Мрачный и опасный - Патриция Уилсон

– Вы что, думаете, если на вас нападут, то заранее предупредят об этом? – в полный голос вопро­шал ее Джейк. – Поймите, вы, дурочка, все произойдет неожиданно. – С этими словами он решительно взял ее за руку. – Моя машина здесь, за углом. Я отвезу вас домой.

Вся эта кутерьма начала даже доставлять Кэтрин удовольствие, поскольку первый испуг прошел, да и второй – тоже. В этот момент Коллин наконец опом­нился, выступил вперед и с невесть откуда взяв­шейся храбростью заявил:

– Она останется со мной. А вас, пока вы не про­валились ко всем чертям, спешу заверить, что за это безобразие я подам на вас в суд.

– Подавайте! – ласково проговорил Джейк, обер­нувшись к очнувшейся жертве. – Только поспешите собрать свидетелей, пока они не разбежались.

Когда-то Джейк раз и навсегда понял, что какое бы то ни было участие в безобразном публичном скан­дале совершенно неприемлемо для щепетильного сознания любого англичанина. Так что он знал, что говорит: публика и действительно вмиг испарилась.

– А мне и не нужны свидетели со стороны, – злобно выкрикнул Коллин. – Достаточно того, что Кэт была здесь и все видела.

– Она будет защищать мои интересы, – безапел­ляционно заявил Джейк, забирая из рук Коллина свертки и пакеты и подталкивая Кэтрин к углу зда­ния. – И запомните, приятель, – ледяным тоном добавил он в завершение, – эту женщину зовут не Кэт, эту женщину зовут Кэтрин.

Прежде чем он уволок Кэтрин за угол, она успе­ла бросить последний, виноватый и извиняющийся взгляд на Коллина, и вот они уже потеряли друг друга из виду.

– Вы не правы… – начала было Кэтрин, но Джейк грозно взглянул на нее, и она замолкла.

– Ни слова, – свирепо бросил он. – А то я вернусь и прикончу его.

Кэтрин сочла за лучшее промолчать, но сразу же после того, как ее ноги перестали дрожать и она вполне оправилась от испуга и смущения, ей стало безумно весело. Она явственно ощутила, что с по явлением Джейка ступила в иной мир, в мир этого сумасшедшего. А он еще говорил, что безумна она! Не удержавшись, Кэтрин разразилась смехом. Вот оказывается, как надо убивать второго зайца! Ох, какое растерянное лицо было у Коллина, какой его обуял страх! Ей даже стало жалко его, а отчаянную попытку защитить свое мужское достоинство она и вообще восприняла как подвиг. Одно хорошо – он вряд ли позвонит ей опять, ибо сегодня израсходовал все свое мужество на много лет вперед. Значит, так – смерть зайцам, да здравствуют тигры!

Ее веселье, как видно, не очень-то нравилось Джей­ку, а ей было все равно. Когда они подъехали к магазину и он повел ее внутрь, она все еще усмехалась.

Берт и его ребята продолжали с большим интересом наблюдать за развитием событий. Их рыжая Кэтрин вышла из дому с одним мужчиной, а вернулась с другим. Однако они приняли это и весьма дружелюбно кивали Джейку. Тот уже достаточно успокоился, чтобы кивнуть им в ответ.

Затем Кэтрин бесконечно долго поднималась в лифте, стоя рядом с большим молчащим человеком, ко­торый все еще хмурился. Она впустила его в квартиру и, не сказав ни слова, забрала у него свои покупки. Снежок выглядел настороженно. Как и все на свете коты, он обладал обостренным пониманием проис­ходящего, а в данный момент инстинкт безошибочно подсказывал ему, что надо до поры воздержаться от лишних движений. Понимая подоплеку поведения кота, Кэтрин развеселилась еще больше и, забрав у Джейка свои коробки и пакеты, которые свалила на кухон­ный стол, разразилась смехом.

