Барон. В плену твоих чар - Джоанна Шуп

Не в силах сдержать волчью ухмылку, он закрыл за собой дверь и неторопливо направился к Эйве.

– Здравствуйте, дорогая. Вы решили сегодня поиграть? Что же это будет за сценка? Строгая учительница и нерадивый ученик?

– Уилл, нам необходимо поговорить…

– О, не сомневаюсь. – Он быстро сбросил с плеч сюртук и швырнул его на комод. – О моих плохих оценках? Или о том, что я дурно веду себя в классе?

Эйва вскочила на ноги и нервно обхватила себя руками.

– Нет. Вы все неправильно поняли…

– А, так это будет скорбящая вдова и разносчик льда, стремящийся ее утешить? – Его рука потянулась к шее, чтобы ослабить узел галстука. – Или же я буду раненым солдатом, которому требуется уход невинной медсестры?

Эйва двумя пальцами прикоснулась к переносице, и на ее лице появилась сдержанная улыбка.

– Боже мой, что еще вы можете выдумать?

– О, я только начал, вхожу во вкус. Женщина, соблазняющая деверя, который старше и красивее ее мужа. Доктор, осматривающий прекрасную пациентку. Пышногрудая доярка и рабочий с фермы. Султан и его любимая наложница…

– Стоп! – рассмеялась Эйва. – Замолчите же, наконец, невозможный вы человек.

Уилл уперся руками в бока и слегка склонил голову набок. Только сейчас он понял, что она не притворяется.

– Что случилось, Эйва?

Она тяжело вздохнула, и беспокойство Уилла усилилось. Ему захотелось подхватить ее на руки и целовать, целовать, целовать, до тех пор пока она не начнет улыбаться, но Эйва выглядела такой неприступной, и он сдержал свой порыв и сунул руки в карманы.

– Что-нибудь не так? Все-таки что-то произошло?

– Мне известно про Ньюпорт. И про мисс Айзелин.

– Про Ньюпорт? – Уилл задумался. Неужели прогулка на яхте с Кэтлин могла ее расстроить? – Простите, я что-то не пойму.

– В газете подробно описали ваш уик-энд, сообщив в конце, что вы собираетесь жениться на этой девушке.

Уилл нахмурился. Откуда газетчикам стало известно об этом мероприятии? Может быть, Томпкинс проболтался? Уилл собирался серьезно поговорить с ним при первом удобном случае. Он не желал, чтобы подробности его личной жизни становились достоянием прессы.

Не для того ли Томпкинс поощрял мои ухаживания за Кэтлин? Он хотел поднять шумиху в прессе, которая могла бы поспособствовать нашей предвыборной кампании…

Мысли Уилла путались, и он нервно провел рукой по волосам.

– Эйва, вы не должны верить всему, что пишут обо мне в газетах. Я, например, с некоторых пор вообще не обращаю внимания на все эти сплетни.

– Так вы не собираетесь просить ее руки? И не было никакого списка невест?

– Список был, но…

Уилл не знал, что сказать. Что его желание жениться значительно поуменьшилось с тех пор, как они стали тайно встречаться? Что он все время думает о ней и ничего не может с собой поделать? Что он страстно желает ее каждую секунду?

– Уилл, я не хочу быть на вторых ролях. Не могу довольствоваться крохами вашего внимания. Это… – Эйва осеклась и стиснула зубы.

– Это – что? – хрипло спросил он.

Она облизала губы и набрала в легкие побольше воздуха.

– Это уничтожит меня.

В груди Уилла возникла непомерная тяжесть – тяжесть обстоятельств, которые их разлучали. Он почувствовал, что эта женщина ускользает от него, и испугался.

– Что вы хотите этим сказать? Чего вы хотите от меня, Эйва?

– Мы с вами больше не можем видеться. Я с самого начала знала…

Его широкая ладонь с размаху хлопнула по деревянному комоду. В душе мужчины бушевала бессильная ярость, которую нисколько не ослабила эта небольшая вспышка гнева. Ему хотелось крушить мебель, стучать кулаками, пока он не справится с эмоциями, разрывавшими его изнутри.

– Мы оба с самого начала знали, что все это временно, – продолжала Эйва; ее голос стал громче и тверже. – Обстоятельства таковы…

– К черту обстоятельства! – бросил Уилл.

Ему очень не нравилась мрачная решимость в ее глазах. Неужели она действительно собирается оставить его?

– Вы не можете всерьез так думать. Мы с вами очень разные, Уилл. Вы бы стали негодовать, если бы я попыталась хоть что-то изменить. И я не хочу вызывать у вас чувство сожаления…

Он скрестил руки на груди, сунув кулаки себе под мышки.

– Вам действительно будет легко просто так взять и уйти?

Ее лицо на миг исказилось от боли, но она тут же спряталась под маской смирения. Однако тонкая трещина в ее ледяной решимости подарила Уиллу надежду. Возможно, ему все-таки удастся ее переубедить.

Шагнув к Эйве, он положил ладонь ей на щеку. Ее кожа была мягкой и эластичной, и он знал, какая она на вкус. Чуть приподняв лицо Эйвы, он заставил ее взглянуть ему в глаза.

– Неужели это правда?

– Вряд ли имеет значение, легко мне это или нет, – прошептала она. – Выбор не всегда бывает простым и безболезненным, но нам все равно приходится его делать.

– Да, но почему выбор необходимо делать именно сейчас?

– Потому что мне больно, Уилл. А завтра будет еще больнее. Каждый день я занимаюсь самообманом, уговаривая себя, что вы мой, – и только мой, – и это заставляет меня страдать.

У него закололо в груди. Почему сегодня все не так? Уиллу захотелось на минуту выйти из номера и начать все заново: войти и застать Эйву улыбающейся и исполненной страсти.

– Дайте мне немного времени, – попросил он, подушечкой большого пальца поглаживая ее щеку. – Я еще не готов вас отпустить.

– Мне очень жаль, но я не могу на это пойти.

В уголках ее глаз появилась подозрительная влага, и, заметив это, Уилл уже готов был упасть перед ней на колени. Господи, только не слезы, что угодно, только не это! Уж лучше бы она накричала на него или швырнула ему в голову пресс-папье.

Наклонившись, он накрыл губами ее рот. Поцелуи Эйвы стали для Уилла уже чем-то привычным. Чем-то таким, к чему он всегда стремился. Сначала Эйва оставалась безучастной, но потом начала отвечать на его лобзание. Когда ее пальцы скользнули по плечам Уилла и зарылись в его волосах, поцелуй стал более глубоким. Они еще долго стояли, прислушиваясь к собственным ощущениям и наслаждаясь близостью, пока Эйва в конце концов не отстранилась.

– Уилл, прошу вас… Не усложняйте все еще больше.

– Выходит, я должен облегчить вам задачу? – Он схватил ее за ягодицы и крепко прижал к себе. Пусть почувствует, как сильно он ее хочет. – Я не могу этого сделать, желанная вы моя женщина. Я слишком хочу вас, чтобы безропотно позволить вам уйти.

Ее голова упала ему на грудь, плечи поникли.