Север и Юг. Великая сага. Книга 1 - Джон Джейкс

Он подошел ближе и обнял ее сзади, обвив руками ее талию и наступив на подол ее платья, чтобы быть ближе к ней. Констанция не возражала и только еще сильнее прижалась к нему спиной.

А Джордж понемногу передвигал руки выше, пока они не очутились под самой грудью девушки. Он боялся, что Констанция вот-вот рассердится. Но вместо этого она положила ладони на его руки и крепче прижала их к себе.

– Но здесь так чудесно… – сказал наконец Джордж. – Ты будешь скучать по этим местам.

– Да, иногда буду, знаю. Но по тебе я бы скучала сильнее. – Она посмотрела на него, совершив для этого сначала несколько неловких маневров, которых требовала юбка, а потом негромко и очень серьезно сказала: – Куда ты пойдешь, туда и я пойду, и где ты будешь жить, там и я буду жить; народ твой будет моим народом. – И снова осторожно коснулась губами его губ. – Я так часто читала эти строки, пока ждала тебя, поэтому помню их наизусть.

Влюбленные тихо засмеялись, касаясь друг друга лбами. Рыжие волосы Констанции спадали вокруг них, как легкая шелковая вуаль. Пора было возвращаться. Они медленно пошли к дому, обсуждая уже практические вопросы, в том числе и планы венчания. Джордж сказал, что очень хотел бы видеть шафером Орри.

– Но он ведь приедет?

– Не знаю, – нахмурившись, ответил Джордж. – Война отобрала у него больше чем руку. Я очень за него тревожусь. И хотя мне этого совсем не хочется, я собираюсь заехать в Монт-Роял по пути домой.

За несколько миль до плантации Джордж почувствовал запах дыма. Небо позднего ноября, уже темное, еще продолжало темнеть. Джордж с тревогой спросил капитана речного шлюпа, может ли это гореть какой-нибудь из домов.

– Сомневаюсь, сэр, – ответил капитан, снисходительно взглянув на пассажира. – Полагаю, там просто выжигают стерню.

В небе все громче кричали невидимые птицы. Над рекой и верхушками деревьев по-прежнему плыла черная пелена дыма. Вскоре Джордж уже кашлял. А когда шлюп причалил, он не увидел на пристани Орри, хотя сообщил ему в письме о приезде.

Он не знал, винить ли ему почтовую службу или душевное состояние друга. Джордж прошел по пирсу, дым разъедал глаза и горло. Он чувствовал себя так, словно вернулся на войну.

Из-за бочонков с рисом, поставленных друг на друга в три ряда, вдруг выскочила какая-то фигура и бросилась к Джорджу. Он отпрянул и задержал дыхание. А потом улыбнулся без особой радости:

– Чарльз, ты меня до смерти напугал.

– О! – выдохнул мальчик. – А я думал, вы меня еще издали увидели…

Сердце Джорджа наконец вернулось к обычному ритму.

– Орри попросил меня встретить вас, – продолжал кузен Чарльз, выковыривая что-то из-под ногтя здоровенным охотничьим ножом боуи.

По пирсу к ним медленно ковылял пожилой негр. Глядя на него, Чарльз нахмурился:

– Эй, Цицерон, пошевеливайся, не то я тебе горло перережу!

Чарльз сделал движение вперед, держа нож на изготовку. Старый раб взвизгнул, отпрыгнул в сторону и, не заметив края причала, с громким плеском упал в воду. Чарльз подбежал ближе:

– Бог ты мой, Цицерон! Я же просто пошутил!

– Откуда мне знать? – тяжело дыша, выговорил старик, когда Чарльз помогал ему выбраться из воды. – Вы иногда за людьми по-настоящему гоняетесь с этой страшной штукой.

Чарльз заткнул нож за пояс.

– Я гонялся за Смитами и Ламоттами, а за неграми – никогда. Ладно, теперь займись делом, отнеси вещи мистера Хазарда в дом.

