Завет - Гейл Линдс

На лице отца Мосто отобразилось сложное выражение — смесь покорности судьбе и облегчения.

— Идемте со мной. Оба, — мрачно буркнул он.

Он провел их через дверь в задней стене, представляющую собой часть живописного панно. Проем был таким низким, что Браво пришлось нагнуться.

Коридор, в котором они очутились, неуклонно вел вниз. Очевидно, он проходил рядом с каналом, поскольку с каждым шагом все сильнее ощущалась сырость. Местами из огромных каменных блоков сочилась вода. Наконец они остановились. Коридор больше не понижался. Дальше проход закрывала металлическая решетка. Из темноты волнами накатывало густое зловоние.

Отец Мосто отпер тяжелую бронированную дверь по левую руку от тупика и шагнул внутрь. Дженни смотрела на решетку.

— Куда ведет этот коридор? — спросила она.

Поскольку священник проигнорировал вопрос, Браво повторил его еще раз.

— В Санта-Марина Маджоре, — поджав губы, неохотно процедил отец Мосто.

— Женский монастырь… — пробормотала Дженни.

— Вход туда запрещен, — сказал священник.

Когда Дженни перешагнула порог комнаты, отец Мосто уже сидел за своим письменным столом, довольно-таки роскошным для священника. Одну из стен полностью занимал массивный дубовый шкаф. Резные двери были закрыты на висячий замок. Кроме этих двух предметов, мебели в комнате почти не было, разве что два почерневших от времени и на вид крайне неудобных деревянных стула с высокими спинками. Над столом висело деревянное распятие. Пахло фимиамом и камедью. Из-за отсутствия окон комната производила довольно гнетущее впечатление.

— Боюсь, я вынужден сообщить вам дурные вести, — сказал отец Мосто. — Состояние Папы продолжает стремительно ухудшаться.

— Значит, в распоряжении у меня еще меньше времени, чем я предполагал, — ответил Браво.

— Воистину. За спиной рыцарей вся мощь епископской клики. Нынче они на коне, сомневаться не приходится. — Святой отец снова ухватил пальцами бороду. — Понимаешь, почему я пришел в такое отчаяние, когда ты вознамерился уйти? Ты — наша единственная надежда. Спасти сокровищницу означает спасти орден. Наши тайны — источник нашей силы, в них наше будущее, собственно, они и есть орден… Без них мы исчезнем. Наша сила иссякнет, и никто уже не сможет обуздать рыцарей святого Клемента в их погоне за властью. — Он горько усмехнулся. — Такова ирония судьбы. Мы добиваемся своих целей благодаря тайнам, попавшим в распоряжение ордена. Но и наше собственное существование зависит от этих тайн. Сокровищница утрачена, и мы не можем задействовать свои связи, чтобы защитить орден от рыцарей.

— Объясните мне вот что, святой отец, — сказал Браво. Дженни уверила меня, что орден больше не является монашеским. Теперь это мирская организация. Но вы-то священник. Не бизнесмен, не правительственный чиновник, как мой отец.

Отец Мосто кивнул.

— Все благодаря твоему отцу. Прочие члены высшей ступени отвернулись от этой стороны жизни ордена. Но только не Декстер. Он бережно поддерживал древние традиции и не позволил разрушиться веками существовавшим связям.

— Значит, у отца были секреты даже от посвященных внутреннего круга.

— Декстер был прав, ратуя за назначение нового великого магистра. Он всегда смотрел дальше, чем остальные… видел высшее назначение ордена, его главную миссию.

— В чем же, по его мнению, она состояла?

— Увы. Этого я не знаю. Мы не обсуждали эту тему. И другие члены высшей ступени, как ты понимаешь, тоже за пределами досягаемости…

Браво кивнул.

— Если бы он мог сам нам рассказать… Ведь ордену грозит опасность не только извне.

— Да… в наших рядах предатель. Теперь посвященные стали осторожнее.

— Моему отцу это уже не поможет…

— Ох, сын мой, все мы бесконечно обязаны Декстеру. Он определенно обладал даром предвидения. — Он положил руку на плечо Браво. — Настали тяжелые времена, Браверманн, но, если ты справишься со своей миссией, если мы переживем этот страшный момент… я чувствую, что тогда наконец все изменится к лучшему… Ох, да ведь я совершенно забыл о правилах гостеприимства! Садитесь, прошу вас.

Он сделал приглашающий жест.

Стулья действительно были ужасно неудобными. Браво и Дженни с трудом устроились на жестких сиденьях. Несмотря на эмоции и обилие новой информации, Браво не забывал о главной цели. Мысленно он напомнил себе: при первой же возможности позвонить сестре. Вдруг ей удалось выследить изменника? Но он тут же понял, что просто пытается сам себя подбодрить. Эмма тут же связалась бы с ним сама, если бы хоть немного продвинулась вперед.

Священник развел руки.

— Полагаю, вам рассказывали, что в определенный момент орден перебрался сюда, поскольку между Венецией и Римом никогда не было особой любви. Это верно. — Святой отец подался вперед, положив руки на стол. — Но на самом деле была и более важная причина. Нам придется возвратиться в 1095 год, когда объявили начало первого Крестового похода.

История описывает Венецию как город-республику, славную своими выдающимися государственными деятелями. Это тоже верно. «Храни от непогоды, Господи, всех твоих верных моряков, от кораблекрушений и от происков коварных врагов». — Священник поднял указательный палец. — Понимаете? «Коварных врагов»! Уже тогда! Однако я забегаю вперед.

Молитва, строки из которой я только что процитировал, относится к раннему периоду становления Безмятежной республики. Она звучала в День Вознесения, когда венецианские дожи приносили клятву верности своему народу, обручаясь с морем. Ибо Венеция всегда была, прежде всего, городом мореплавателей.

Когда Рим призвал всех воинов христианского мира к походу в Святую землю, кто откликнулся в первую очередь? Люди глубоко верующие, желавшие мечом проложить себе дорогу к вечной жизни? Ничего подобного. Лишь горсточка истинно набожных воинов могли по праву назвать себя солдатами войска Господня. Большинство присоединившихся к походу были корыстолюбцами, учуявшими возможность посреди кровавой неразберихи заполучить земли, поместья, целые государства в Леванте, как называли тогда Средний Восток.

Отец Мосто поднял руку.

— Я уверен, что вы оба знакомы с этим периодом истории. Но, прошу, позвольте мне все же кое-что добавить.

Он вышел из-за стола и остановился перед Браво и Дженни. С первого взгляда было видно, что святой отец оседлал любимого конька. Старинная манера речи, картинные позы, — он словно явился прямиком из Средневековья.

— Венецианские дожи тоже мечтали о собственных угодьях в Святой земле, как и их соперники из Генуи, Пизы, позже — Флоренции. Совет же, данный им орденом, заключался в том, чтобы позволить остальным проливать кровь на чужбине, а самим проявить мудрость и, использовав венецианский флот, захватить власть над морем. «Над морем, — недоумевали дожи. — К чему нам негостеприимные морские волны?» «Вы сможете контролировать торговые пути, — отвечали мы, — причем не только на просторах Адриатики, но и по всему Средиземному морю. Ваши непобедимые корабли позволят вам взимать подати со всех торговых судов, достигающих Италии, упрочив процветание Венеции. Вы сможете устанавливать выгодные для ваших купцов условия и окажетесь в выигрыше всегда, независимо от исхода любой войны».