Бригада (1-16) - Александр Белов

Внимание Введенского переключилось на летное поле. Он, мимоходом извинившись перед Беловым за то, что не может его отпустить, — направился к «тушке». Двое здоровенных молодцов в камуфляже подошли к Саше и взяли, его под белы руки.

— Игорь Леонидович, — крикнул он вслед генералу, — разрешите хоть попрощаться!

Введенский, не останавливаясь, махнул рукой спецназовцам, и те отпустили его. Он по очереди простился с друзьями. Поцеловал Ярославу, все еще спавшего Алешу и тетку, пожал руку бывшим жителям поселка Карфаген. Когда он обменивался рукопожатием с Витьком, то почувствовал, что в его ладони появился посторонний предмет. Это был ключ от джипа…

XLVIII

Состоявшееся на другой день очередное заседание районного суда города Красносибирска, по «делу Белова» с точки зрения драматизма и напряженности превзошло все предыдущие вместе взятые, но это выяснилось только в самом его конце, А до этого и пресса, и телекомментаторы сходились во мнении, что этот политический фарс подошел к своему логическому завершению, и в нем, наконец-то, в самое короткое время будет поставлена последняя, жирная точка-. И это несмотря на то, что возникли новые, непредвиденные обстоятельства, из-за чего в историю судебной практики он вошел под названием «процесс без подсудимого». Во всяком случае, из-за отсутствия главного героя — Александра Белова — интерес к этому спектаклю упал ниже плинтуса…

В тот день в зал суда мог бы попасть каждый, кто пожелал, но таковых было совсем немного. Журналистская братия тоже была представлена слабо: накануне прошла настолько противоречивая информация, что все окончательно запутались. Ясно было одно: заключительное заседание по «делу Белова», перенесенное в связи с болезнью судьи на завтрашнее утро, скорее всего, не состоится.

По одной из версий, подсудимый Александр Белов скончался от того, что получил смертельный удар заточкой от одного из сокамерников. Второй источник утверждал, что он стал организатором и вдохновителем дерзкого группового побега заключенных, и теперь объявлен в розыск. Но приз абсурда следовало бы отдать третьей «новости» Александр Белов, якобы, неведомым образом перенесся на летное поле Красносибирского аэропорта, захватил самолет и благополучно отбыл на нем в направлении Эмиратов!

Короче говоря, идти в суд после такой чепухи не имело смысла. Ясно было, что инициаторы процесса совсем запутались или отчаялись его выиграть настолько, что впали в умственное расстройство. А потому в полупустом зале находились только немногочисленные, как оказалось, друзья подсудимого, люди изможденного вида, со следами бессонницы на лицах. Они явились сюда, чтобы узнать хоть что-нибудь о подсудимом, потому что до сих пор возможность контакта с Беловым жестко пресекалась судебными и прочими властями, а вся информация о нем жестко дозировалась. В их числе была и Лайза Донахью. Обычно суперэлегантная американка явилась в суд, опираясь на палку и в советского образца туфлях на низком каблуке. А под глазом у нее можно было угадать тщательно затонированный, но все-таки вполне читабельный синяк.

Немногим лучше в этот день выглядел и полпред президента господин Зорин. Казалось, сегодня он забыл надеть привычную маску вальяжности и выставил на всеобщее обозрение свое настоящее лицо жалкого и растерянного человека. Что было неудивительно: по дороге в суд он имел телефонный разговор со своим московским конфидентом, сообщившим ему о ночном побеге Белова из здания аэропорта, а также об аресте господина Удодова, каковой был не только депутатом и председателем думского комитета по законности, но и компаньоном Зорина в кое- каких не совсем легальных коммерческих предприятиях.

Однако даже не это поразило Зорина в самое сердце, а то, что никто из местных чиновников не счел нужным проинформировать его о взятии Удодова под стражу! Хотя это произошло, как говорят менты, на его земле! Старый номенклатурный волк Зорин сразу понял, что это значит…

Итак, заседание суда состоялось. Ровно в десять утра, с боем часов, на свои позиции выдвинулись судья Чусов и государственный обвинитель Константинов. Судья бросил на стол толстую папку с документами, которую принес собой, со вздохом водрузил на нос очки и принялся рассматривать документы… На своего, бывшего приятеля он даже не взглянул, как, впрочем, и тот на него. Это обстоятельство имело скрытое значение лишь для них: обоим было понятно, что отныне и до конца жизни они никогда больше не подадут друг другу руки…

Чусов наконец расшифровал своего вечного оппонента, понял, что ему — подсознательно, — не нравилось в нем: да, прокурор Константинов получал от своей работы садистское удовольствие. Его должность и статус давали ему возможность чувствовать себя творцом человеческих судеб, хозяином жизни и смерти подсудимых. Право назначать наказание, привлекать ответственности, определять меру наказания — все эти прерогативы государства он сделал своей собственностью, можно даже сказать, приватизировал. Пусть даже он не торговал ими, но зато использовал как ступени для своей карьеры. Не он служил закону, а закон служил ему для удовлетворения его собственных амбиций.

И слава богу, что Белов испортил прокурору сегодня праздник! Его место в железной клетке так и осталось вакантным.

Никто из собравшихся, включая адвокатов, уже не надеялся увидеть этого авантюриста на скамье подсудимых. Однако правила вынуждали участников процесса играть отведенную им роль до конца. Суд должен состояться хотя бы с той целью, чтобы зафиксировать факт отсутствия подсудимого.

Едва секретарь суда произнесла первую ритуальную фразу «встать, суд идет», как у входа в зал послышался шум, перешедший в громкую перепалку. Мужчина, которого охранники приняли за бомжа, настойчиво пытался проникнуть в зал, где шло заседание. Чусов отложил документы, снял очки — у него была дальнозоркость — и вгляделся в нарушителя спокойствия.

— Позвольте ему пройти! — бас судьи перекрыл гам, поднявшийся в зале. — Никто не может отказать гражданину в праве занять свое место на скамье подсудимых.

Александр Белов шагал по проходу между креслами в абсолютной, космической тишине. И лишь после того, как охранник закрыл за ним железную дверь клетки, зал в едином порыве разразился овациями. С той самой минуты аплодисменты стали неотъемлемой частью его жизни…

XLIX

Месяц спустя Белов получил приглашение в Кремль на совещание, посвященное отношениям власти и капитала. Само собой разумеется, на деле речь шла лишь о демонстрации лояльности со стороны олигархов, а не о дискуссии с ними, которая даже не подразумевалась… Это Александр понимал прекрасно: в Кремле должны были встретиться и обменяться фальшивыми улыбками государство и крупный бизнес, не более того. Но для него это приглашение было чей-то вроде политической реабилитации. Опала закончилась, он снова был на коне…

Главным номером кремлевской программы ша пресс-конференция, в ходе