Одержимый - Владимир Геннадьевич Поселягин

даже прикидывал стать вдовцом. Да, выходы есть, просто разъехаться, но я обязан содержать материально супругу и детей. Или проще, заплатить, дать взятку, и получу этот развод. Хм, сам не понимаю почему так желаю его получить, это не виляние ли остаточных эмоций Руднева? Раньше такого за собой не замечал. Ничего, сделаю и свободен. Имение на наследников перепишу, завещание оформлю, и можно спокойно жить, не думая о прошлой семье. А так меня довезли прямо до здания Дворянского Собрания, не по пути было, но старушка сама изъявила желание это сделать. Пусто, никого нет, народу порядочно гуляет, на меня многие косились, подходили, узнавали, общались, но супруги Руднева я не нашёл.

— Папа! — окликнул меня подбегающий молодой парень в одеждах гимназиста.

Я с интересом окинул его взглядом, что-то на Руднева тот не особо похож. Надо каплю крови мне на язык, и сравню ДНК опцией лечения. А так извинившись перед зеваками, направился за сыном, который сообщил, что матушка занедужила, ожидала, в номерах находится, они вчера приехали из имения, сняли команды в доходном доме на несколько дней. Что по зевакам, то интересовали их три вопроса, как там война, сдюжим ли? Потом какого чёрта я тут в Туле делаю? И почему не на своём боевому посту. Не скрывая пояснил, что меня сняли с командования, перевели в резерв. Что войну нашим адмиралам и генералам приказали с позором проиграть, что те и делают, но не все, некоторые не уронили своей части, я тоже отказался, их стараются убить, под видом японцев. Меня не смогли, отправили в резерв, мешался. Тут по личным делам. Ещё про развод левым людям не рассказывал. Кто захочет итак узнает. А так мои ответы поставили в шоковое состояние многих, мне верили и нет. И да, государь не знает, это против него заговорщики действуют. И ведь правду сообщал. А не люблю врать, я правду в лицо говорю, за что многие меня не любят. С момента прошлого и этого попадания я ни разу не солгал, чуть преувеличил, но это другое. Мне весело было смотреть как люди не верят правде и верят лжи.

А пока мы с сыном Руднева направились к нужному зданию, где был доходный дом, тут идти минут пять, дошли быстро. Там поднялись на второй этаж где и занимала две комнаты семья Рудневых, супруга и три сына.

— М-да, — задумчиво изучая сыновей Руднева, пробормотал я, а его супруга заметено смутилась и пошла пятнами.

А тут всё оказывается не так и просто, ни один не похож, и на матушку мало походили. Сыновья Руднева наконец закончили меня обнимать, и я, сев на стул, велел старшему подойти.

— Меня один китаец научили, мастер акупунктуры, определять родство. Сложная наука, но я овладел. Так, Николай, дай руку, будет укол.

Кончиком ножа я надрезал чуть кожу и подхватив каплю крови направил себе на язык, к удивлению всей семьи Рудневых. Мне так не терпелось узнать, что решил открыто это сделать. Да и кто что поймёт? Сам замер с закрытыми глазами. Хватило двух минут на анализ, открыв глаза, я с удивлением осмотрел Николая и сказал:

— Не похож внешне на меня, но мой сын, никаких сомнений. Так теперь ты, как там… Георгий?

Надо сказать, матушка их не возражала, сама с интересом следила что будет дальше. Проведя проверку среднего сына, тому лет десять на вид было, это старшему пятнадцать где-то, я сообщил:

— Не мой сын, но кровь родственная. Вряд ли брат, третье колено, дальний кузен скорее. А теперь Пантелеймон.

Дальше уже младшему сыну Рудневу уколол в ладонь, не забыв потом помазать зелёнкой и закрыть медицинским пластырем, как и другим, и проведённая проверка показала, что и младший ребёнок Марии Николаевны не сын Руднева. Мне даже обидно было, как-то грустно, за Руднева. Рогатый он, оказывается. Неприятней сюрприз. Да и сам виноват, держал в имении, а сам служил, а та живой человек.

— Не мой сын, и отец не мой родственник. Ладно, Мария Николаевна, все наши договорённости в силе, ещё после развода напишу завещание на Николая, имение ему отойдёт, остальных пусть содержат их отцы, я принципиально не буду.

Причём, если два младших сына Руднева по малолетству не понимали, что происходит, то старший всё прекрасно понял.

— Мама?..

— Потом поговорим сынок, — сказала та властным тоном, сразу скинув образ домашней забитой супруги. Ох и не проста та.

Мы же стали обсуждать, что делать в первую очередь, так как я был связан лимитом времени. На неделю охотится ушёл, сказал, но можно раздвинуть границу, на пару недель. Я в резерве, все бумаги и приказы на руках, кто что мне скажет? Не нашли новый приказ передать? А мне какое дало? Вот, подождали и передали. Так что есть возможность задержаться. Отбрехаюсь. Просто правду скажу и всё. В Туле был, по личной надобности. Всё равно не поверят, где Владик, а где Тула. Оказалось, вчера, как прибыла, Мария Николаевна отправила письма-прошения по поводу развода во все три инстанции, там должны быть в курсе, так что мы собрались, и двинули в банк. Пока та не получит то, что я обещал, откупные, никаких больше телодвижений, супруга Руднева делать не собиралась, о чём ясно сказала. Я не против, мне проще заплатить. В банке на счёт Марии Николаевны, оказалось у неё свой был, и положена гигантская для Тулы сумма. В столице же можно купить небольшой, но обустроенный каминный дом, и хватит лет на десять его содержания и оплату слугам. Только после этого в Дворянское Собрание, начинать нужно с него. Сыновья её с нами. Лето, отдыхают.

В здании Дворянского Собрания нас уже ждали, в курсе, что я тут, от зевак, так что встретили, помогли, причём делалось всё быстро. Я банально дал взятку председателю, под видом подарка, и проблем с его стороны не возникло. Хотя по уставу тот и прочитал нам речь о недопустимости такого, о чём чернь подумает, для которой мы идеал для подражания? В мэрии тоже всё неплохо прошло, тут взятки и чиновнику, и его писарю ушли, разных размеров понятно, мы в ресторации пообедали, час дня было, а после обеда в собор, не церковь, а там как стена, батюшка, он за Тулу и окрестности отвечал, тут вопрос в его епархии, наотрез отказал развенчивать нас. Эта процедура так называлась. Я думал просто денег пожелал больше получить, с глазу на глаз пообщались, но тот только разозлился, и денег ему не надо.