Клавесин Марии-Антуанетты - Наталья Александрова

– Проголодались, – усмехнулась Ленская, – соскучились… Не явится больше ваш хозяин, мышей не принесет. Придется вам на самообслуживание переходить, если не разучились. Ничего, голод не тетка…

Она разговаривала вслух, чтобы подбодрить себя – было очень неуютно в пустом доме в компании голодных хищных птиц.

Однако не в характере майора Ленской было отказываться от задуманного, как уже говорилось, она обладала фантастическим упорством и всегда доводила начатое дело до конца.

В полутьме на нее смотрели шесть пар круглых глаз. Смотрели очень недоброжелательно, можно сказать – злобно. А возможно, Ленской так показалось. Две серых неясыти, мохноногий сыч, сова-сплюшка, ушастый филин и белая полярная сова.

Филин захлопал крыльями и заухал, остальные птицы тоже заволновались, одна полярная красавица сидела смирно и глядела грустно, как царевна Несмеяна в тереме.

Ленская раскрыла клетки, едва успев отскочить в сторону от рассерженного филина, затем распахнула все двери. Птицы и не думали вылетать. Филин нахохлился и замолчал, сыч забился в самый дальний угол, сова-сплюшка прикрыла глаза.

– Вот что, дорогие мои, – сказала Ленская решительно, – надо выбираться на волю. Уж извините, теперь каждый сам за себя. Решайтесь! Я не могу тут с вами до ночи сидеть. И дверь открытой оставить тоже не могу – с меня спросят.

Ленская подошла к клетке белой совы и сказала с удивившей саму себя нежностью:

– Милая, ты же совсем недавно жила на свободе. Неужели все забыла? Смелее, сейчас снаружи темно, твое время. А за ночь ты успеешь улететь далеко и очень скоро доберешься до своей любимой тундры. Ну же, решайся!

Сова не шелохнулась. Две серые неясыти переглянулись и переступили лапами. Ленская вздохнула и вышла из совешника.

Во дворе, как уже говорилось, не было ни кустика, ни клумбы, ни деревца, он был покрыт каменной плиткой. Скамейки тоже не было. Ленская прислонилась к стене сарая и стала ждать.

Через некоторое время за дверью послышался шорох и цокот – сова неуверенно преодолевала порог. И вот Ленская ощутила на своей щеке дуновение ветра, и на фоне светлого еще небе мелькнула тень огромной птицы – полярная красавица решилась первой. Следом в дверь вылетала пара неясытей, мелькнул сыч, за ним сова-сплюшка и, наконец, показался филин. Он далеко не улетел, уселся на заборе и поглядел на Ленскую очень недовольно.

– Дело твое, – сказала она тихонько, – можешь тут хоть до утра сидеть, я ухожу.

Филин ухнул сердито и отвернулся, как будто затаил на нее обиду. Ленская захлопнула дверь совешника и закрыла за собой калитку теперь уже точно пустого дома.

Пока она возилась с совами, совсем стемнело, и дорога различалась с большим трудом. Ленская побрела к станции, стараясь не споткнуться и не свалиться в грязь. Удивительное дело, вроде бы дома вокруг стояли добротные, и проезжали к этим домам дорогие машины, а улица в поселке осталась, какой была давно, когда брели по ней вечером коровы, ездили телеги, и хозяйки переговаривались через забор, обсуждая чью-нибудь жизнь.

На улице не было ни души, дома стояли в глубине участков, и свет от них не достигал дороги. Ленская шла в полной тишине, едва замечая в темноте силуэт заборов, как вдруг услыхала сзади звук шагов.

Мгновенно она вся заледенела от страха и попыталась идти быстрее. Шаги за спиной не отставали, как будто преследующий ее человек тоже ускорил ход.

«Чепуха, – уговаривала себя Ленская, – он просто торопится на электричку, как и я…»

Но колотящееся сердце подсказывало ей совсем другое. Ну что хорошего можно ждать вечером на пустынной улице темного поселка? Перед глазами вставали очень неприятные сообщения из милицейских протоколов, а уж когда перед ее внутренним взором замелькали недавно увиденные фотографии, Ленская тихонько застонала и пошла медленнее. Преследующие ее шаги тоже затихли.

«Господи, я сойду с ума от страха! И никто не поможет, даже если я закричу. Нужно успокоиться и идти дальше».

Приструнив себя, Ленская заковыляла вперед как могла быстро. Однако к ногам будто привязали пудовые гири, они словно вязли в болотной тине. Так бывает в страшном сне – хочешь бежать, но не можешь оторвать ноги от земли. Но сила воли у майора Ленской была. И очень большая. Она мысленно приказала себе: «Вперед!» – и зашагала быстрее, не обращая внимания на шаги за спиной.

Через некоторое время она внезапно ощутила некую тревожную неправильность. Было очень тихо, и на улице не было вообще никакого света. Однако на темном небе сияла луна, и в ее неверном свете Ленская увидела, что забор, мимо которого она шла уже довольно-таки долго, – бетонный. Она тут же похолодела, потому что твердо помнила, что по дороге к электричке на улице не было бетонного забора! Деревянные – были, кирпичные – были, встречался простой штакетник, попадались сваренные металлические щиты, а некрашеного бетонного забора – не было. Не делают нормальные люди у себя на участке таких заборов, таким забором обычно огораживают промышленные объекты или стройки!

Это могло означать только одно: в панике и от страха она пропустила нужный поворот и теперь не приближается к станции, где свет и люди, а наоборот, удаляется от нее непонятно в какую сторону.

Ленская прислушалась. Шума электрички не было слышно. Хоть бы товарный состав прошел или скорый поезд!

Ни звука, только внезапно совсем близко раздались шаги, и в лицо ей ударил свет фонарика.

– Женщина, вы что это тут делаете? – удивленно спросил приятный молодой голос. – Вам плохо?

– Да нет… – Ленская, щурясь, отвернула лицо от яркого света. – Я на электричку шла…

– И заблудились! – рассмеялся незнакомец. – Ясное дело, в такую темень, да еще место незнакомое, немудрено поворот спутать. Идемте, провожу до станции, мне как раз по пути. Да не бойтесь вы! – добавил он. – Тут совсем близко, если тропиночкой пройти, а сами вы ни за что не найдете.

Он посветил на себя фонариком, и Ленская увидела приятное лицо, светлые вьющиеся волосы и обаятельную улыбку.

– Вас мне сам бог послал! – обрадованно сказала она, отбросив все подозрения.

Незнакомец галантно поддержал ее под руку. На душе у несчастного майора полегчало, страхи отступили.

«Есть же на свете добрые люди!» – с благодарностью подумала Ленская, опираясь на сильную мужскую руку.

Они пошли вдоль забора до его конца. Дальше шли какие-то неопрятные кусты и валялись проржавевшие конструкции. Зато на углу горел фонарь.

– Вот сюда сейчас свернем! – оживленно заговорил попутчик, увлекая Ленскую на мостик через канаву. – Лесочком пройдем… тут совсем рядом…

– Лесочком? – Ленская замедлила шаги: она твердо помнила, что возле станции нет никакого лесочка. И потом – внутреннее чувство подсказывало ей, что нужно повернуть направо вдоль забора, а не удаляться от него.

– Да не сомневайтесь вы, я все тут знаю! – Мужчина подталкивал ее в лес все настойчивее, движения его стали вдруг суетливыми, улыбка уже не выглядела такой обаятельной, а скорее напоминала оскал.