Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса - Юрий Никитин

Заглянув в недра памяти, волхв забормотал заклинания, древние, как сама жизнь. Тени вокруг стягивались сильней и быстрее, запах дыма и гари стал густым и тяжелым, вдыхать тяжко и волхв отплевался от пепла, но продолжил читать заклинания. Люсиль снова закашлялась и упала на колено, Савмак в ярости захрипел, стал в бессилии размахивать мечом.

–Если помру, так хоть врагов побольше зарублю!– закричал он бешено.

–Пастор!– взмолилась Люсиль.– Сделайте что-нибудь!

Толстые щупальца теней заполнили всю внутреннюю часть под куполом, видимость исчезла, и густой мрак из сажи и пепла накрыл мир. Люсиль испуганно закричала, послышался ее горький плач, пока яростные вопли ратника все еще продолжали сотрясать воздух, но все слабее и перемежались частым кашлем. Они погибнут здесь быстрее, чем главный жрец дочитает древнюю книгу и завершит ритуал.

Бок Олега кольнуло чем-то очень неприятным, он поморщился, но руки не свел, продолжая бормотать заклинание. Магического дождя почти нет, все, что у него осталось в арсенале,– это годы раздумий и остатки магических капель, которые скопились в нем, в его оберегах и в воздухе всего мира.

Ладони его наконец загудели, налились теплом, но когда оно стало усиливаться, боль в ране резанула сильнее, словно незримая змея пытается пролезть в нее и пробраться под кожу. Во мраке и копоти не видно, что там за тварь, но Олег догадался – это щупальца тьмы желают помешать и уничтожить его.

В груди волхва вспыхнул праведный гнев, лицо исказилось яростью, он прохрипел зло:

–Заморитесь.

И напряг мышцы, чтобы свести ладони, но кисти обхватили тугие жгуты и не дают шевельнуться.

Кашель Люсиль и Савмака рядом стал совсем отчаянным, молодая женщина буквально захлебывается им, ратник хрипит и сипит. Если у Олега есть способ впасть в состояние, когда дыхание становится медленным и телу нужно совсем мало воздуха, то у этих двоих шансов нет. Хотя и он сам рискует жизнью, потому как мерзкая тень раздирает его рану, словно пытается сломать ребра и добраться до внутренностей.

До его слуха доносится чтение главного жреца, оно все громче и уверенней, начали гудеть стены, за пределами колпака тьмы зазвенели подсвечники и масляные лампы.

–Пастор!– еле слышно пискнула Люсиль сквозь кашель.– Я больше не могу!

Олег зарычал в попытке свести руки, но тугие жгуты теней сдавили кисти так, что их обожгло болью.

–Савмак!– выкрикнул Олег охрипшим от гари голосом.– Ты жив?

Мгновения молчания показались вечностью, но из темноты через несколько ударов сердца раздалось слабое и осипшее:

–Жив…

Олег приказал:

–Руби!

–Чего рубить-то?– спросил ратник из мрака.

–Голос мой слышишь?– спросил волхв.

–Ну,– согласился Савмак.

–Руби правее,– сказал волхв.– По жгутам теней.

–Куда правее? А если на Люсиль напорюсь?

Кисти Олега сдавило сильнее, рану в очередной раз опалило, он скривился от боли.

–Люсиль слева,– произнес волхв и закашлялся.– Люсиль, ты слева?

Она не ответила, в голове волхва мелькнула страшная догадка – не выдержала, задохнулась. Грудь сперло так, что дышать совсем невыносимо, уже не только от гари. Чувство горечи растеклось по всему телу, а нутро вспыхнуло гневом и отчаянием – погибла в таком юном возрасте.

–Савмак, руби,– мрачно и зло сказал Олег.– Жгуты на моих руках руби.

В короткой паузе зазвенели сомнения и неуверенность ратника, он спросил, кашляя и хрипя:

–А точно? Если руку отсеку?

–Тогда точно не выберемся,– убежденно ответил Олег.– Никто не выберется.

