Однажды я выберу тебя - Эмма Скотт

– Я здесь, – выдавил я, двигая бедрами, прижимаясь к нему. Предлагая.

Не прекращая целовать, Сайлас протянул руки к ширинке на моих джинсах, расстегнул пуговицу, резко дернул вниз молнию. Я закатил глаза, когда он коснулся моей твердой, ноющей плоти.

– Сегодня я вел себя плохо, – хрипло проговорил он, посасывая мне шею и кусая за ухо. – Хочу загладить свою вину…

Прежде чем я понял, что происходит, он опустился на колени, высвобождая мою плоть из джинсов. На смену дождю и холодному воздуху мгновенно пришли невероятный жар и влажность его рта. И я застонал, удивляясь, что можно чувствовать себя настолько хорошо.

«Вот так. Всегда. Лишь он…»

Я поднял лицо к небу, сдаваясь на милость Сайласа, а он трудился надо мной. Он казался беспощадным, то глубоко заглатывая мой член, то неспешно посасывая, благоговейно обвивая его языком. И постоянно поглаживая руками. Я пытался за что-нибудь ухватиться, поскольку все нервные окончания в моем теле сошлись в одном месте – там, где его язык касался плоти.

Дрожащей рукой я нащупал его голову, пальцы чуть коснулись влажных волос.

– Не стесняйся, Кауфман, – прорычал Сайлас.

Я провел пальцами по его голове, а затем крепко ухватился за волосы, а мои бедра раскачивались взад и вперед. Он одобрительно хмыкнул, ускоряя движение, усиливая напор, чтобы подвести меня к грани.

– О боже, Сай, черт побери… – бездумно простонал я, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не трахнуть его рот так жестко, как того требовало мое тело.

– Да, – прошипел Сайлас, переводя дыхание. – Кончи для меня. Я так хочу. Мне нужно все это…

Он вновь взял в рот мой член, глубоко, медленно посасывая, и я резко выкрикнул в ночь, когда во мне вспыхнул оргазм. Воспламенив тугой узел болезненного наслаждения у основания позвоночника, выворачивая меня наизнанку. Сайлас принял все, высасывая из меня семя, убеждая освободиться, а затем неторопливо, неспешно действовал языком, чтоб завершить дело.

Я привалился к стене, измученный и слабый. Судорожно дыша, пытался прийти в себя.

– Мать… твою… – выдавил я, пока Сайлас прятал мою плоть обратно в джинсы и поднимался на ноги.

– Хорошо? – гордо спросил он с распутной ухмылкой на лице.

Я чуть пихнул его в плечо.

– Заткнись. Ты же знаешь, что все хорошо. Просто суперски.

Он оглядел все еще пустынную улицу.

– Черт, это было глупо.

– Думаешь, мы первые парни, что развлекались за этим баром? – Я устало рассмеялся, но быстро посерьезнел. – Но не стоит испытывать судьбу.

Я так сказал. Но имел в виду совсем другое. Если бы мы хоть на миг остались там, я бы набросился на него.

Мы вернулись в квартиру Сайласа и тут же отправились в душ, сбрасывая по пути промокшую одежду. Под горячим, исходящим паром ливнем я опустился на колени. Пришла моя очередь поклоняться его члену. И одновременно я поглаживал себя. После того что он сотворил со мной в переулке, я думал, что еще целый год не смогу возбудиться. Но его нагота, совершенство тела и огромная, твердая плоть во рту вызвали волнение в крови.

Мы кончили почти одновременно. Он закричал от нахлынувшего оргазма, и вырвавшиеся звуки эхом отразились от стен похожей на пещеру ванной комнаты.

А потом мы вытерлись насухо, почти не разговаривая, но и не отходя друг от друга дальше чем на несколько шагов. Мы слишком вымотались и устали, и слова были ни к чему. Нам лишь хотелось находиться рядом, дышать одним воздухом.

Сайлас надел пижамные штаны и бросил мне запасные. Мне бы хотелось спать, прижавшись к нему обнаженной кожей, но я не настаивал, позволяя ему устанавливать нужные границы. Мы забрались в кровать, и он обнял меня, прижал спиной к груди. Наши тела идеально подходили друг другу, словно вставшие на место кусочки головоломки.

Мы заснули почти сразу, насытившиеся и довольные. И буря снаружи стихла, уступая место рассвету.

Макс

В окна врывался солнечный свет, играл на гладкой загорелой коже Сайласа, обрисовывал линии мускулистой спины. Он лежал на животе, отвернув голову к окну, где лишь хрусталики воды на стекле напоминали о вчерашней буре.

Кажется, его ленивый зад собрался проспать до полудня. Поэтому я чуть прикусил его за плечо, пососал, а потом пробежался языком по теплой, чуть солоноватой коже.

Сайлас что-то пробурчал и повернул ко мне голову. Распахнул глаза, окаймленные темными ресницами, а когда увидел, что я лежу рядом, на губах его расцвела прекрасная улыбка. И она сказала мне все, потому что возникла сама собой; еще прежде, чем он смог о чем-то подумать или что-то осознать.

«Черт возьми, у меня проблемы».

Он провел большим пальцем по моей нижней губе.

– Привет, – сонно проговорил он. Прядь взъерошенных волос упала ему на глаза.

– И тебе привет. – Я протянул руку и убрал волосы. – Ты это нарочно.

– Что именно?

– Выглядишь так… как выглядишь.

Он рассмеялся.

– Как поэтично, Максимилиан! Да ты можешь заставить парня покраснеть.

– Я спец по дурацким комплиментам.

Он наклонился, коснулся моих губ, и тело начало просыпаться. Но прежде чем поцелуй стал слишком глубоким, Сайлас отстранился и вылез из постели, чтобы подойти к окну.

Внутри кольнуло разочарование, но я лишь отмахнулся. Сайлас ощутил какую-то легкую подспудную тревогу, и у меня тут же возникло впечатление, что он действовал так быстро, как только позволяло проведенное в Чисане время. Всплески горячего и сильного желания подавлялись гнетущими воспоминаниями и коварной ложью, отголоски которой, без сомнения, все еще шептались у него в голове.

И решение не торопиться казалось не просто правильным. Ему требовалось время, чтобы исцелиться.

– Значит, сегодня у тебя выходной? – спросил Сайлас, стоя у окна, без рубашки, лишь в пижамных штанах. – Кажется, будет хорошая погода.

– У тебя есть план?

Сайлас рассматривал лежащий внизу город. Лицо его потемнело.

– Я хочу вытащить Эдди из этого чертова дома.

Я сел на кровати, зевая.

– Марджори сказала, его можно отправить в интернат. Там он сможет общаться, завести друзей и, возможно, даже работать.

Сайлас обернулся.

– Она так сказала?

Я кивнул.

– Она хочет, чтобы я поговорил об этом с твоим отцом.