Призрак - Келли Армстронг

Я потеряла сознание, однако новый приступ жуткой боли привел меня в чувство. Трсайель осторожно опустил меня на пол. Он что-то говорил, но я слышала только свой крик. За спиной у него никса устремилась куда-то в сторону. Я неожиданно поняла, что ей понадобилась.

– Трсайель, – выдохнула я. – Меч! Она…

Он выпрямился как раз в тот миг, когда никса рванулась к клинку. Ангел, не успевая схватить меч, ногой отпихнул его в сторону и кинулся на никсу. Они покатились по полу.

Волны боли пульсировали в теле, и каждая волна на мгновение отключала сознание. Я изо всех сил пыталась не терять связи с происходящим. На противоположном конце комнаты Трсайель почти пригвоздил никсу к земле, но она вырвалась, перекатилась и снова устремилась к мечу. Ангел швырнул ее на пол.

Сквозь накатывающую темноту я пыталась разглядеть клинок. Вот он, у самой двери! Закусив губу, я поднялась на четвереньки и поползла к нему. В нескольких футах от вожделенного оружия я поняла, что не сдвинусь с места, меня била дрожь, руки и ноги отказали. Я рванулась к мечу и накрыла его своим телом, ощущая сквозь одежду жар клинка. Вес провалилось в темноту.

Я пришла в себя на чем-то мягком и удобном. Кажется, кровать. Надо мной склонился Трсайель. Я попыталась сесть; ослепительная боль вынудила меня лечь обратно.

– Никса? – шепотом спросила я.

– Сбежала. Телепортировалась, как только я ее прижал.

– Амулет. Нашел…

– Он здесь.

– Хорошо. Что… – Я охнула от нового приступа боли. Трсайель обнял меня и прикоснулся ладонями к шее.

Я снова охнула: руки у него были чуть холоднее меча. Пальцы коснулись кожи, и боль отступила. Он помассировал мне шею, и я расслабилась. Боль сменилась волнами тепла. Я начала засыпать под чарующие звуки ангельского голоса. Все попытки сосредоточиться были тщетны, и я поняла, что Трсайель и впрямь перешел на ангельскую манеру разговора.

– Лучше? – шепнул он.

– Угу. Немного.

– Тогда я продолжу, – негромко рассмеялся он и серьезно добавил: – Мне очень, очень жаль.

Я приподняла голову и огляделась. Я лежала на диване, а Трсайель устроился рядом, на стуле. Громоздкая, угловатая, типично постмодернистская мебель гораздо удобнее, чем кажется. Два кресла стояли рядом с камином, а еще два – у окна, выходящего на город. Стены украшены плакатами картинных галерей и музеев. У противоположной стены – книжный шкаф, битком набитый книгами. Все не поместились, и часть громоздилась стопками на полу. Низкий столик справа завален журналами.

– Твоя комната? – спросила я с любопытством.

– Не такая, как у других ангелов? – кивнул Трсайель. Я подняла номер «Энтертейнментуикли».[4]

– Да уж, не такая. Ангел слегка покраснел.

– Я тебя подкалываю, – улыбнулась я, – твоя комната уютнее. В других делается не по себе.

Трсайель рассмеялся. Я продолжала перебирать журналы. С «Тайм» и «Нэшнл джиографик»[5]я была знакома, остальные были написаны на неизвестных мне языках.

– Вот и ответ на вопрос, – проговорил ангел, широким жестом указывая на обстановку своей комнаты. – Хотя, полагаю, ты уже обо всем догадалась.

– О чем?

– Что имел в виду Данталиан. Его слова. Его… оскорбления. Ты прекрасно поняла, что он имел в виду.

Я откинулась на подушки и посмотрела на него.

– В тебе есть человеческая кровь. Якобы.

– Он прав, и ты это знаешь. Впрочем, доказать это невозможно. – Он поднял с подушки прядь моих волос, пытаясь отвлечься. – Я из третьей, последней группы чистокровных ангелов. Создатель знал, что и с первой, и со второй волной ангелов возникли проблемы. Мир рос, а они не могли за ним угнаться. Тысячи лет они оберегали охотников и собирателей и вдруг столкнулись с миром, который меняется в мгновенье ока. Последнюю группу научили погружаться в мир людей, поддерживать его традиции, языки, даже моду, чтобы лучше понимать тех, кому мы служим.

– Но ведь это все объясняет! Дело в обучении, а не в происхождении.

– Нет, – покачал головой ангел. – Некоторые из старших ангелов пытались стать такими, как мы, а некоторые из нас – как они. Ничего не вышло, мы слишком разные.

– Думаешь, Создатель дал тебе человеческую кровь, чтобы ты был человечнее?

Трсайель выпустил мои волосы и кивнул.

– И когда Данталиан заговорил об этом, мне стало тошно от того, как я отреагировал на его слова. Я представил себе, что ты обо мне подумала…

– Я не…

– Что я лицемер, верно? Сначала я говорю тебе, что не вижу в людях ничего дурного, а потом беснуюсь оттого, что какой-то демон видит во мне человеческую кровь. – Он яростно покачал головой, сверкая глазами. – Проклятый…

Я приподнялась в постели.

– Ты не лицемер, Трсайель. Я видела, как с тобой обращаются другие ангелы. Проблема в них, верно? Не в том, что у тебя в жилах есть капля человеческой крови, а в том, что они так думают.

– Мне важно, кем они меня считают. Конечно, я не…

Я заглянула ему в глаза.

– Дальше можешь не объяснять. Я же ведьма. Мне хорошо знакома ситуация, когда с тобой обращаются как с существом второго сорта. Впрочем, если не касаться ни вопросов крови, ни обучения, эксперимент в принципе удался. Ты понимаешь человеческую культуру и приспособлен к ней лучше других. Но зачем понадобились вознесенные ангелы?

– Не все ангелы последней волны похожи на меня. Большая часть ассимилировалась.

– То есть поддались давлению прочих. А ты не поддался.

– Скорее не смог, это противно моей природе. Хотя я не одинок, и подобных мне не так уж мало.

– Немало, однако, явно недостаточно, чтобы противостоять правилу «в бой идут вознесенные ангелы».

Трсайель медленно кивнул и опустил печальный взор.

– Но если я вознесусь, если справлюсь с заданием, и мне предложат стать ангелом, мне понадобится учитель. А Зак… Заф…

– Зедкиель.

– Он пропал, поэтому учить меня будешь ты.

– Надеюсь, – помедлив, ответил Трсайель, – и, между прочим, не только ты должна проявить себя при выполнении задания. К сожалению, ты действуешь лучше меня.

– А амулет кто добыл?

– Мне бы лучше никсу, и желательно – на острие меча. Я рассмеялась.

– Все еще впереди, не беспокойся. Тогда и узнаем, насколько правдивы наши предположения. Я такая везучая, что, если, наконец, решу стать ангелом, выяснится, что мне никто и не предлагает.