Вечный. Взгляд со стороны - Роман Злотников

Пятая волна рассыпалась мириадами брызг, обдав наблюдателей осколками собственных мыслей о начале конца. «Дикий» Чтец твердо стоял на ногах с гордо поднятой головой. А должен был валяться в пыли, вымаливая прощение за совершенное святотатство. Фуга боли, после которой раскаявшиеся народы готовы были жертвовать своими детьми и без грана сомнения стройными рядами идти в огонь за своих Повелителей, никогда еще не заканчивалась для испытуемого без тяжелых психологических последствий. Разочарованный шелест крыльев наполнил зал шумом весеннего ливня. Аала хотела видеть последствия…

* * *

Финал фуги боли заставлял немного нервничать. Но Устанавливающий принял решение не обращаться к старейшим с просьбой о приостановке аалы. Трапеция не поймет такого решения. Проникающего уже внесли в Круг Истины, и он начинал медленно выползать из своего укрытия. Амфитеатр замер в ожидании обещанного чуда. Проникновение в Чтеца действительно обещало много интересного, факт того, что зародыш Проникающего не обрел еще всей силы, приведет к тому, что он «прокопается» со своим объектом дольше обычного, и это, безусловно, скажется на итоговом результате. Раса, которая смогла за какую-то сотню лет видоизмениться настолько, что ее устойчивость, агрессивность и боеспособность подскочили как минимум на сотню пунктов, по всем канонам должна быть объявлена опасной и подлежать немедленному и тотальному уничтожению с привлечением всех возможных ресурсов. Если такое решение будет принято на собранной им аале его Фиолетовой трапеции, тогда не избежать повторного созыва большой аалы, на которой его доклад может вызвать эффект разорвавшейся бомбы, и уже тогда можно будет говорить о смене состава мудрейших. Личный уровень доверия Устанавливающего при этом возрастет настолько, что он станет первым претендентом на освободившиеся места. И придет новая эпоха – эпоха перемен.

Легкое неуверенное прикосновение к лодыжке его ноги чего-то теплого и скользкого отозвалось неприятным зудом, и Хоаххин отдернул ногу. Он развернул корпус в сторону шипящих и булькающих звуков, похожих на те, что издает закипающий на огне чайник. Следующий контакт был уже не таким безобидным, резкая боль раскаленными иглами пронзила бедро. Источником этой боли оказалось липкое, как паутина, протянувшееся в сторону фыркающего «чайника» кожистое, испещренное маленькими розовыми присосками щупальце, словно пиявка пытавшееся присосаться к его левой ноге выше колена. Машинально коротким взмахом правой ладони Чтец отсек метровый кусок пиявки, которая тут же отвалилась от него и с шипением шлепнулась на отшлифованный за миллионы лет гранит Круга Истины. И снова вокруг него повторился тот же легкий шелестящий звук весеннего дождя, который он слышал, когда закончилась фуга боли. Следующая атака «пиявок» оказалась более массовой, сразу четыре острых жгучих укола пронзили грудь, правую ягодицу и оба плеча. Но то ли «волшебная» таблетка еще действовала, то ли пиявки оказались деликатнее, чем на это рассчитывал атакующий, но доставляемые ими неудобства были лишь смешной пародией на те волны настоящей, удушающей боли, которую он испытывал всего несколько минут назад. Отсекая их одну за другой, Хоаххин успел ухватиться за один из ускользающих от него обрубленных липких концов. И тут перед Чтецом открылась окружающая его картина.

Жуткое в своей неприглядной откровенности тело, похожее на гигантского кальмара, испещренное разноцветными отростками, не то сенсорами, не то рецепторами, напоминающими прыщи, истекающие мутной слизью. Длинные упругие щупальца тянулись от этого тела в сторону Хоаххина, извиваясь по граниту. Тонкие струйки пара то и дело вырывались из-под кожных складок. Тело продолжало подтягивать в сторону объекта своих «исследований» все новые и новые, словно отрастающие у гидры липкие отростки. Все это безобразие располагалось на большой круглой площадке, вокруг которой вверх поднимались истертые, грубо вытесанные из цельных каменных блоков огромные каменные ступени. На верхних ярусах в полутьме шевелилось что-то живое и недоброе. Хоаххин вспомнил свою старую пещеру в предгорьях на краю ледяной пустыни, в необитаемых нижних гротах которой поселились летучие мыши. Днем они, как свежее выстиранное белье на веревке, гроздьями свисали с потолка, тихо шелестя крыльями и покачиваясь на сквозняках. «Боже праведный! – чуть не сорвалось с его губ, когда он наконец заставил своего «научного» партнера сфокусировать зрение на этих верхних ярусах гигантской круглой лестницы. – Это не «чайник», это «пылесос», почти такой же, как и я, а там, под огромным древним каменным куполом, переливаются всеми оттенками фиолетового не летучие мыши, а совсем другие существа, и их там много, очень много!»

«Пылесос» подчинялся беспрекословно. Он больше не суетился и не протягивал свои липкие лапы в сторону своего нового мозга, а жадно и с нескрываемой ненавистью развернул свои «прыщи» вверх. Струйки пара стали вырываться из него еще чаще и сопровождаться тонким посвистыванием. Он определял для себя новые цели, которые, к его большому сожалению, находились слишком высоко, и дотянуться до них было невозможно, ну, или почти невозможно. Хоаххин, как ни противно ему было приближаться к своему подопечному, подошел к нему вплотную и легонько пнул его ногой. Упругая волна пробежала по телу Проникающего, и он, сжавшись, как тугая часовая пружина, выплюнул вверх целый сноп тонких длинных контактных отростков. Большая часть из них, так и не достигнув нужной высоты, шлепалась на холодные твердые камни, но кое-что все-таки долетело.

* * *

Творилось что-то совершенно невообразимое. Обещанное чудо превосходило любые рамки понимания основополагающих процессов, на неизменной базе которых строилась безукоризненная логика доминирования Могущественных. Устанавливающий опрометью рванулся вниз, на ходу разворачивая крылья, словно две смертоносные алебарды, увенчанные черными острыми келемитовыми когтями, эффективность которых в ближнем бою была уже известна Хоаххину. Проникающий, который еще не отошел от первого, пристрелочного плевка, вновь подобрался и в тот момент, когда крылья, несущие его создателя, притормаживая мощное фиолетовое тело, развернулись к нему всей своей невообразимой площадью, вновь изрыгнул сгусток клейких, вяжущих конечности жертвы волокон, словно ловчую сеть, на несущегося вскачь фиолетового Пегаса. Онемевшая Аала, с ужасом наблюдавшая за стремительно разворачивающимися событиями, вышла из оцепенения, и жуткий боевой клич Могущественных в первый раз за всю бесконечно долгую историю их существования потряс своды Зала изгнаний.

Нервно-паралитический яд, мгновенно поражающий нервные окончания, вызывает жуткую боль в теле, никогда не подвергавшемся подобным пыткам. И даже сверхбыстрая регенерация, почти мгновенно восстанавливающая обычные ткани совершенного организма, не может уменьшить или блокировать эту сбивающую с ног боль. Устанавливающий со слипшимися, пожухлыми крыльями всем своим весом рухнул на колени перед неподвижно стоящим Чтецом, в этот момент его плоть можно было не торопясь резать на мелкие куски, такого позора не доводилось испытывать ни одному из его предшественников. Никогда еще ни один Могущественный, пусть даже на несколько секунд, не преклонял колен перед жалким «диким». Никогда еще жалкий «дикий» не плевал в лицо коленопреклоненному Могущественному, оставляя без внимания его висящую на волоске жизнь.