Она все еще смеялась, когда Джейк подошел и повернул ее к себе. Он смотрел в ее смеющееся лицо, а потом охватил ее голову ладонями и страстно по­целовал. Она даже не поняла, злится ли он еще или уже нет, а была просто рада, и ее руки тотчас обви­лись вокруг его шеи.

Все это несколько озадачило Джейка, он немного отстранился и посмотрел на нее, затем одной рукой обнял за талию, а другой нежно погладил по голове.

– Вы маленькая нарушительница порядка, – про­шелестел его шепот возле самого ее уха. – Вы пере­вернули всю мою так хорошо отлаженную и спла­нированную жизнь. Когда я впервые увидел вас, то подумал, что вы сумасшедшая. И был прав. Надо было повернуться и уйти, уехать в другую сторону, будто я вас и не видел.

– Почему же вы этого не сделали? – тихо спро­сила Кэтрин, взволновавшись от этих переговоров шепотом и от того, как его дыхание колышет пряд­ку ее волос на виске.

– Время-то шло к вечеру, и я опасался за вас. Я и сейчас за вас опасаюсь. Это, кажется, стало моим постоянным состоянием.

– Я в безопасности, Джейк.

Кончиком языка она прикоснулась к его губам и ощутила всю сладость этой невесомой ласки. Он весь напрягся, будто ему передались ее ощущения, это невероятное наслаждение, достигнутое слабым прикосновением.

– Нет, вы не правы. В обществе этого придурка вы не были в безопасности. Да и в данный момент говорить о вашей безопасности не приходится.

Последовал еще один поцелуй, и каждый из них чувствовал, что теряет голову от удовольствия и восхищения происходящим. Необходимость говорить иссякла. Она прижалась к нему, пылко обняв его, а он нежно ласкал ее тело. Ох, какая она хрупкая и совершенная! Руки его двигались медленно-медленно, пробуя и изучая, а губы пили сладостный мед поцелуя. Это было то, чего она хотела. То, чего хотел он…

Когда он коснулся ее грудей, Кэтрин издала тихий стон, и он поднял ее на руки, чувствуя, что больше не способен справляться со все нарастающим жела­нием плоти. Она была такая воздушно-легкая, почти нереальная, она опять стала нимфой. Неся ее в сторо­ну спальни, он прикоснулся губами к ее шее и пообе­щал себе провести с ней всего минуту, крошечную минутку, чтобы насладиться ее полным подчинени­ем, а потом уйти. Он чувствовал, что все в ней стре­мится к нему, и был не в силах остановиться. Хотя остановиться, конечно, необходимо. Но эти почти не­слышные стоны, что доносились до его слуха…

Никто еще не реагировал на него так, даже во время соитий, и эта ее возбужденная, ставящая в тупик уступчивость как ничто другое говорила о ее нетронутости. Мысль об этом еще больше возбудила его, воспламенив кровь, и он опустил ее на кровать и сам опустился рядом, крепко ее обняв.

– Вы должны опасаться меня, – сдавленно пре­достерег Джейк.

Кэтрин глядела ему в глаза, и ее глаза горели, как два чистой воды изумруда.

– Знаю, – прошептала она, – но не могу отвер­гнуть вашу нежность. Да и не верю я ничему плохо­му о вас. Стоит мне подумать о вашей истории, как мое сознание тотчас оказывается на вашей сторо­не, и с этим я ничего не могу поделать.

Он как-то странно смотрел на нее, его темные глаза мерцали над ней, полузакрытые и загадочные. Прижал ее к себе, потом отстранился, отбросил назад ее волосы. Его взгляд блуждал по ее чистому лицу, по красивым губам и стройной хрупкости ее тела. Потом он заговорил, и его голос звучал не­привычно тепло и проникновенно.

– Кэтрин, знаете ли вы, что душой и телом при­надлежите Пенгаррону? Любое другое место вам не годится. Вы рыжеволосая нимфа, вышедшая из лесу, в котором стоит дом, нуждающийся в вас. Никто другой не сможет вернуть его к жизни.