Маги Гипербореи - Элеонора Девильпуа

– Из леса амазонок, – прорычал он. – Не тронь моего брата!

Ластианакс нажал чуть сильнее, и острие кинжала уперлось в горло второго тройняшки.

– Кто велел вам ввезти живую лазурь в Гиперборею?

– Не знаю, – процедил Альсибиад.

Ластианакс нажал сильнее, и на шее бандита выступила капля крови.

– Говорю же, не знаю! – завопил Альсибиад. – Все переговоры с клиентом вела моя мать, а мы его никогда не видели. Мы просто все обстряпали. На это дело ушло несколько месяцев. Можно было провернуть все быстрее, да клиент велел не рисковать. Не знаю, на что ему столько самородков, но не на доброе дело, это уж как пить дать.

Тайна, покрытая мраком, и мрак этот постоянно сгущается. Загадочный клиент лично не общался с болванами вроде Альсибиада. Ластианакс снова подумал о темискирском эмиссаре, о котором говорил Силен. Возможно ли, что этот эмиссар, покупатель живой лазури, их загадочный спаситель и убийца министров – одно и то же лицо? Но в таком случае, почему этот тип пытался убить Ластианакса в донжоне, а сегодня спас от утопления?

– Это клан Синего Лотоса три месяца назад убил Палатеса, министра усреднения? – спросил он, по-прежнему держа острие кинжала у шеи бандита.

Впервые Альсибиад казался озадаченным.

– Это еще кто? Тот толстяк, что помер в Магистериуме?

– Да, тот толстяк, – подтвердил Ластианакс.

– Не знаю, кто это сделал, но точно не мы! – ответил Альсибиад с оскорбленным видом нерадивого ученика, которого обвиняют в том, что он швырялся бумажными шариками.

– Но ты ведь его видел, да? – спросил Ластианакс, чувствуя, что бандит что-то скрывает.

– Он приходил сюда аккурат перед смертью, – нехотя признался Альсибиад. – Искал статуэтки, статуэтки куриц, кажись, ему для коллекции надо было.

Ластианакс помнил ту прогулку. За два дня до его защиты он просил наставника помочь ему с презентацией, но Палатес бросил ученика на произвол судьбы и отправился на базар в поисках очередной курицы. Тогда Ластианакс, разумеется, обиделся на старика. Откуда ему было знать, что на самом деле Палатес вел расследование и не хотел подвергать ученика опасности? Очевидно, едва войдя в эту берлогу, наставник обнаружил синюю зону и сообразил, что тут хранится живая лазурь. Понимая, что это открытие несет с собой угрозу его жизни, Палатес тем же вечером внес Ластианакса в свое завещание. Из предосторожности.

– Обычно мы не занимаемся контрабандой кур, – продолжал Альсибиад, – но именно тогда мы кое-что провезли через таможню в этой уродливой глиняной штуке, раз уж она внутри пустая, вот я и продал ему эту курицу за пятьдесят гиперов – ловко его пощипал!

Каждое слово бандит сопровождал веселым смехом. Он смотрел на Ластианакса так, будто ждал, что маг разделит его веселье. Юноша понял, что Альсибиад рассказывает эту историю далеко не в первый раз. Очевидно, таинственный клиент краем уха слышал рассказ о визите Палатеса в этот притон. Если банда Синего Лотоса не виновата в убийстве его наставника, то этот клиент определенно причастен. Ластианакс вздохнул. Оставалось задать еще один вопрос.

– А министр колоний, Триериос? Это вы его убили?

– Чего? Его тоже шлепнули?

Альсибиаду не хватило бы ума, чтобы так правдоподобно притворяться. Ластианакс встал, выпустив второго тройняшку, и тот тяжело повалился на пол, словно огромный куль с мукой. Маг бросил кинжал на пол, поднял бесчувственную Арку и снова взвалил себе на плечо. Альсибиад разразился потоком угроз.

– Ты мне за это заплатишь, слышишь, маг? И твоя девчонка тоже!

