Вознесение - Джон Уинтерборн

убедив себя в том, что он не отступит. — Я делаю это не ради славы. Не ради уважения. Я делаю это… потому что считаю правильным.

Честный ответ, удовлетворивший Пандору. Но это ничего не меняло.

— Если твоя жизнь настолько лишена смысла… — оторвавшись от земли, Пандора вытащила меч из ножен, демонстративно взмахнув клинком. — То я положу конец твоему бессмысленному существованию.

Пандора повернула меч боком, используя его как щит, как катализатор заклинаний, нежели как меч в привычном его понимании.

— Никто не смеет стоять на моем пути. Даже герой старого мира.

Рванув вперед, Пандора проявила за своей спиной яркие, почти ослепительные крылья, сотканные из магической энергии. Хаотичные удары, которые Пандора наносила по обороняющемуся Камелоту, были достаточно тяжелыми, а ее ноги даже не касались земли, явно демонстрируя свое превосходство, ведь ей не нужна даже опора, чтобы одержать над ним верх.

Камелот, тем не менее, был не из робкого десятка: Пандора сильна, это правда, но ее ударам сильно недоставало умения, да и давление, которое она оказывала на его оборону, было магическим, а не физическим, и, как удачно, у Камелота как раз был козырь в кармане специально для тех, кто слишком сильно полагается на магию в своей жизни.

Отступив назад, он вытянул руку вперед, раскрывая ладонь.

— Прервись и прекратись, — спокойно, но достаточно громко приказал он, объявляя некое подобие заклинания.

Через Пандоры прошла волна, что вынудила ее опуститься на землю. На мгновение, она почувствовала, что силы покидают ее, и противопоставить она может не больше, чем обычный человек. Камелот, воспользовавшись ситуацией, незамедлительно нанес удар, скрестив с ней мечи.

Сила рыцаря заметно превышала силу Пандоры, и ее буквально отбросило назад. Лишь из последних сил, ей удалось устоять на ногах, упершись в меч.

— Мне стоило использовать это заклинание раньше, — ухмыльнувшись на свой маленький триумф, самоутвердился он. — Знаешь, не сложилось у меня с магией по жизни… — переведя дыхание, он продолжил свое словесное злорадствие над ее персоной, — И единственное что я, в конце концов, мог делать, — это пакостить другим. Ты не стала исключением.

— За всю жизнь, мне так и не довелось столкнуться с подобной магией… — выпрямившись, приметила Пандора. — Занятно. Я видела заклинания, прерывающие другую магию, но вот так… это настоящий сюрприз.

— Наслаждайся, пока можешь.

Так же, как Пандора, Камелот бил беспощадно, и с каждым ударом последующий становился все более свирепым, переполненным ненавистью. Барьер Пандоры все еще оставался на месте, но с каждым заблокированным ударом как мечом, так и барьером, она понемногу начинала натурально испытывать боль, чего не было уже очень давно. Она даже не признала это чувство изначально, но совсем скоро поняла, что поражение не так и далеко.

Отбив очередную атаку, Пандора отскочила назад и пронзила Камелота не мечом, но своим пленяющим, беспощадным взглядом. Всего на мгновение, но Камелот провалился в глубины своего сознания: он узрел нечто, чего доселе не видел ни разу. Странное, отталкивающее место, заполненное тьмой, и, одновременно с этим, светом… место, где было и тепло, и одновременно холодно. Такого места не должно было существовать в реальном мире.

И все же он видел его.

Когда он открыл глаза, Пандора все еще стояла перед ним, но нападать не собиралась. Их взгляды вновь пересеклись, и Камелот, что так просто поддался влиянию, решил сам для себя, что больше не позволит этой ведьме забраться к нему в голову. Он сделал шаг навстречу, сжимая рукоять меча, и…

Он понял, что никакого меча у него в руках нет, а всего один шаг вперед принес ему невыносимую боль, такую боль, что она отбила у него все дальнейшее желание идти вперед. Кашлянув кровью на снег, он медленно опустил голову вниз: из его груди торчала рукоять меча.

Его собственного меча.

— Не думала, что дойдет до это, — тихо сказала Пандора себе под нос. — В битве с тобой, я почувствовала себя в опасности… по-настоящему в опасности. Мне редко приходится прибегать к влиянию вечности.

Она атаковала прямо как король Винтер, способный остановить само время.

Камелоту хотелось спросить, что именно она сделала, но он и так догадывался. Да и если он сейчас начнет говорить, кажется, сделает только хуже. Он, впрочем, сдаваться не собирался… и, если он собирается идти вперед, несмотря что его пронзили мечом, — он должен приготовиться к боли.

Потянувшись за спину, Камелот вытащил еще один двуручный меч, похожий на предыдущий, с тем лишь различием, что у этого металл был темнее, а сам клинок — волнистее. Он медленно двигался вперед, совсем не походя на воина, у которого есть силы на серьезный удар, и все же он собирался ударить ее, когда подойдет ближе.

Когда Камелот замахнулся, Пандора легко парировала его удар, позволяя рыцарю понять, что рана в его груди серьезнее, чем он может себе представить. Может раньше Камелот и смог бы игнорировать нечто подобное, но сейчас, спустя года, он уже не был настолько выносливым. Он просто не мог продолжать бой в том же темпе, что и до этого. И ему стало… обидно.

Ведь он был так близок.

Он попытался замахнуться еще раз, но на полпути остановился, просто вонзив меч в землю, в лед под его ногами, используя меч в качестве опоры. Опоры, что не позволит ему позорно рухнуть на землю перед лицом врага.

— Хватит, — с долей жалости сказала она. — Ты и так уже мертвец.

— Ты права… — все же сказал он, вновь кашлянув кровью.

Она просто заставила провалиться его в собственное сознание. Затмила его. Это совсем не было похоже на честную битву, и ощущалось как жульничество. Камелот оказался слишком слаб перед ее магическим потенциалом. Если бы он был более предрасположен к магии… она бы не смогла забраться в его сознание так просто. Он бы ни за что ей не позволил.

Но он проиграл. Он не мог продолжать дальше. Так быстро. И так просто.

— Я скоро умру, и поэтому… скажи хотя бы мне, Пандора: зачем тебе все это? Ради чего?

— Чтобы сделать мир лучше, — сжав рукоять меча, ответила она.

— Сделать мир лучше, ха-ха-ха… я столько раз это слышал, даже не представляешь…

Двинувшись вперед, Камелот все же не выдержал, начав медленно сползать на землю вдоль опоры меча. Лезвие его оружия было достаточно острым, достаточно могучим, чтобы повредить его перчатки, и даже так, он продолжал держаться. Он продолжал держаться даже зная, что уже не встанет.

— Я всегда был достаточно слабым, всегда оставался позади… но я не единственный, кто есть в