Вода капала с лица и одежды старика. Сквозь дырки на носках его хлюпавших башмаков виднелись коричневые пальцы. С трудом наклонясь, он взял саквояж Джорджа и пошел вперед, явно не желая больше испытывать судьбу рядом с юным господином.

– Идемте, – сказал мальчик, продолжая веселиться.

Ему вряд ли было больше одиннадцати, но выглядел он года на четыре, а то и на пять старше. С тех пор как Джордж видел его в последний раз, Чарльз подрос на несколько дюймов и сильно раздался в плечах. Джордж неожиданно для себя подумал, что и сам хотел бы быть хотя бы вполовину таким же крепким и красивым.

Чарльз повел его вдоль насыпи, разделявшей большие квадратные поля. Дым поднимался над тремя полями справа. На каждом из них трудились рабы, вороша мотыгами тлеющую солому, чтобы она лучше горела. Работали здесь только женщины. Юбки у них были подобраны до колен, волосы повязаны пестрыми платками. На вершине другой насыпи Джордж заметил Салема Джонса, сидевшего верхом на муле. С плеткой и дубинкой в руках надсмотрщик напоминал конную статую.

Джордж последовал совету Чарльза и прижал ко рту платок. Черные женщины как будто не обращали внимания на горячий дым и вспышки огня. Возможно, за долгие годы работы они просто привыкли. Когда огонь распространялся слишком быстро, женщины бежали к ближайшей ирригационной канаве и прыгали в нее, прячась от опасности.

– Эй, сейчас огонь вас поймает! – закричал кто-то. – Бегите скорей!

С веселыми выкриками и смехом женщины побежали. Однако Джорджу все это вовсе не казалось забавной игрой. Скорее уж – одной из картин ада. Хотя, возможно, даже такое занятие, как выжигание жнивья, вносило какое-то разнообразие в монотонную жизнь плантации.

– Почти пришли, – сообщил Чарльз, кивая в сторону уже выжженного поля.

В земле с шумом копошились огромные стаи каких-то черных птиц и диких уток. Непроросшее зерно ищут, ответил Чарльз на вопрос Джорджа. Пока урожай не собран, с птицами приходится бороться, объяснил мальчик, а теперь они даже помогают.

Неожиданно с насыпи, возведенной недалеко от реки, донесся громкий стук. Джордж повернул голову и увидел Орри, стоявшего в окружении шестерых чернокожих. Он был занят тем, что заколачивал гвозди в ворота дренажной трубы, уходящей к реке. Помогал ему один нервный негр, который вставлял очередной гвоздь на место и быстро отскакивал в сторону, когда Орри замахивался молотком для удара – надо сказать, весьма решительного.

Сначала Джордж недоумевал, с чего вдруг Орри занялся плотницким делом с его увечьем, но потом понял, что он работает с такой яростью именно потому, что калека.

Наконец Орри закончил свою работу и повернулся к Джорджу, который уже стоял неподалеку, ожидая, пока он освободится.

– Здравствуй, Джордж. Прости, что не встретил тебя. Эти ребята не в состоянии что-либо починить. Я должен был им показать, как это делать. – Он бросил молоток, не обращая внимания на то, что инструмент едва не стукнул раба по ноге.

Увидев друга вблизи, Джордж был потрясен. Орри заметно постарел. Его худое, скорбное лицо казалось почти иконописным. Неряшливая борода свисала чуть ли не до середины груди. Левый рукав замызганной белой рубахи был подколот у плеча.

– Как ты? – спросил Джордж, когда они уже шли к дому.

– Работаю, – с неожиданной злостью ответил Орри. – Пытаюсь делать то, что и раньше, – разумеется, по мере своих сил… Отец уже слишком стар, чтобы все делать самому, а Купер уезжает. Кстати, как раз сегодня, после ужина.