–Умеешь ты, пастор, убеждать,– отплевываясь, прохрипел ратник.– Стало быть, у меня один шанс.

Дышать уже тяжко даже Олегу, перед глазами поплыли зеленые пятна, глотку обдирает гарью и серой, нос щиплет, а рана в боку горит нестерпимой болью, будто теневой жгут выкачивает из нее жизненную силу, так необходимую сейчас ему, Савмаку и всему человечеству.

–Да руби уже!– прокричал Олег в изнеможении.

Ратник яростно закричал, свистнул меч, один миг Олег представлял, как клинок отсекает ему руку и та летит на пол во тьму, а из обрубка, не прекращая, хлещет кровь. Но хватка резко ослабла, а со всех сторон донеслось болезненное шипение и стоны приспешников.

Временного зазора хватило, чтобы Олег закончил заклинание и с силой схлопнул ладони. Немедленно в темноте под куполом полыхнула ослепительная вспышка, грохот сотряс зал, и яростные белые лучи разлетелись в стороны, пронзив мрак копьями света. Темнота вместе с чадом и дымом заверещала, как раненый зверь, и моментально скукожилась, отступив обратно к приспешникам. Она закрутилась вокруг них, будто ища подпитки, а поблизости лишь жрецы ордена, и от безысходности напала на них. Прислужники закричали, стали корчится в попытке освободиться, но жгуты теней быстро окутали их желтые сутаны, скрутили и впились в кожу.

Олег согнулся от боли в боку, ране так и не дали затянуться, и она снова начала кровоточить. Он уперся ладонями в колени и глубоко задышал, восстанавливая дыхание. Дымка сильно поредела, в воздухе осталось лишь небольшое марево, Олег покосился вправо – там Савмак стоит на коленях, опершись на меч, как на посох. Глаза красные и слезятся, рот перекошен, а сам дышит глубоко и с хрипами.

–Сдюжил, пастор,– просипел ратник.

Олег глянул в другую сторону, где на полу неподвижно лежит Люсиль, руки раскинуты, сиреневый балахон послушника расстелился, как лужа, лицо отвернуто.

Савмак с трудом поднялся и поковылял к ней.

–Жалко девку,– хрипло сказал он.

В груди Олега сдавило сильнее, бессильная злость и ярость запульсировали в висках, он выпрямился и, морщась от боли, шагнул к постаментам, за которыми упорно читал заклинание главный жрец.

Заметив волхва раненым, но все же живым, он оскалился, как цепной пес.

–Тараканы – самые живуче твари,– с ненавистью проговорил он.– Но и на них есть управа.

–Ты не отправишь человечество в рабство,– с хищной убежденностью ответил Олег и вытянул вперед руку с растопыренными пальцами, самые их кончики заискрились. Но темные жгуты успели обессилить его так, что мощи хватило ровно на магический хлопок, чтобы рассеять тьму. Для боевого удара первобытной магии в нем уже недостаточно, а накопить ее нет времени.

Главный жрец презрительно засмеялся.

–Ты уже опоздал, вещий,– произнес он победно.– Меч великого Томаса на своем месте. Он уже источает силу. А твоей магии недостаточно против древнего заклинания. Я уже начал его. Человечеству предстоит обрести нового повелителя в лице Ордена багровой розы. Вот их религия и бог в одном лице.

Олег покосился на Савмака, который склонился над Люсиль и шевелит ее бессильными руками. Верный и простой ратник не верит, что фанатики могут зайти так далеко в своем безумии. Они пойдут на что угодно. Сколько раз волхв был свидетелем того, как во имя религий и культов проливались реки крови, как выжигали целые деревни и города. Как, прячась за именем бога, правящая когорта толкала на войны, распаляла столкновения, разрушала семьи и уничтожала целые народы. Праведный гнев волхва с новой силой поднялся гигантской волной, челюсть сжалась, а зубы скрипнули так, что во рту остался металлический привкус.