стихов" и "[Классическую книгу] писаний", [принадлежавшие мудрецу] по фамилии Кун[1595], положили на землю дары [в знак готовности пожертвовать собой из чувства долга по отношению к государю] и стали его подданными"; Кун Цзя сделался «ученым обширных знаний» [при Чэнь] Шэ и «в конце концов умер вместе с ним» в [городе] Чэнь[1596], став великим посмешищем для Поднебесной. [Так] вот, оказывается, каковы те, что «прячутся глубоко» и «взмывают высоко»[1597]?».

Знаток писаний сказал:

«Когда дом Чжоу пришел в упадок, нормы поведения и справедливость были разрушены, и он оказался не в состоянии упорядочить Поднебесную. Удельные правители стали бороться друг с другом и уничтожать друг друга, [пока не] объединились в шесть государств[1598]; «оружие и латы не лежали без дела», народ не мог спокойно отдохнуть[1599]. «[Государь] Цинь, обладая стремлениями [жадных] тигров и волков, вгрызался [во владения] удельных правителей, как шелковичный червь [в тутовые листья]», присоединил и поглотил «сражающиеся государства», «превратил их в округа и уезды»; он хвастался своими способностями и кичился своими подвигами, «полагал о себе, что превосходит Яо и Шуня»[1600], «и стыдился равняться с ними»