Православные христиане в СССР. Голоса свидетелей - Ольга Леонидовна Рожнёва

имелись лошадь и корова. Его посчитали зажиточным, к тому же он был верующим. Этого было достаточно, чтобы арестовать дедушку и выслать его из села. Куда его выслали, мы не знали, говорили, что куда-то недалеко от Ташкента.

Мой отец работал в колхозе. Братья его все были на войне; один брат погиб, другой пропал без вести и еще трое вернулись живыми. Папу не взяли на фронт, потому что он был инвалидом детства. Во время войны он работал на станции Потьма Зубово-Полянского района, охранял заключенных. Мама работала на железной дороге в составе службы обеспечения безопасности железнодорожных путей. Маршрут у нее проходил от Москвы до Харькова, именно по этому направлению перевозили военные грузы.

Родители были для нас примером нравственности и доброты

Родители были для нас, детей, примером нравственности и доброты. Мама всегда помогала нуждающимся в помощи. В то время некоторые семьи жили так бедно, что им не хватало денег купить детям одежду в школу. А наша семья жила побогаче других, потому что мама готовила очень вкусные моченые яблоки и продавала их.

Помогала мама людям не только деньгами, к ней приходили за утешением те, у кого случалась какая-то скорбь. Церковь в те годы стояла закрытой, а людям надо было куда-то идти за утешением, и они все приходили к нам. Даже после смерти мамы многие вспоминают о ней добрым словом.

Папа в те годы работал в колхозе учетчиком, и его тоже уважали все, кто работал с ним. Папа был очень добросовестным человеком, он обходил все поля, знал, где находится какой камень, и потом предупреждал трактористов, чтобы обращались с техникой поосторожней.

На отдых у нас не было времени

В нашей семье росли трое детей: две сестры и брат. Мы с сестрой учились на отлично, а брат на четверки. Отдыхать нам было особенно некогда. Во время летних каникул работали на огороде, ухаживали за клубникой. Отец работал только за трудодни, зарплату не получал, и доход наш был только от огорода. Мама занималась продажей яблок.

Правда, после сбора урожая ягод мама отпускала нас на несколько дней отдохнуть, и мы ездили в Ковылкинский район к дяде, в поселок Рыбкино. Там у реки Мокши отдыхали три или четыре дня. Еще в нашей школе работал интернациональный лагерь «Дружба», который направлял отличников в разные города и страны. И моя сестра ездила с группой учеников в Эстонию. Их нарядили в национальные одежды и отправили в двухнедельную поездку. Такие поездки совершались каждый год.

В нашей семье не отмечали никаких светских праздников

В нашей семье мы не отмечали никаких светских праздников. Отмечали только церковные: Пасху, Рождество Христово, Покров Божией Матери и другие. На Пасху и Рождество мы обязательно шли в церковь на ночные службы. После службы ехали домой. Больших застолий у нас не бывало – мама пекла пироги, блины. Ходили колядовать к Рождеству. Матери нас одевали в красивые платки и отправляли колядовать.

На праздник Покрова, наш престольный праздник, сооружали посреди улицы высокие качели, качались на них, и было очень весело. В то время компьютеров не имели, на всю улицу был только один телевизор у соседа Дмитрия Ивановича, который жил неподалеку от нас. И все ходили к нему смотреть телевизор, человек по тридцать набивалось в дом.

От Бога никто не отрекался

Когда я училась в дракинской школе, окружающие знали, что наша семья верующая. В школе нам не разрешали носить крестики, но я, сестра и брат всегда их носили. Мама запрещала нам их снимать. У нас многие носили крестики. И у нас все оставались христианами, от Бога никто не отрекался, это я помню.

У всех односельчан были и иконы, и вера в Бога, но это скрывали, кто как мог. Даже проверяли учителей и партийных: ходили по домам, смотрели, у кого есть икона, у кого нет. В школе нужно было вступать сначала в октябрята, потом в пионеры, затем в комсомол. Наша мама нам этого не разрешала, у нас в семье никогда не было ни комсомольцев, ни партийных. И мы свою веру дома не скрывали: у нас всегда были иконы, и перед иконами день и ночь горела лампадка.

Мама будила нас в три часа ночи, и мы шли в церковь

Церковь нашу закрыли в год моего рождения, но в детстве я ходила с мамой в зубово-полянскую церковь. Каждое воскресенье, это было для нас обязательно. Также мы всей семьей ходили в церковь в город Спасск Пензенской области, расположенный на границе с Мордовией.

Мама будила нас в три часа ночи, и мы шли через поля и овраги до самого Спасска. Мы все очень уважали священников, относились к ним с особым благоговением. Когда я была маленькая, помню, что батюшка был для нас, как будто посланник с небес.

Я принес вам Псалтирь

Мама у нас всегда читала православные книги. Как-то я, уже став взрослой, попросила у мамы, которая пришла ко мне в гости, Псалтирь. Мне хотелось иметь старинную Псалтирь, как у нее самой. Мама пообещала: «Я тебе куплю, но уже современную, какие сейчас продают в церкви или в магазинах». Я попросила: «Мне очень хочется старинную Псалтирь!» Мама переночевала у меня, а на следующее утро пошла к себе домой.

Вернулась она домой, стала читать утренние молитвы – и вдруг к ней кто-то стучится. Открывает она дверь и видит мужчину, который спрашивает у нее: «Тут живет Мария Васильевна, которая читает Псалтирь?» – «Да, это я». – «Я вам принес Псалтирь». Когда мама посмотрела на книгу, то увидела, что это старинная Псалтирь, одна из семи, изданных в рукописном варианте в Киеве. Вот такой подарок я получила от мамы на следующий день после нашей беседы.

Лавра была для нас как второй дом

Потом еще один случай был. Мама всегда брала меня с собой по монастырям, мы ездили в Троице-Сергиеву лавру, в духовную семинарию в Одессу, в Киево-Печерскую лавру, которая была для нас как второй дом, – мы бывали там очень часто с детства.

У мамы имелись разные иконы, но не было у нее Казанской иконы Божией Матери, о которой она всегда мечтала. Однажды мы возвращались из Киева и приехали на Казанский вокзал, где к нам подошла неизвестная женщина и спросила: «Вам икона не нужна?» – и вытащила старинную Казанскую