В плену теней - Мари Кирэйли

Не очень-то приятная мысль. Неудивительно, что он никак не может уснуть.

Снизу доносится музыка. Очевидно, и Луи не спится. Джо вспоминает, сколько раз Луи пытался поговорить с ним, но всегда вмешивалась Линна. Вот подходящий момент встретиться с ним с глазу на глаз, думает Джо и осторожно отодвигается от Линны. Она не просыпается, и он, натянув брюки, выходит.

В коридоре темно, слабый свет, освещающий дорогу до лестницы, исходит откуда-то снизу и отражается в большом, от пола до потолка, вращающемся на бронзовых креплениях зеркале. Джо шагает по коридору, но, очутившись на лестнице, замечает какое-то движение там, где находятся комнаты Луи и Линны.

– Здесь кто-нибудь есть? – спрашивает он.

– Это вы? – доносится снизу голос Луи. – Спускайтесь.

Прежде чем спуститься, Джо проверяет коридор. Двери закрыты. «Наверное, это просто тени, – думает он. – Я уже пугаюсь даже чертовых теней. Вот что делает со мной этот дом».

Он спускается – быть может, излишне поспешно – туда, где ждет его Луи.

Луи переоделся в красный махровый халат и шлепанцы. Он направляется к бару и приносит Джо стакан. Он не спрашивает, чего хочет Джо, не интересуется даже, хочет ли гость вообще пить, просто вручает ему стакан какого-то напитка со льдом.

Это оказывается странный травяной настой с медом и бурбоном, который жжет горло и желудок. Джо делает еще один больший глоток.

– Сестра спит? – спрашивает Луи.

Джо кивает.

– Отлично. Все эти дни она очень плохо спала.

– Тогда почему она не знает, что провела здесь три дня? – спрашивает Джо, не умея скрыть свой гнев.

– Она плохо спала. Ее мучили кошмары, ужасные кошмары. Она бредила. Однажды, когда я попытался разбудить ее, она сделала вот это. – Он отгибает ворот халата и показывает красные царапины на груди. – Вы уверены, что сможете обеспечить ей должный уход?

– Она хочет, чтобы я ухаживал за ней. – Джо делает еще один глоток и протягивает стакан, чтобы Луи налил ему снова. Черт, приятный вкус, самый приятный из напитков, какие он выпил за последние годы.

Похоже, Луи понимает, что проиграл. Он хмурится и говорит:

– Конечно, хочет. Так и должно быть: женщина и ее любовник… – Он делает паузу, как бы демонстрируя капитуляцию, потом добавляет: – Я могу организовать помощь. Вам ведь придется время от времени отлучаться.

– Благодарю, но это понадобится не раньше, чем Линна поправится. – «И когда я увезу ее отсюда подальше и сам пойму, что у нее за галлюцинации», – добавляет он мысленно.

Часы на каминной полке бьют полночь, эхом отзываясь в пустом доме. Вслушиваясь в наступившую вслед за этим тишину, Джо вдруг понимает, что между моментом его прихода и настоящим моментом что-то изменилось: перестала звучать музыка. Он не заметил, когда это произошло.

– Уже поздно. Удивительно, что мы еще не валимся с ног от усталости, – говорит Луи.

На самом деле Джо именно «валится с ног» – алкоголь ударил ему в голову. Он бормочет что-то насчет позднего часа и уходит, споткнувшись на лестнице.

Когда он добирается до верхней ступеньки, музыка начинает звучать снова. Странное смешение звуков – барабаны, диссонирующие созвучия и высокий голос, перекрывающий их. Песня без ритма и смысла, такая тихая, что кажется, будто звучит она внутри его самого.

Опять тени, тени, которые шныряют вокруг него, словно кошки. А посередине – кромешная тьма, более беспросветная, чем сон без сновидений.

Он хочет позвать Луи, но гордость не позволяет. Что бы он ни чувствовал, что бы ни видел, это все из-за алкоголя, усталости и непостижимых страхов Линны.

Еще несколько шагов, всего несколько шагов сквозь эту черноту – и он окажется в комнате, с Линной. Подбадривая себя этой мыслью, Джо уверенно шагает вперед.

Шаг. Второй. Третий.

В зеркале мелькает отражение. Это должно было бы быть его отражение, но Джо почему-то видит покойного старика – Анри де Ну. Только более молодого. Сильного. Рассерженного.

Видение растворяется, и Джо не может сказать, сколько времени оно длилось. Несколько минут? Часов? Дней? Он лишь чувствует, что сердце его колотится, дыхание участилось и ноги стали тяжелыми и ватными, словно они, как и все его чувства, проваливаются в сон.

Неужели он сейчас упадет? Может, это и правда всего лишь сон?

Последняя утешительная мысль испаряется, он больше ничего не чувствует.

Линна просыпается от того, что дверь в ее спальню открывается, и видит скрытую тенью фигуру в дверном проеме.

– Джо?! – окликает она.

Фигура молча направляется к ней.

Линна зажигает свет и, зажмурившись на миг, спрашивает:

– Джо, Луи что, напоил тебя?

Джо смотрит на нее широко открытыми глазами с выражением, какого она никогда прежде не видела на лице своего любовника, но оно слишком хорошо знакомо ей и вызывает жуткий страх.

Она мгновенно стряхивает с себя сон, глаза слезятся от света. Ей не требуется много времени, чтобы понять причину страха. Линна замирает на месте, как тогда, когда была маленькой девочкой и думала, что неподвижность сделает ее невидимой.

Ее страх только возбуждал папу. Он набрасывался на нее, и то, что следовало дальше – удовольствие или боль, – зависело только от его прихоти. Непредсказуемость – самое страшное, что было в Анри де Ну.

В течение нескольких лет на долю Линны выпадали даже минуты удовольствия, и стыд, который приходил вслед за этим, делал ее заложницей отца надежнее, чем страх.

Ей удается разлепить губы.

– Джо, гони его из себя, – говорит она.

Он не слышит. Одной рукой хватает ее за запястье и сжимает так, что кажется, оно вот-вот сломается, другой – рвет лиф ее рубашки.

Никогда в жизни Джо не смотрел на нее с такой отвратительной похотью. Он никогда не причинял ей боли.

Она колеблется: не позвать ли Луи? – но отвергает эту мысль. Мобилизовав всю свою внутреннюю энергию, Линна кладет ладонь на лоб Джо и начинает окликать его по имени.

Он хватает ее грудь и больно сжимает, но не пытается сбросить ее руку со лба. Уверенная в том, что приняла правильное решение, Линна заставляет себя успокоиться и продолжает повторять его имя, несмотря на то что дух, вселившийся в ее любовника, проводит рукой по ее животу и грубо раздвигает ей ноги, пытаясь вызвать ответную реакцию.

Если она отнимет руку от лба Джо, призрак отца восторжествует. Не обращая внимания на боль, Линна уворачивается от его поцелуя и молит:

– Джо… борись с ним, гони его! Джо…

Она повторяет это раз десять, прежде чем замечает проблеск понимания в его глазах. Тогда окрепшим голосом она произносит: