Бессменная вахта - Эрнст Омурзакович Басаров

своим опытом и мастерством, воспитывая на своем примере молодое поколение солдат правопорядка.

П. ВИТВИЦКИЙ,

подполковник внутренней службы в отставке

МУЖЕСТВО

По узкой улочке небольшого колхозного села на предельной скорости, виляя из стороны в сторону, мчался грузовик, а следом, стремясь опередить его, — мотоцикл. Кто сидел в грузовике, разглядеть со стороны трудно. На мотоцикле были милиционеры. Неожиданно грузовик резко свернул в сторону и с грохотом врезался в ворота. Мотоцикл налетел на грузовик и перевернулся. Один из милиционеров остался лежать неподвижно. Другой с трудом приподнялся и, прихрамывая на правую ногу, побежал через разбитые ворота в глубь двора.

«Только бы не потерять сознание… Еще немного… совсем немного… Я должен… я должен догнать его…» Спина преследуемого уже перед глазами. Однако силы на исходе, совсем перехватило дыхание. И все же милиционер собирает в кулак всю свою волю, протягивает руку, хватает убегающего. Теперь не отпустит… Бандит ножом ударяет его по руке, по голове. Раненый придет в себя только через несколько часов в районной больнице.

Изрезанный ножом, с серьезным повреждением бедренной кости, могло случиться, он вообще не встал бы на ноги… Врачи сделали невозможное. И вот наступил день, когда Анатолий Толкунов поднялся с больничной койки.

Он прошел отличную школу жизни во внутренних войсках МВД, был вынослив, силен. Не раз приходилось ему вступать в схватки с бандитами. И всегда побеждал. Благодаря мужеству, силе, опыту.

В этот день он находился в составе патрульной группы. Толкунову и его напарнику Кадырбаеву нужно было осмотреть базу коопторга. Она у них на особом счету. Сразу же за поворотом они увидели грузовик, стоявший у обочины.

— Странно, в такой-то час… — подумал Толкунов и осветил грузовик фарами.

Оставив напарника у мотоцикла, Толкунов направился к машине, обошел ее сзади, заглянул в кузов. В нем лежали тюки. Подошел к кабине. В ней сидел человек. Он притворялся спящим. Толкунов решительно потребовал:

— Ваши документы!

Незнакомец как бы спросонья буркнул:

— Нет документов, забыл захватить.

— Тогда поедемте в райотдел…

Но едва грузовик тронулся с места, как на подножки с обеих сторон вскочили двое, до этого прятавшиеся за изгородью. Навалились на Толкунова. Анатолий действовал, как всегда, решительно и хладнокровно, заставил бандитов повиноваться.

Плотник по профессии, Анатолий все в жизни делал основательно, добротно. Глядя на его литые плечи и широченные ладони, в которых топор казался детской игрушкой, друзья, смеясь, говорили: «Ты как скала, за тобой не страшно».

Когда подошел срок солдатской службы, собрал он вещевой мешок, доставшийся ему в наследство от старшего брата, нехитрые свои пожитки и поехал с такими же стрижеными хлопцами навстречу неизведанной армейской жизни.

Службу рядовой Толкунов нес во внутренних войсках так же основательно и степенно, как работал. Уверенно, шаг за шагом, шел он к воинскому умению. Никогда не произносил вслух слово «долг», но чувство долга жило в нем, двигало всеми его поступками. Не случайно Толкунову доверили отделение. До чего же разные эти солдаты! Вот Владимир Аксюченко, первогодок. Обычно новички ко всему приглядываются с жадным любопытством, а этот скрытен, молчалив, всегда в стороне. Или взять Николая Кораяниди. Служит последний год, парень развитой, остер на язык, а дисциплина хромает. Чудов попроще, весь как на ладони. А Рахимкул Ахметов — сгусток энергии… И вот таких разных людей, составляющих отделение, ему, командиру, нужно было слить в коллектив.

Бежали неторопливо солдатские будни. Пришел день, когда младшего сержанта Толкунова, отличника Советской Армии, и его товарищей связало слово «подвиг».

…Развод подходил к концу. Осужденные рассаживались по машинам. Угрюмые лица, взгляды исподлобья. На совести у некоторых не одна судимость, не одно преступление, даже в колонии они продолжали жить по своим законам и за это переведены на строгий режим.

Анатолий перевел глаза на бойцов охраны, и теплая волна поднялась в груди. «Замечательные хлопцы! — такие и в беде помогут, и в бою не подведут».

А «замечательные хлопцы» в ожидании, когда осужденные рассядутся в машины, весело перешучивались.

Был десятый час утра, но солнце припекало не на шутку. Машины гуськом шли по узкой дороге, то круто взбиравшейся на холм, то нырявшей в лощину.

До мраморного карьера, куда вывозили осужденных на работу, было пятнадцать километров среди сопок. Они горбились насколько хватал глаз. Среди них, испещренных темными выходами гранита и зарослями карагачника, человек мог затеряться, как иголка в стоге сена.

Колонна машин подъехала к карьеру. Развернувшись, первая машина задом сдала к подножью сопки и остановилась, вторая стала рядом.

— Разгружаться! — скомандовал Толкунов.

Кораяниди передал сержанту свой автомат, спрыгнул на землю. Толкунов, свесившись через борт, тоже протянул ему оружие.

— Ну-ка, держи и мой автомат.

Но не успел Николай сделать и трех шагов в сторону от машины, как на него обрушилось что-то тяжелое. Он почувствовал, что его руки, занятые оружием, стиснуты кольцом чужих рук. Он резко присел, освободившись от захвата, обернулся и прямо над собой увидел лицо озверевшего бандита. «Оружие, — мелькнула мысль, — оно ему нужно. Только бы не отдать оружие!» Кто-то навалился сзади, заламывая руки, жарко дыша в затылок. Кораяниди упал, крепко прижимая к себе автоматы.

События разворачивались так стремительно, что Толкунов на миг растерялся, когда высокий рыжий осужденный Ярунов перемахнул через борт и подмял Николая. Толкунов был безоружен. Судьба его и его товарищей решалась в эти мгновения внизу, на земле, где шла борьба за оружие. Командир рванулся к борту машины. Кто-то сзади дернул его за плащ: «стой, начальник!»

Держали крепко. Толкунов обернулся: налитые ненавистью бандитские глаза, но в глубине их прячется страх. Сержант вывернулся, оставив плащ в руках бандита, спрыгнул с машины.

Навстречу метнулась невысокая фигура. Толкунов ударил нападавшего в подбородок, вложив в удар всю силу. Бандит упал. Но с машины один за другим посыпались его дружки. Их было около двадцати. Они сжимали и сжимали кольцо вокруг конвоя.

В сумятице схватки Толкунов ни на секунду не забывал о Николае, но пробиться к нему было невозможно. Однако ярость удесятеряет силу. Сержант схватил поперек туловища одного из бандитов, поднял его над головой и, действуя им как тараном, расшвырял нападавших. Он подоспел вовремя. Кораяниди, прижатый к земле, увидел, как в руке осужденного блеснул нож. «Все…» — мелькнуло в сознании, но в ту же секунду Толкунов заслонил товарища и принял удар на себя…

Похожее произошло и во второй машине. Передав оружие Чудову, Аксюченко перелез через борт и сразу же ему на плечи спрыгнул осужденный. Владимир пригнулся, и бандит перелетел через него, но тут же поднялся и,