– Никто не смеет мучить мою ученицу, кроме меня самого, – хрипло ответил Ластианакс.

Он захлопнул за собой дверь в подвал.

Снаружи царила ночная прохлада, и в голове у юноши немного прояснилось. Он одновременно сделал несколько выводов. Во-первых, квартал, в котором он находился, пользовался самой дурной славой в Гиперборее. Во-вторых, он нес на спине бесчувственную ученицу, а силы стремительно кончались. В-третьих, глубокая ночь – неудачное время, чтобы бродить по округе и искать, откуда бы отправить гидротелеграмму. В-четвертых, каналы были пустынны: не было видно ни одной черепахи, способной отвезти его на седьмой уровень. Ластианакс закрыл глаза. Оставалось лишь одно решение: придется идти к родителям.

Маг поудобнее пристроил Арку на плече и двинулся в путь. В темноте он постоянно наступал на какие-то нечистоты и мусор. Когда молодой человек наконец добрался до крыльца, за которым располагалась квартирка его родителей, спина у него болела просто нестерпимо. Ластианакс заметил, что его старые туфли исчезли со ступеньки. Долгое время его мать оставляла их возле двери в надежде, что сын однажды вернется и наденет их.

При мысли о том, что она их убрала, сердце Ластианакса болезненно сжалось. В любом случае эти туфли давно стали ему малы. Он вскарабкался по ступенькам, поднялся на крыльцо и потянулся было к дверному молотку, да так и замер с поднятой рукой.

С минуту юноша неподвижно стоял перед дверью, колеблясь, а Арка оттягивала ему ключицу, грозя ее сломать. Он шесть лет не виделся с отцом и не был уверен, что готов его простить. В конце концов вес его ученицы сыграл решающую роль, и молодой человек взялся за дверной молоток. Несколько секунд спустя в квартирке раздались шепотки и поспешные шаги. Дверь открыл отец, еще более лысый, чем в воспоминаниях Ластианакса. Его карие глаза чуть не вылезли из орбит.

– Лафтианакф?

Несколько секунд отец и сын молча смотрели друг на друга. Ластианакс не понимал, чего ему больше хочется: поговорить с отцом или врезать ему кулаком в челюсть. Казалось, Лофадь находится во власти схожих переживаний. На его посуровевшем лице сильнее проступили новые морщины, которых не было шесть лет назад. Ластианакс испытал легкий шок, осознав, что стал выше отца на целую голову. Из-за спины Лофадя показалась пышная фигура матери.

– Ласт? Это ты, мой Ласт?

Вскрикнув от радости, Шарикло поспешила к сыну и хотела было его обнять, но быстро сообразила, что руки у него заняты. Она вытаращила глаза:

– Но… Это же Арка! Что случилось? Неужели она…

– Нет-нет, – успокоил ее Ластианакс, – она просто без сознания.

– Да что же стряслось?..

– Это моя ученица, она… Это долгая история, – перебил Ластианакс. – С ней все будет хорошо, просто ей нужно поспать. И мне тоже, – добавил он. – Мама, ты можешь приготовить нам две кровати? Я все тебе расскажу завтра, после того как мы отдохнем.

Лофадь открыл рот, но Шарикло жестом велела ему отступить в сторону и дать сыну возможность зайти.

– Конечно, мой милый. Входи, мы уложим Арку на попонах и найдем тебе местечко для сна.

Ластианакс следом за матерью вошел в квартирку, пройдя мимо онемевшего отца. Жилая комната оказалась намного меньше, чем он помнил, а может, это он сам вырос. Теперь он почти задевал макушкой потолок. С тех пор как он ушел, тут многое изменилось. Квартира по-прежнему напоминала конюшню, несмотря на все усилия матери привнести хоть какой-то порядок. Юноша заметил несколько новых вещей: тут появилась синяя ваза, там вычурная мебель, в углу поблескивает клепсидра. Победа Арки в Состязании василевса привнесла определенные улучшения в жизнь родителей.