Живой Журнал. Публикации 2008 - Владимир Сергеевич Березин

войны". Бумаг-то огромное количество — они там в кадре дождём летают, а уж очкастый инженер, ясное дело, поедет прямиком в Куйбышев, закладывать основу корпорации "Энергия".

К чему я это всё? А вот к чему — восторженных идиотов на земле хватает, хотя их меньше, чем хлопотливых халтурщиков. А сколько ещё людей, не соразмеривших свои силы? Мне вот как-то предложили писать сценарий к сериалу про советских лётчиков, что бомбили Берлин в 1941 с Сааренмаа. Я думал-думал, да и отказался — да и то хорошо, засрал бы тему.

Тут дело в самой теме. Все эти битвы пингвинов в Анарктиде, Новая Швабия перед лицом врага, Космонавты

Третьего Рейха — больше, чем эпизод.

Я думаю, в виде этого фильма мы имеем дело с первой ласточкой присутствия Вундервафли в киносознании обывателя. На Западе это случилось лет двадцать назад. А у нас война была многострадальная, оттого сакрализованная — тут уж не забалуешь, десять раз подумаешь, пока какую-нибудь мистику на экран выведешь. Но теперь происходит ревизия стиля, и лет через двадцать никто и сомневаться не будет в том, что гитлеровцы изобрели порох, бумагу и вертолёты. Причём всё это раньше китайцев.

Ну так и я тоже грешен. Я тоже как-то написал рассказ, где были нацистские учёные, догорающие немецкие города в 1945 году, советские контрразведчики, зверь-идеальный-убийца и все полагающиеся дела.

Я с ним участвовал как-то на конкурсе "Грелка", и знаменитый писатель Лукьяненко его даже отрецензировал. "Мочи нет, говорил он, — читать эту, миллионную по счёту, лабуду про Вундервафлю. Да сколько ж можно!". И был он, в общем, прав. Про Вундервафлю кто только не писал — я если б прочитал в первых строках про Кёнигсберг да Красную Армию тоже бы выкинул рукопись в помойку. Где, где она, эта прежняя "Грелка", кто рвёт её нынче, что вы сделали португальцу или же с малайцем вы ушли…

Рассказ, на случай сохранился — я его имею — вот он.

Извините, если кого обидел.

07 мая 2008

История про Красную Армию и Военно-морской флот

Меня часто спрашивают, за кого я — за либералов или за консерваторов, с кем я — с теми или с этими. Я часто отвечаю — подите прочь, дураки: я с пустынником Серапионом.

Это не очень честный ответ. Если честно, то надо признаться — я за Красную Армию.

Коли дело идёт об истории, то есть такой эпизод. В 1788 году шведы осадили Нейшлот. Крепость была невелика, слаба и гарнизону было всего две сотни человек. Но в крепости сидел секунд-майор Кузьмин, в сражении потерявший ранее руку. Шведы потребовали у него отворить ворота, но от отвечал: «рад бы отворить, но у меня одна только рука, да и в той шпага». И тут я беру пример с безвестного секунд-майора — рад бы куда в сторону, но ничего не поделаешь, положение обязывает.

Историю про человека в военно-морской фуражке я узнал совсем недавно. В 1940 году он окончил Высшее военно-морское училище им. Фрунзе, а потом, за полгода до войны, попал на линкор "Марат". Он командовал зенитной батареей, и наверное, успел поглядеть в глаза Руделю, когда тот заходил в атаку. Да вот только батарея у него была пулемётная, хоть и автоматическая, и Рудель успел его выцелить раньше.

А вот человек в кубанке прожил долгую жизнь. Он ушёл из Петербургского университета воевать с немцами и стал лётчиком ещё на первой войне, а потом служил уже у Врангеля, потом стал управдомом (тут примешивается некая литературность), но мелкая должность ему не помогла и он попал на три года на Соловки (что отдаёт уже совсем литературностью). Когда новая война постучала в двери он был в ссылке в Череповце. Вспомнили, что он знает пять иностранных языков и его взяли переводчиком. Довоевав, он вернулся на место ссылки и на предложения вернуться в Ленинград отвечал "Отъебитесь от меня все", или что-то в этом роде.

Такая вот история с Красной Армией и Военно-морским флотом.

Извините, если кого обидел.

09 мая 2008

История про дачную местность

Вспомнил отчего-то, что в воспоминаниях о Заболоцком Давид Самойлов пишет: "Почему-то весь этот день мы не расставались. Не читали друг другу стихов, не вели очень умных разговоров. Но время текло быстро и важно, если так можно сказать о течении времени".

Такое состояние я сам наблюдал в жизни редко — и чаще всего именно в какой-нибудь дачной, свободной от суеты, местности.

Именно для этого и созданы дачи, я полагаю.

Кстати, именно Самойлов пишет о Заболоцком как о бухгалтере: "По Дубовому залу старого Дома литераторов шел человек степенный и респектабельный, с большим портфелем. Шел Павел Иванович Чичиков с аккуратным пробором, с редкими волосами, зачесанными набок до блеска. Мне сказали, что это Заболоцкий.

Первое впечатление от него было неожиданно — такой он был степенный, респектабельный и аккуратный. Какой-нибудь главбух солидного учреждения, неизвестно почему затесавшийся в ресторан Дома литераторов. Но все же это был Заболоцкий, и к нему хотелось присмотреться, хотелось отделить от него Павла Ивановича и главбуха, потому что были стихи не главбуха, не Павла Ивановича, и, значит, внешность была загадкой, или причудой, или хитростью". Не знаю, правда, первый ли пустил это сравнение Давид Самойлов, или повторил чьи-то слова.

Ещё я вспомнил чьи-то воспоминания о том, как Заболоцкий поехал в Италию, и из-за этой его степенности матери подносили ему детей — для благословения. И он делал какие-то пассы, идя навстречу этим итальянкам. Ничего в этом такого нет — я представляю себе эту ситуацию, и понимаю, что всенепременно протянул своего ребёнка Заболоцкому. Вот Маяковскому — упаси Бог. Цветаевой — в страшном сне. Прятал бы от Блока и Гумилёва.

А вот с Заболоцким, я полагаю, никакого конфуза бы не вышло.

Заболоцкий — гений. Это так, для начала. При этом есть как бы несколько заболоцких и неизвестно, что бы было, если бы Заболоцкому не надавали по голове, и он рос бы как рос — вольно. Это тайна великая есть, и я допускаю, что при этом единственном человеческом допущении русская поэзия прошлого века имела бы другой ландшафт.

Причём, как