Одержимый - Владимир Геннадьевич Поселягин

— Ну раз лёг под Алексеева, и в другой раз ляжет, матросы не дураки, это понимают. Это я в морду даю наглым чиновникам, о чём мои бывшие подчинённые знали, а остальные… Смысла нет говорить, так везде на флоте. Кто выше чином — имеет, кто ниже — того имеют. Ладно, Ваше Императорское Величество, чего звали? У меня отдых, пока в резерве, между прочим. Через три дня бал в Дворянском Собрании Тулы, обещал быть.

— Никто вас в резерв не выводил, приказ был ясный, после награждения за налёт на Токийский залив получить чин вице-адмирала и командование Тихоокеанским флотом. Однако вы пропали, в Артур, сдав крейсерский отряд Иессену, так и не прибыли. Потом вдруг объявились в Туле, и говорите о каком-то резерве флота. Я, Император, но даже я не знаю, что такое резерв. И морской министр не знает.

— Ну у вас и бардак, — с восхищением протянул я. — Впрочем, я этому даже рад, и не возражаю. Отдохнул, родные края посмотрел. Все документы я сохранил, вот изучите, ознакомьтесь. Никаких других приказов, устно или письменно, не получал. Устно сообщили, причём доверенный помощник адмирал Скрыдлова, что пока во мне не нуждаются. Вот и отправился к родным пенатам. Благо моя супруга согласилась дать мне развод, и даже успел всё сделать, за день. Губернатор Шлипее помог. За один день всё это оформить, это действительно очень быстро, слышал там месяцами длится.

Николай сел за стол и внимательно изучил приказы, потом открыл одну из папок на столе и убрал их в неё, лишив меня подтверждения, что я отдыхаю по праву. Возвращаться на Дальний Восток в ближайшие недели я не собирался, хотел тут отдохнуть. А то что меня якобы командующим флота назначили, пропустил мимо ушей. Токийского поджигателя, как меня в английских газетах называли, а наши начали поддерживать, никто командующим не поставит. Да и мне порицание было вынесено, от канцелярии Императора за его личной печатью. Эта бумага тоже в тех приказах была, что передал, Николай её изучил, удивлённо подняв брови, но ничего не сказал. А спросил другое:

— Сообщите ваше мнение по этой войне. Есть шанс на победу? Сейчас у нас вроде как паритет, хотя наземных успехов мало.

— Мнение? — почесал я затылок. — Победы не будет, эту войну Россия позорно проиграет. Причина ваши родственники, им нужно вас опорочить, и проигрыш в этой войне крохотной Японии это сильный политический удар и по вам тоже. Куропаткин их человек. Он все бои сдаст, и солдат своих предаст, специально под удары японцев подставит, да и уже ставит, чтобы обескровить армию. Рожественский из этой партии. Алексеев изображает нейтрала, себе на уме, пока не решил чью сторону занять, но думаю уже занял, не выяснил чью. По потерям крейсеров стало ясно за кого он. Скрыдлов, просто трус, не уверенный в себе человек, молодец, так он не интересен никому, но удобен на своём посту командующего вашим оппонентам. Понятно, что толка от него не будет. Чиновник, в военном мундире. Ставить его командующим большая ошибка, завалил всё что можно. Не будет победы. К тому же моя разведка донесла, а она надёжная, ни одного срыва. Англичане, обеспокоенные потерями японцев, решили усилить Японию, передав им четыре броненосца и крейсера поменьше. Причём, с командами. Они просто сменят флаги и названия, и будут воевать на их стороне. Создадут прецедент, там слишком много в Японию вложено в дело, и проигрыш Японии, это потеря всех денег. Они так рисковать не могут. Победа любой ценой, даже сменой русского царя. А их люди в вашей свите, и продавшиеся им ваши родственники буду уговаривать капитулировать. Для этого будет осада Артура, которую потом сдадут, поручив это Стесселю. Всем хорошо, все довольны, только Россия в дерьме и долго не отмоется. Вот такое моё мнение. Думаете ко мне не приходили с таким предложением? Ещё как. Тела этих переговорщиков с камнями на ногах на дне бухты находятся. Процитирую известное произведении Грибоедова, «Горе от ума». «Служить бы рад, прислуживать тошно». Прислугой меня и пытаются сделать, а я по рукам бью, и мне всё равно на чины и титулы. Бить буду всех. По рожам. Пошлют убийц, поступлю также, не только вырежу того, кто послал, но и всю его семью. Чтобы не плодились. Я вам больше скажу, уже были покушения, два, и месть свершилась, нашли мои люди тех, кто отдал приказы. Они все мертвы. Это остановило других, покушений больше не было. Не любят заговорщики, когда их убивают, и когда отрезанные головы детей кладут к родителям в постель. Самому это не понравилось, но на меня работают китайцы, у них это нормально, а мне главное результат.

— Слушать такое просто чудовищно, — вздохнул Николай, потом после недолго раздумья, и задумчивого изучения меня, тот спросил. — Как командующий флотом вы сможете привести эту войну к нашей победе?

— Победу флота для уточнения, армия мне не подчиняется, тут наоборот, я буду обязан выполнять приказы армейцев, подчинён им. А так да, без сомнений. Победа будет за нашим флотом. И если будут мешать, таких саботажников ждёт одно — смерть. Это в мирное время с ними можно возиться, суды и остальное, а в войне, тут другие правила. Меня попытаются убить как Макарова, или Кондратенко…

— Он мёртв? — удивился Николай.

— Пока нет, но приказ на это отдан, ждут удобного случая. Генерал тоже отказался служить заговорщикам. Да и не все они предлагали. Те же Фок и Стессель сразу под них легли.

— Продолжайте.

— Попытаются убить, отвечу, даже если это ваши ближние родственники, но победу принесу. Единственная просьба, после окончания войны отправить в отставку.

— Я подумаю, и приму решение. А пока присаживайтесь, нас ждёт долгий разговор.

Да, я ставил на Николае тест, кто он, семьянин или Император, пусть сам решает. В прошлой жизни выбрал вырождавшуюся от близкородственных браков семью, пусть и смог удержаться и даже сына вырастить. Как тут, увидим. А так мы общались, я рассказах о выходах своего отряда, о боях, хитростях, что делал немало, японцы бывало попадались, хотя пару раз и срывались ловушки. Почти два час общались, а потом меня сопроводили в комнату, это другое здание, спальня была. Ночую во дворце. Такое у меня впервые за все жизни.

Утром, после привычной разминки и умывания, я завтракал у себя в комнате, той выделенной спальни.

— Любопытно, — изучая свежие ещё горячие тосты, пробормотал я. — Двухкомпонентный яд. Не знал, что их уже используют.