Возвращение из мрака - Анатолий Афанасьев

– Чего-то тут не так, – озадаченно произнес пожилой Гриша. – Поддался, что ли, малый?

– Поддался или нет, – резонно заметил Савелов, – с тебя тыщара.

Молодой Миша сам не понял толком, как это вышло, по инерции, в азарте предложил:

– А ну давай левыми.

Повторили с тем же результатом. Камил утешил незадачливого богатыря:

– Ты сильнее меня, не расстраивайся. Просто не умеешь концентрироваться.

– Это ихний прием борцовский, – обрадовался Миша. – Слышь, Григорий! На прием поймал. Научишь, Сереж?

– Почему нет.

Миша полез в карман, хотел отдать проигрыш, но Камил запротестовал:

– Не-е, зачем. На понт не считается.

– Ну коли так… – смотрел на Камила влюбленными глазами. С этой минуты вопросов к новенькому ни у кого не осталось.

Савелов познакомил его с хозяйством лодочной станции. Провел на пристань, показал, как управляться с катером. Объяснил, где кончается их зона – с одной стороны возле березовой рощицы, с другой упирается в павильон «Незабудка». Павильон принадлежал побратимам из бакинской группировки. Еще в сфере их влияния насосная станция, автостоянка, огороженная забором из сварных металлоконструкций (вотчина грузинского князя Гарика Патрикашвили), и складские помещения – продолговатое кирпичное здание барачного типа, с массивными железными дверями. Еще – несколько ларьков, лежаки на пляже, яркие пластиковые тенты и прочее такое, с чего можно стричь купоны, включая катамараны. Зона довольно большая – около двух километров побережья.

– Когда сезон, тут яблоку негде упасть, – сообщил Савелов. – Публика в основном молодняк духарной, но иногда заглядывают и солидные люди.

Камил нет-нет и косился на противоположный берег, где над водой нависала бетонная дамба и – чуть дальше – запрокинутый ажурный купол, напоминающий цирк на проспекте Вернадского. В двух направлениях, расползаясь конусом, уходил в бесконечность высокий, по-видимому, бетонный забор. Непосвященного все это могло навести на мысль, что там какие-то спортивные сооружения, может быть, теннисные корты или водный стадион, чему противоречили две смотровые вышки (в пределах видимости), поднятые на изрядную высоту, на которых маячили фигурки солдат. Вдоль берега, очерчивая запретную зону, плавали ярко-оранжевые буи, под которыми, Камил знал, подводные решетки с торчащими из воды железными пиками. Но все это, конечно, только видимость защиты. Охранять Москву было некому, она сгнила изнутри.

Савелов будто угадал направление его мыслей, и это не понравилось Камилу.

– Объект сурьезный, – указал на тот берег. – Охраняют солдатики. Курам на смех. Все у нас нынче так. Удивляюсь, как Кремль еще не подорвали. А крысы! Видал, какие крысы появились? Размером с теленка. А погода! То жара несусветная, мозги всмятку, то ураганы. Одно слово, светопреставление. Где ты был, Сережа, там так же или по-другому?

– Где я был? – переспросил Камил, поймав простоватый взгляд Савелова. Тот смутился, опустил глаза.

– Вроде ты из Краснодара? Или откуда?

– Оттуда, оттуда, – холодно отозвался Камил. – Куда тебе лучше не заглядывать.

Савелов с опаской отступил на шаг, и Камил поторопился его успокоить.

– Не бери в голову, дядя Коля. Я тебя не съем. На сегодня какие задания?

– А-а, – Савелов тряхнул кудлатой головой, будто выходя из транса. – Да чего хошь, то и делай. Токо на глаза Михалычу не попадайся.

До обеда, до трех часов Камил смолил лодку на берегу. Савелов снабдил инструментом и всем необходимым, объяснил на пальцах, что и как, дальше он сам мароковал. Днище у лодки раздолбанное, со щелями, железные обручи крошились от ржавчины, но работа ему понравилась. Солнышко светило, с воды дул влажный ветерок. Камил разделся до пояса и не разгибался несколько часов подряд. Ошкуривать подгнившее дерево – как коросту с души снимать. Смолистые запахи проясняли мысли, и будущее вырисовывалось довольно четко. Короткий визит в Москву – всего лишь разведка. Без Наташи ему здесь делать нечего.

Изредка подгребал богатырь Миша, предлагал помощь.

– Не-е, – отказывался Камил. – Я сам.

– Корячиться не надо, – учил Миша. – Михалыч уже смылся. Теперь раньше вечера не появится, пока не выдрыхнется у Любки.

– Да мне нравится. Люблю лодки смолить.

Около трех Савелов кликнул обедать. Камил с сожалением оглядел блестевшее свежими заплатками днище. Разделся догола – и с мостка прыгнул в воду. Вынырнул метров за пятьдесят, оглянулся, – трое мужиков повыскакивали из-за стола и пялились на реку, решили, утонул. Камил помахал рукой – и богатырь Миша от радости подпрыгнул и повалился на траву. Мощными гребками Камил пересек водохранилище и, озорничая, ухватился за веревку оранжевого буя. Рядом торчал из воды штырек ограждения. Солдатик на смотровой площадке (отсюда хорошо было видно молодое, безусое, наивное личико) погрозил кулаком и сдернул с плеча автомат. Камил нырнул, развернулся и поплыл обратно.

Через несколько минут присоединился к мужикам, которые дружно его осудили.

– Ты чего, Серый, – взволнованно бухтел Миша. – Тебе, в натуре, жить надоело? У отморозков приказ: кто заплыл за буй – стрелять без предупреждения. В прошлом сезоне с десяток придурков ухлопали. Пусть наркоманы, Михалыч все одно штрафует. За каждого жмурика снимает по десять окладов. Мы с Григорием третий год ни копья не имеем, токо с нас течет. Ты полез под верную пулю. Да ты что, Серый?

– Я же не знал, – покаялся Камил. – А чем объясняются такие строгости?

Вмешался пожилой Гриша.

– Это не строгости, паренек, суровая необходимость момента. Времечко сумасбродное. Без присмотру нельзя. Только дай волю, прямо в отстойнике тонуть будут. Народец-то оголтелый, обкуренный, освобожденный ото всех оков. Мы потом эту воду сами пить будем. Приходится отгонять.

Камил прикинул, что за полдня мужики худо-бедно осушили три пол-литры белой и пива немерено, но держались будто трезвые. Только глазенки у всех радостно поблескивали, включая Савелова. Но он в разговор не встревал, возможно, все еще переживал свою оплошность. Когда проявил излишнее любопытство.

Тут появился обед. Красивая пышная молодка в цветастом сарафане, выткавшаяся будто из воздуха, установила на стол кастрюлю с дымящимся борщом. Потом сбегала в дом и принесла стеклянную банку сметаны, расставила алюминиевые миски. Богатырь Миша хищно повел ноздрями, ухватил красавицу за бочок, отчего та игриво пискнула.

– Знакомься, Серый, кормилица наша, Галиной зовут. Беженка с Украины. Столуется у Михалыча. Заодно оказывает любые услуги за доступную цену. Верно, Галюш?

Молодка отбила наглую пятерню, мгновенно раскраснелась. Полоснула по новичку шальным взглядом.

– Охальник ты, Мишка. Я с тебя с февраля копейки не взяла. Что обо мне товарищ подумает.

– Это верно, – гогоча подтвердил богатырь. – У нас с Гришей кредит. Садись с нами, Галюша, прими со свиданьицем.