Королевство грез - Джудит Макнот

— Куда подевались все ваши люди, те, что скакали с нами кмонастырю?

Обождала какого-нибудь ответа, но Ройс хранил холодноемолчание. Потеряв в результате жестокосердного отказа даже поговорить с ней ирассудок, и осторожность, Дженни метнула в него бунтарский взгляд:

— Вопрос слишком труден для вас, ваша светлость? Насмешливыеслова ударились о ледяную защитную стену, которую Ройс тщательно возвел вокругсебя, борясь с искушением, которое возникало на протяжении бесконечных трехдней пребывания в опасной близости с ее тесно прижатым к нему телом. Смерив еетяжелым прищуренным взглядом, он прикинул, велик ли риск вступать в какую-либобеседу, и решил не вступать.

Выяснив, что его нельзя даже разозлить до такой степени,чтобы он с ней заговорил, Дженни вдруг обнаружила редкостную возможностьпозабавиться на его счет. С детской радостью и хорошо скрытой враждебностью онамоментально погрузилась в издевательские рассуждения без его участия.

— Да, как я погляжу, расспросы о ваших людях озадачили вас,ваша светлость, — начала она. — Прекрасно, давайте-ка я попробую упростить.

Ройс сообразил, что она сознательно издевается, но на мигвспыхнувшее раздражение быстро уступило место невольной заинтересованности вдальнейшем, покуда Дженни бесстрашно и мило продолжала свой монолог.

— Для меня очевидно, — заметила она, посылая ему из-поддлинных, загнутых ресниц притворно сочувственный взгляд, — что отнюдь не послабоумию вы так тупо уставились на меня, когда я поинтересовалась вашимилюдьми; скорее всего вас подводит память! Увы, — вздохнула она, тут жеприкидываясь преисполненной искренней скорби, — боюсь, престарелый возрастначинает сказываться на вашем рассудке. Но не бойтесь, — уверенно пообещалаона, подбадривая его взглядом через плечо, — я постараюсь спрашивать очень иочень просто и попытаюсь помочь вам припомнить, куда вы подевали своихпропавших товарищей. Итак, когда мы подъехали к монастырю… Помните монастырь илинет? — допытывалась она, оглядывая его, и принялась помогать:

— Монастырь! Ну знаете, большой каменный дом, где мы впервыевстретили брата Грегори?

Ройс ничего не ответил, посмотрев на глядящего прямо передсобой, бесчувственного ко всему Арика, потом на монаха, чьи плечи началиподозрительно подергиваться, а Дженни сокрушенно продолжила:

— Ах, бедный, бедный! Вы позабыли, кто такой брат Грегори,правда? — Живо сверкнув глазами, она подняла руку, ткнула в монаха длинным,сужающимся к кончику пальцем и объявила с энтузиазмом:

— Вот он! Вон тот человек рядом — брат Грегори! Видите? Нуконечно же, видите! — отвечала она, нарочно обращаясь с ним как снедоумком-ребенком. — А теперь соберитесь с силами, подумайте крепко-крепко,ибо следующий вопрос будет сложней: вспоминаете вы людей, которые были с вами,когда мы приехали в монастырь, в котором был брат Грегори? — И добавила, горяжеланием пособить:

— Их было человек сорок. Сорок, — с необычайноюобходительностью подчеркнула она, к недоверчивому изумлению Ройса, растопырилау него перед глазами пять маленьких пальчиков и стала любезно объяснять:

— Сорок — это вот столько…

Ройс оторвал взгляд от пальчиков, подавляя смех.

— И еще столько, — отважно продолжала она, поднимая другуюруку, — и еще, — повторила она трижды, каждый раз демонстрируя десять пальцев.— Ну, — торжествующе заключила Дженни, — теперь вспомнили, где вы их потеряли?

Молчание.

— А куда направили?

Молчание.

— О Господи, дела ваши обстоят хуже, чем я думала, —вздохнула она. — Напрочь забыли, да? Ну и ладно, — сказала она, разочарованноотворачиваясь от Ройса, по-прежнему замкнутого в молчании, и недолгоеудовольствие от поддразнивания улетучилось, сменившись вспышкой гнева. — Можетеособо не беспокоиться! Я уверена, найдете других, кто будет вам помогатьпохищать из аббатств невинных, резать детей и…

Ройс вдруг напрягся, прижал ее к груди, от его теплого,коснувшегося ушка Дженни дыхания по спине у нее забегали нежелательные мурашки,а он склонил голову и тихо проговорил:

— Дженнифер, бездумной своей болтовней вы просто испытывалимое терпение, но выражением неприязни портите мне настроение, а это ошибка.

Конь под седоками немедленно отозвался на чуть ослабевшийнажим хозяйских коленей и сразу замедлил шаг, пропуская других лошадей вперед.

Впрочем, Дженни ничего не заметила, испытав при звукечеловеческого голоса противоречивые чувства пьянящего облегчения и бешенства,вызванного столь долгим с его стороны отказом ей даже в этом, и не смогласдержать злости.

— Святители небесные»я никак не желала бы рассердить вашусветлость! — воскликнула она с нарочито преувеличенной тревогой. — Осмелься яна такое, меня ожидала б ужасная судьба в ваших руках. Дайте подумать, что б вытакого страшного могли со мной сотворить? А, знаю! Погубить мою репутацию! Нет,— продолжала она, как бы хорошенько подумав, — вы не можете этого сделать,поскольку успели непоправимо сгубить ее, принудив меня остаться с вами вХардине без сестры. Догадалась! — вдохновенно выпалила она. — Заставите лечь свами в постель! А потом устроите так, чтоб все жители двух стран знали, что яразделила с вами ложе! Но нет, все это вы уже проделали…

Каждое произносимое ею язвительное слово терзало совестьРойса, и он чувствовал себя тем самым варваром, которым его частенько называли,а она продолжала его добивать:

— Поняла наконец! Раз все это уже свершилось, остаетсяпроделать только одно.

Не в силах сдержаться, Ройс спросил с притворнойнебрежностью:

— Что именно?

— Вы можете жениться на мне! — вскричала она с фальшивойпобедной радостью, однако тирада, начавшаяся с направленных на негооскорблений, теперь выглядела горькой шуткой над самой Дженни, и голос еезадрожал от страдания и боли, хоть она доблестно пыталась продолжить в том жевеселом и ироническом тоне:

— Вы можете жениться на мне, увезя при этом из родного дома,из родной страны, и приговорить к жизни в ваших руках, полной публичногоунижения и насмешек. Да, вот именно! Именно это я заслужила, не правда ль,милорд, за совершение немыслимого преступления, пустившись гулять на холме близаббатства и оказавшись на пути вашего мародера-брата! — И добавила с притворнымсамоуничижением:

— Что ж, учитывая чрезвычайность проступка, утопить ичетвертовать меня было бы слишком милостиво. Это преждевременно положило бконец моему позору и несчастью. Это…

Дженни задохнулась, когда рука Ройса вдруг обвилась вокругталии, мягким ласковым жестом легла на грудь, поразив ее и лишив дара речи. Онане успела опомниться, как он приложился щекою к ее виску и сказал прямо в ухохриплым, до странности нежным шепотом: