Анафема - Сергей Чекмаев

— Анафема! Всем стоять! — произнес он привычную фразу. — Л старший контроллер Артем Чернышов, — и, повернувшись к девочкам, добавил: — Спокойно! Вы под нашей защитой!

Недалеко от него на трубе сушилось заляпанное сомнительными пятнами покрывало. Артем сорвал его, подошел к перепуганным девчонкам, накинул на них. Двоим не хватило, пришлось стянуть дорогой пиджак, с трудом выбитый на эту операцию, завернуть их, дрожащих от холода, страха и стыда, в плотную ткань. Как раз хватило.

Такой неприкрытой радости в людских глазах Чернышов не видел еще никогда. Восемь девчонок смотрели на него с благодарностью, плакали и смеялись одновременно. Не в силах больше на это смотреть, Артем ободряюще кивнул и отвернулся.

Савва угрожающе стоял над коротышкой. Но тот больше не выглядел испуганным — он постепенно пришел в себя, во взгляде снова появилась наглость и самоуверенность.

— Ах, Анафема! — судя по всему, на него это слово не произвело обычного магического действия. — В гости к нам? Что же, очень-очень рад… Только зачем беспорядок, шум?..

— Ты кто? — прервал его Савва.

— Меня зовут Устенко Эдуард Андреевич. Я, тас-скать, финансовый директор, — усмехнулся человечек. — Всякие разные дела хозяйственные, решение проблем.

— Фи-и-инансовый дире-е-ектор, — протянул Савва. — Это в детдоме-то?

— Чего ж вы тут считаете, это какие деньги должны быть в детдоме, чтобы потребовался целый финдиректор? — фальшиво удивился Артем.

Устенко сделал вид, что не расслышал этой нотки в голосе контроллера. Он развел руками и сладко улыбнулся.

— Да, знаете, тас-скать, у нас много щедрых друзей. Меценатов. Да, меценатов. Они дают деньги нашему детдому. Вот и приходится… тас-скать, управлять хозяйством.

— Меценатов, говоришь? Будут тебе меценаты! — заорал Савва.

Корняков подскочил к Устенко, ухватил его за шкирку и шагнул в дверь, одной рукой тянул за собой ошеломленного финдиректора.

Наверху в вестибюле он швырнул коротышку в угол. Тот упал, задел головой ножку стола, за которой еще совсем недавно сидел сторож. Теперь он валялся рядом, связанный и с кляпом во рту. На эту роль прекрасно подошло фирменное кепи.

Устенко схватился руками за голову, зашипел от боли. Встретился взглядом с выпученными глазами растерявшего всю вальяжность охранника и зло выругался.

— Вам это с рук не сойдет!

Даниила почему-то нигде не было видно. Снизу поднимался Артем, подгоняя перед собой женщину, — как оказалось, номинального директора «Зеленого луча» Инну Вольдемаровну. На самой последней ступеньке лестницы он остановился, заметив какое-то шевеление наверху. Три девочки боязливо выглядывали из-за перил.

— Вы под нашей защитой! — громко повторил Артем положенную фразу. — Оставайтесь на своих местах!

Финдиректор сидел на полу, приложив к затылку платок, Отнял, поднес к глазам и, увидев кровь, повторил еще раз:

— Вам это с рук не сойдет! Никому, ясно? Корняков ощерился:

— Лучше подумай о себе!

— Что же вы, гражданин Устенко? — едва сдерживаемая ненависть послышалась в голосе Артема. — Зачем вы сирот-то?… Детей! — почти крикнул он.

Финансовый директор снова приложил платок к голове и усмехнулся.

— А что? Я им помогал на ноги встать, тас-скать… Чем плохо-то? А вы пришли, намусорили… — его взгляд скользнул в сторону слабо копошащегося рядом сторожа. — Теперь же что? Теперь к нам хорошие люди не пойдут?

— Ты чего, сволочь? Ты решил, что эта <…> будет продолжаться?! — выкрикнул прямо в лицо финдиректору Савва. — Да я тебя сам, своими руками сейчас порву!

Устенко едва заметно вздрогнул и отодвинулся от Корнякова. Но почти тут же на его лице возникла нагловатая усмешечка:

— Видели мы и не таких, и все как-то… Детям работа нужна, а хорошим людям… уважение. Вот детки им, тас-скать, уважение окажут — и все довольны. Небось, сами же к нам потом придете.

Савва побагровел. Его рука скользнула к наплечной кобуре. Артем перехватил ее и крепко сжал.

— Прекрати.

— Этот <…>ный козел!

Директор подпольного дома терпимости довольно наблюдал за контроллерами. Щерился, будто кот после сытного обеда.

Из левого коридора показался Даниил. Он шел, придерживаясь левой рукой за стену, в правой нес два ДВД-диска. Бледное лицо и заметно дрожащие руки выдавали смятение в душе, бывший инок явно пребывал не в себе. Увидев Корнякова и Чернышева, он направился к ним и протянул диски.

— Я… Там такое… Я зашел, а они там сидят и смотрят…А на экране… Дети… — деревянным голосом пробормотал он. Даниил вдруг резко побледнел и отошел к увитой зеленью дальней стене вестибюля. Его вырвало. Пару минут он стоял согнувшись и вздрагивал от рвотных позывов. Выпрямился, утер рот, отвернулся от товарищей и часто-часто задышал.

Савва выдернул носовой платок из пальцев Устенко, подошел к Даниилу:

— Вот, вытри руки, что ли…

Инок благодарно кивнул, но тут увидел кровоподтек на голове финдиректора и с омерзением отказался:

— Нет. Я лучше так…

Артем кинул взгляд на диски в руках, молча прочел надписи на коробочках и передал Савве. Тот повертел их и в упор посмотрел на Устенко:

— Света, значит. Десять лет. И Ирина, девять лет. Устенко сжался под взглядами контроллеров, но прошипел:

— Мой адвокат — один из лучших в России! Меня знают такие люди! — Сейчас он тебе не поможет, с-сука! Я тебя здесь убью, понял!! — У меня много знакомых среди больших людей! — заверещал финдиректор. — Лучше уходите, и я забуду те беспорядки, которые вы учинили в нашем детдоме!

Из того же коридора, откуда только что появился Даниил, выглянул солидный господин в дорогой, но сейчас несколько помятой рубашке и сбившемся набок галстуке.

— Ну! Где наши маленькие крошки?! Мы заждались! Я хочу вот эту и эту!! — он потряс над головой дисками. — Катя и Вероника. Эдик, мы ждем!

Нетвердой походкой он вывалился в вестибюль, увидел разгром и замолчал, ошеломленно оглядываясь.

— Устенко, кто это? — спросил Чернышов. Финдиректор поднялся навстречу гостю. На его губах заиграла подобострастная улыбочка.

— А это… Это меценат. Пришел пообщаться со своими любимицами. Так ведь?

«Меценат» угрюмо смотрел по сторонам, все еще ничего не понимая. Пришлось Устенко оправдываться самому.

— Михаил… пусть будет Михаил Викторович… — Эдуард Андреевич гнусно ухмыльнулся, — очень любит детей. Пока жена не смогла одарить его наследницей, он ходит к нам. Привыкает. Приносит девочкам подарки, новые платьица. И они его очень любят… Правда, Михаил Викторович?