Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера - Майкл Дж. Салливан

– Ты знаешь кого-то, кто сумеет ей помочь?

– Адриан сказал, мы везем ее в монастырь. Думаю, это лучшее место.

– В монастырь? Почему туда?

– Меня не спрашивай, – пожала плечами Скарлетт.

– Туда она попросила ее отвезти, – объяснил Адриан.

– Значит, решено, – провозгласил Ройс.

Скарлетт покачала головой:

– Фургон по той тропе не пройдет.

Адриан смотрел на дорогу, но, изредка оглядываясь на пассажиров, видел печальное зрелище. Не доверяя самодельной подушке, Скарлетт баюкала голову Нисы, поставив ноги по обеим сторонам госпожи. Ветер трепал ее огненные волосы, и казалось, она вот-вот расплачется. Ройс держался относительно здоровой рукой за поручень, покачиваясь из стороны в сторону и хмуро изучая Нису.

– Она права, – произнес Адриан. – Часть пути мы проедем, но дальше дорога сужается, становится слишком крутой и каменистой.

– Мы можем сменить лошадей в лощине Брекен! – крикнула Скарлетт. – Оседлаем свежих и оставим фургон, но кому-то придется ехать вдвоем с ней.

– Я ее повезу, – сказал Ройс.

Они подпрыгнули на очередном ухабе, и Адриан стиснул зубы. Если бы не Скарлетт, голова леди Далгат билась бы о деревянный пол. Она бы этого не почувствовала. Госпожа не чувствовала ничего – и, был уверен Адриан, уже не почувствует.

– Кто-нибудь расскажет мне, что произошло? – крикнула Скарлетт. Она была сердита, расстроена, напугана и не выпускала голову леди Далгат, убирая с ее лица волосы.

– Мы опоздали, – ответил Адриан. – Потом Ройс пригрозил убить короля Маранона.

– Ты шутишь? – Скарлетт посмотрела на Ройса. – Это чересчур даже для тебя.

– Расскажешь, почему мы это делаем, Ройс? – спросил Адриан. – Обычно за такие поступки ты на меня кричишь.

Ройс не ответил. Запрокинув голову, он смотрел в небо.

– Кто-нибудь заметил, что начинается дождь?

Облака.

В детстве Адриан любил лежать в поле и воображать, как сражается с драконами или троллями. Он видел в облаках замки и башни, где томились нуждавшиеся в спасении прекрасные дамы. В пышных белоснежных и грозных серых глубинах Адриану мерещилось славное будущее и чудеса – чудеса, которые так и не сбылись. Для взрослого Адриана облака означали лишь дождь.

Но эти облака были другими. Нет, они выглядели совершенно обычно и действительно означали дождь – к тому моменту как путники достигли лощины Брекен, он лил как из ведра, – а также что-то еще. Правда, никто не знал, что именно.

«Днем здесь никогда не бывает дождя». Скарлетт повторила это раз десять, прежде чем они наконец добрались до «Колдуэллского дома». С того мгновения, как Ройс привлек их внимание к дождю, она сидела, запрокинув голову, и ее лицо выражало изумление и испуг.

Что это значит? Адриан устал задавать этот вопрос.

Скарлетт так и не ответила.

Они с таким грохотом неслись по лощине, что люди, не поехавшие в замок, выходили посмотреть, что случилось. А может, они и раньше стояли на крыльце, глядели на небо и, подобно Скарлетт, гадали, что происходит.

Вагнер, Джилл, Эшер и Клем тоже находились на улице. И Таша, которая стояла позади Эшера и заглядывала целителю через плечо.

– Леди Далгат ранена! – крикнула Скарлетт, когда Адриан остановил фургон.

Эшер вскарабкался внутрь, а Ройс и Адриан спустились на землю. Ройс замешкался, оглядываясь на фургон и неподвижную женщину. Потом вместе с Адрианом побежал к стойлам.

Конюшне «Колдуэллского дома» недоставало замковой роскоши, но она все равно превосходила любую конюшню Медфорда. Длинный коридор со стойлами по обеим сторонам был таким же чистым и уютным, как и деревенские дома. Сквозь широко распахнутые двойные двери внутрь ворвался штормовой ветер, прогремел гром. Стебельки соломы взвились в воздух, лошади заволновались.

– Сколько у нас времени? – спросил Адриан, высматривая Танцорку.

– Они должны выбраться со двора замка, – ответил Ройс, который тоже искал свою лошадь. – Дойти до конюшни, оседлать лошадей – и дождаться остальных. Чем многолюднее будет погоня, тем дольше они провозятся. Минут пятнадцать-двадцать? Может, и больше. Но фургон ехал очень медленно.

Адриан заметил белую «звездочку» и два «носочка» на задних ногах Танцорки. Схватил с колышка рядом со стойлом уздечку и распахнул воротца.

– Ты его убил?

– Короля? Нет, это усугубило бы положение. Не забудь, кто-то назвал наши имена.

Адриан не знал, как можно усугубить сложившуюся ситуацию, однако испытал облегчение. Когда перед Ройсом вставал выбор, убивать или нет, он обычно выбирал первое. Для него это было все равно что проверить траву, прежде чем присесть в лесу по нужде, или заглянуть с утра в сапог, прежде чем одеваться. Он называл это здравым смыслом: мертвецы не мстят.

– Что ж, одно очко в нашу пользу. – Адриан отошел от Танцорки и поспешил к Ройсу. – Ты бы убил его? Если бы он отказался… если бы меня схватили?

– Не задумываясь.

– Даже не знаю, умиляться мне или пугаться.

– Это твое дело.

– Но что ты имел в виду насчет шахмат?

Секунду Ройс выглядел озадаченным, а потом усмехнулся:

– Ах, это. Я в буквальном смысле объявил королю шах.

– Смешно. – Адриан натянул уздечку на уши лошади, и Ройс быстро вставил грызло ей в рот. – Каков наш дальнейший план?

– Я не знаю. Импровизирую на ходу.

Адриан затянул пряжку на шее животного.

– Только не говори, что мы играем в День противоположностей. Серьезно, почему ты это делаешь?

Ройс промолчал. Лишь схватил стеганую попону и набросил на спину лошади. Ройс часто игнорировал вопросы, на которые не мог ответить. Было время, когда…

– Я действительно не знаю, – произнес он, разглаживая попону и не глядя на Адриана.

– Ты шутишь. – Тот лишился дара речи от изумления. – Ты ведь… ты ведь не влюбился в Нису Далгат?

– Все совсем не так.

– А как?

Адриан помог Ройсу оседлать лошадь.

– Я… я не знаю… но есть что-то…

– Что-то, ради чего стоит умереть?

Ройс вздохнул.

– А на что еще это похоже?

* * *

Когда они выбежали из конюшни, ведя лошадей, Адриан увидел, что Скарлетт исчезла, а Эшер до сих пор стоит на коленях над леди Далгат. Вокруг собралась толпа, в основном старики, не поехавшие на церемонию.

– Эта женщина мертва, – сообщил Эшер, когда Ройс и Адриан подошли достаточно близко, чтобы можно было говорить негромко.