Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд

их зарплаты также будут выплачиваться американскими налогоплательщиками.

Чтобы отвлечь внимание от того, что могли бы сказать некоторые свидетели Фулбрайта, Джонсон неожиданно вызвал двух военных, возглавлявших хунту, захватившую власть в Южном Вьетнаме в июне прошлого года, на встречу с ним в Гонолулу. Ни один из них не был избран. Ни один из них не имел конституционной власти. С точки зрения Вашингтона это не имело большого значения; они предотвратили дальнейшие перевороты более чем на шесть месяцев. Будет время узаконить их правление, составив новую конституцию и проведя президентские выборы.

Нгуен Ван Тьеу был главой государства и председателем группы генералов, называвших себя «Директорией». Ему было сорок два года, и он был южанином, обращенным в католицизм, который помог свергнуть Дьема и генерала Кханя и, по слухам, был коррумпирован.

Тридцатипятилетний премьер-министр Нгуен Цао Ки свободно говорил по-английски. Он был буддистом и северянином, бывшим командующим южновьетнамскими военно-воздушными силами, дерзким, неосторожным и опасающимся Тьеу. По словам одного американского дипломата, он был «неуправляемой ракетой», известным своей яркой униформой собственного дизайна и пурпурными шарфами, своей безвкусной личной жизнью и своими публичными заявлениями — однажды он сказал репортеру, что Вьетнаму действительно нужно «четыре или пять Гитлеров». В течение нескольких недель после вступления в должность он официально объявил войну Северному Вьетнаму, объявил постоянное чрезвычайное положение и расширил проект, чтобы удовлетворить его. Качества Кая, которые понравились некоторым американцам, вызвали недовольство многих его соотечественников. Он был молод и был солдатом, когда они почитали старших государственных деятелей и стремились к гражданскому лидерству, и он был особенно близок с американцами, когда все большее число южновьетнамцев было встревожено количеством американских солдат, которые теперь вливались в их страну.

Президент Джонсон провел большую часть своего времени в Гонолулу, убеждая Кая и Тьеу провести экономические, политические и социальные реформы, которые американцы призывали Сайгон проводить более десяти лет. «Борьба в вашей стране, — сказал он им, — может быть окончательно выиграна только в том случае, если вы сумеете совершить социальную революцию для своего народа, — и в то же время ваши и наши солдаты будут отражать агрессора». Джонсон хотел, чтобы американские избиратели и остальной мир поверили, что он так же предан «умиротворению» — завоевывая лояльность южновьетнамского народа, — как и поддерживает уже начатую борьбу. «Каждый раз, когда я вижу изображение битвы в газетах, — сказал он своему главному информационному отделу в Сайгоне, — я хочу увидеть изображение кабана».

Его не интересовали «громкие слова», сказал он вьетнамцам; он хотел настоящих достижений — того, что в Техасе называли «енотовыми шкурами на стене». «Никто не понимал, что означают слова «енотовые шкуры», — вспоминал Буй Дьем, тогдашний спичрайтер Кай. — Поэтому люди во вьетнамской делегации спросили меня: «Вы понимаете, что это такое?» Я не знал, и мне пришлось просить некоторых американцев объяснить мне это».

Что бы они ни думали про себя, Кай и Тьеу не видели причин не соглашаться публично со всем, что предлагал президент. Их итоговое коммюнике, по словам Джонсона, «будет своего рода библией, которой мы будем следовать».

Генералу Уэстморленду также были поставлены цели умиротворения. Считалось, что коммунисты контролировали почти три четверти Южного Вьетнама. Ожидалось, что к концу 1966 года Уэстморленд увеличит количество людей, проживающих в безопасных районах, на 10 процентов, увеличит количество дорог, открытых для безопасного передвижения, на 20 процентов и увеличит количество разрушений баз НФО и Северного Вьетнама на 30 процентов.

Но прежде, чем наступит настоящее умиротворение, считал Уэстморленд, необходимо выследить и уничтожить вьетконговцев и северных вьетнамцев. Его основная военная задача заключалась в том, чтобы «к концу года истощить [силы противника] со скоростью, равной их способности выставить людей на поле боя». Его целью на следующие два года — первой фазой его общего плана — было достижение того, что он называл «точкой пересечения», точки, в которой силы США и ВСРВ убивают врага быстрее, чем их можно заменить. Если бы вы могли это сделать, сказал один морской пехотинец, «тогда вы бы перешли от подъема в битве к точке, в которой вы, наконец, побеждали, и оттуда было бы легче и легче».

СЛОН, ПУГАННЫЙ МЫШЬЮ

Телеоператор нацеливается на Джорджа Кеннана, когда он дает показания перед сенатским комитетом по международным отношениям. «В глазах этого мира можно завоевать больше уважения путем решительной и смелой ликвидации несостоятельных позиций, — сказал Кеннан сенаторам и широкой аудитории, — чем самым упорным преследованием экстравагантных или бесперспективных целей».

Когда президент вернулся с Гавайев, слушания по программе Фулбрайта еще продолжались, и Джордж Кеннан, известный и широко уважаемый автор доктрины сдерживания, которая в течение двух десятилетий составляла основу американской политики в отношении Советского Союза, собирался давать показания. Президент знал, что Кеннан считал интервенцию США во Вьетнаме ошибкой, и боялся последствий своих показаний. Он вздохнул с облегчением, когда в последний момент CBS заменили прямую трансляцию слушаний повторами «Я люблю Люси», «Настоящих МакКоев» и «Шоу Энди Гриффита». Фред Френдли, глава отдела новостей, подал в отставку в знак протеста.

Но NBC продолжала работать с камерами. Конференция в Гонолулу не отвлекла публику. Миллионы наблюдали за показаниями Кеннана.

«Первое замечание, которое я хотел бы отметить, это то, что если бы мы уже не были вовлечены, как сегодня, во Вьетнаме, — сказал он комитету, — я бы не знал причин, по которым мы должны хотеть принять такое участие, и я мог бы подумать по нескольким причинам, по которым мы хотели бы этого не делать».

Теория домино больше не применялась в Юго-Восточной Азии, если вообще когда-либо существовала, продолжил он. Хо Ши Мин не был Гитлером. Не было также никаких причин думать, что, если Хо выиграет войну, он станет марионеткой Москвы или Пекина. Соединённым Штатам было неприлично «прыгать» по миру, как «слон, напуганный мышью», и невозможно защищать свободу там, где она подвергается опасности. Скорее, Америка должна последовать совету Джона Куинси Адамса «не отправляться за границу в поисках монстров, которых нужно уничтожить». По его словам, лучше отказаться от «нездоровой позиции», чем упрямо преследовать «экстравагантные или бесперспективные цели», такие как победа во Вьетнаме. «Любое полное искоренение Вьетконга… может быть достигнуто, — заключил он, — если вообще может быть достигнуто, только ценой такого ущерба жизни гражданского населения и страданий гражданского населения в целом, чего я не хотел бы». эта страна несет ответственность».

Подводя итоги, сенатор Фулбрайт спросил, считает ли Кеннан, что победа просто не