В плену теней - Мари Кирэйли

– Налей кофе, – просит она, идет в ванную и закрывает дверь.

Внутренняя поверхность ее бедер влажна, внизу живота – тяжесть. Она плохо помнит, но что-то такое ей снилось. Линна плещет в лицо холодной водой, но это мало помогает снять усталость. Глаза у нее красные, веки опухли, словно она совсем не спала. Присоединившись к брату, она жадно пьет кофе, наливает вторую чашку. Съедает апельсин и булочку, но легкий туман, застилавший глаза еще прошлым вечером, никак не рассеивается.

– Ты ужасно выглядишь, – говорит Луи.

– И так же себя чувствую.

– Возвращайся-ка в постель и поспи еще немного.

– Но Джо будет…

– Джо на работе, разве ты не знаешь? Я позвоню на телевидение и скажу ему, где ты.

Она соглашается, потому что у нее нет сил спорить. Пытается подняться, но ноги подкашиваются. Луи подхватывает ее и относит на кровать, укрывает, взбивает подушки, осторожно опускает на них ее голову.

– Бедный дорогой Луи, – говорит она. – Мы выросли такими разными.

– Нет! Никогда не говори так!

– Твоя сила в том, что ты можешь спокойно жить в этих стенах. Моя – в том, что я могу уйти отсюда не оглядываясь.

– Спи, Линна. Поговорим потом, – шепчет он и целует ее в губы.

– О, Луи, – отвечает она, обнимая его за шею и притягивая к себе. – Как я тебя люблю!

Темнота. Темнота, длящаяся много часов. Звонит телефон, замолкает, звонит снова. Кто-то стучит в дверь. Она слышит это, но не может до конца очнуться. Когда становится тихо, она снова засыпает.

Появляется мама, с трудом перетаскивая через порог свое искалеченное тело. Она идет, держась за стенку, каждое движение причиняет ей невыносимую боль, и она плачет. Когда мама приближается к кровати, Линна хватает ее за руку, словно мама – живая, настоящая. И во сне, на один лишь момент, они соединяются так, как никогда не соединялись в реальной жизни.

Трагедия ее собственного прошлого сплетается с трагедией матери.

Визг тормозов на мокром асфальте. Машину бросает из стороны в сторону. Удар в дверцу со стороны пассажирского сиденья скорее ощущается, чем слышится.

У Анри из ран на голове течет кровь, он пытается вытащить жену с водительского места.

– Ты сгоришь! – обезумев, кричит он, не обращая внимания на мольбы Джоанны оставить ее в покое.

Ах да, он же пьян. С этой виной он будет жить до конца ее жизни.

– Милое упрямое дитя, – шепчет мама. – Неудивительно, что он любит тебя. Мы так похожи.

– Останься со мной! – умоляет Линна, но призрак, дух, лоа ее матери начинает таять.

Линна молится, произносит заклинания – она исполняет всевозможные ритуалы, взывает к любым богам, какие только захотят ее услышать.

– Помогите ей остаться!

Боги не слышат ее. Видение бледнеет, превращается в туман, растворяется в воздухе.

Три дня! Черт побери, Линны нет целых три дня, и единственное, что он слышит каждый раз, когда звонит в дом де Ну, это длинный телефонный зуммер. Луи позвонил ему на следующий день после похорон старика, но сказал лишь:

– Она отдыхает и не хочет никого видеть, даже вас.

Казалось, Луи полон сочувствия, боится причинить боль, и Джо почти поверил ему, почти забыв, что происходит на самом деле.

Прежде всего Линна вообще не хотела идти в тот дом. Если бы она действительно пожелала остаться одна, то поехала бы в какое-нибудь другое место, может быть, в свою квартиру или в загородный домик к западу от Мэндевиля.

И уж можно быть уверенным, что она сама поставила бы его в известность о своих планах, а не попросила сделать это Луи.

– Она раньше от тебя уезжала? – спрашивает Эд.

– Пару раз после ссор, чтобы остыть. Но на сей раз мы не вздорили.

– Ты думаешь, ее там держат против воли?

– Не знаю. Проклятие! Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы мог хотя бы поговорить с ней и убедиться, что все в порядке. – Он ждет, что Эд возразит: все и прежде в порядке не было, – и это в некотором роде правда. Как можно рассчитывать на какое бы то ни было будущее с такой женщиной, как Линна?

– Я заеду за тобой через час, – говорит Эд.

Без нее комната кажется пустой, и Джо спускается вниз. В кафе перерыв между обедом и ужином. Фрэнк, как всегда, за стойкой бара.

– Пиво? – предлагает он.

Джо кивает.

– От нее по-прежнему ни слова?

– Ни единого.

– Что вы собираетесь предпринять?

– Поеду в дом с полицейским. У меня друг служит в полиции, я его жду.

– Если она действительно хочет побыть одна, ее это ужасно разозлит.

Джо смотрит на свой стакан с пивом.

– Не впервой. По крайней мере так она узнает, что я беспокоюсь.

– Да, наверное. – Фрэнк обслуживает двоих только что вошедших мужчин и заворачивает какого-то запоздалого посетителя, надеявшегося пообедать. – Последите за кассой, я вернусь через минуту, мне нужно кое-что принести из кладовки, – говорит он Джо.

– Хорошо.

Фрэнк возвращается с ящиком пива и начинает ставить бутылки в ледник. Потом вручает Джо новую бутылку, еще одну берет себе. Они молча пьют, поглядывая друг на друга, пока к дверям не подъезжает патрульная машина.

– Желаю успешного штурма, – говорит Фрэнк.

В машине Эд улавливает запах пива и с подозрением смотрит на Джо.

– Всего две бутылки, так мне легче, – объясняет тот.

Эд останавливает машину и сидит, глядя прямо перед собой.

– Господи, Эд. Я в порядке. Поехали, – просит Джо.

– Ладно, поехали. У парка налево?

Морган показывает дорогу.

Машина Луи припаркована на подъездной аллее. Ворота заперты. Они долго звонят. Наконец Луи подходит к двери. Ворот его рубашки расстегнут, узел галстука ослаблен, в руке – стакан.

– Джо, что случилось? – спрашивает он, открывая ворота.

– Где Линна?

– Наверху, отдыхает. А это кто?

– Эд О’Брайен. Полиция Нового Орлеана.

– Полиция? – Луи смотрит на Эда с подозрением.

– Я хочу видеть Линну, – говорит Джо.

Луи смотрит на него с улыбкой, его голос звучит успокаивающе:

– Разумеется, хотите. Идемте наверх. Она не одета, так что…

– Я останусь здесь, – спохватывается Эд.

– Если вы не на службе, может, выпьете чего-нибудь?

– Я на службе, но имбирный эль подойдет, – отвечает Эд.