Никому не говори - Алафер Берк

И тут Эдриен увидела в «Нью-Йорк Пост» маленькую заметку о судебном процессе. «Как ты можешь выступать в суде против Дэвида? Ведь он и Энни — наши лучшие друзья!» Пересказывая этот разговор в комнате для допросов, Джордж с трудом выдавливал из себя слова. «Я никогда толком не умел врать. Смешно, не правда ли? Я рассказал ей о том, что сделал. Мне не хотелось, чтобы она думала, что я способен поступить так по отношению к нашим друзьям. Я предал все, во что верил, только чтобы помочь Дэвиду».

После этого Эдриен начала меняться. Она стала чаще и дольше засиживаться за компьютером. Она отказывалась от близости с мужем в постели. И вдруг до него дошел тот же слух, что и до Кэтрин Уитмайр: она подписала контракт на издание книги. Джордж залез в ее электронную почту и выяснил, что она получила шестьсот тысяч долларов аванса, о чем не потрудилась поставить его в известность. В глубине души он всегда знал, что Эдриен вышла за него замуж не по любви, а ради сравнительно высокого социального положения и стабильного материального благополучия. Именно поэтому они заключили брачный контракт. Именно поэтому он не хотел, чтобы она официально удочерила Рамону. Ему была нужна уверенность в том, что она от него не уйдет. Теперь же Эдриен обретала определенную финансовую самостоятельность, и угроза потерять ее была для него более чем реальной.

Возможно, если бы Лэнгстон не рассказал об этом своему другу, ничего и не было бы. Контракты на издание книг расторгаются. Женщины умеют прощать. Но Дэвид Болт предложил план. Если Эдриен не осмелится издать книгу, ей придется остаться с Джорджем. И если она останется, не будет тяжелого бракоразводного процесса, в ходе которого она вполне может рассказать все, что ей известно об «Эквиване».

Как сказал Джордж: «Предполагалось, что это будут только комментарии на сайте, призванные напугать ее, чтобы все опять стало по-прежнему». Теперь, находясь в офисе Болта, Джордж пытался заставить его признать истинные масштабы совершенного им злодеяния.

— Брось притворяться, Дэвид. Мне нужно было сразу понять, что ты лжешь, когда полицейские сказали, что один из этих постов поступил с ноутбука Джулии. Девчонка, которую ты трахаешь, вдруг, ни с того ни с сего, накладывает на себя руки?

— Я говорил тебе, у Джулии были серьезные проблемы с психикой.

— Ты думаешь, я не знаю об этом? Она практически выросла в нашем доме. Какой нормальный мужчина — тем более психиатр — будет спать с девушкой-подростком, отличающейся неустойчивой психикой? Что случилось? — Элли и Роган услышали в наушниках какие-то неясные, приглушенные звуки. — Господи, Дэвид, что за дьявольщина?

— Что это за проводок? Ты что, записываешь меня?

Элли одной рукой схватилась за ручку шкафа, другой за «глок» в наплечной кобуре. Решающий момент наступил.

— Не будь смешным, — вновь раздался голос Джорджа. — Ты меня обыскиваешь?

— Извини, приятель. Это черт знает что. Я просто не знаю, что мне делать. Не так должно было все получиться.

Рука Элли соскользнула с кобуры. Наступила пауза. По всей вероятности, Болт произвел беглый обыск, в надежде найти на груди друга проводок записывающего устройства, какие можно увидеть в кино. Передатчик был спрятан в авторучке, лежавшей в переднем кармане куртки Лэнгстона.

— Сочувствия от меня ты не дождешься. Я очень жалею, что согласился с твоим предложением в отношении Эдриен. Но подсылать к ней кого-то? Чтобы причинить вред матери моего ребенка? Это выходит за всякие рамки.

— Клянусь тебе жизнью Ната и Шарлотты, я не имею к этому никакого отношения.

— Прекрати, Дэвид. Отпираться бессмысленно. Ты хочешь, чтобы я поверил, будто самоубийство Джулии и нападение на мою жену — это всего лишь совпадение?

Элли услышала скрип открывающейся двери, за которым последовали гудки автомобилей и вой сирены. Кто-то открыл дверь террасы. Может быть, Болт все-таки понял, что их разговор записывается? «Не выходи из комнаты», — мысленно просила она. Шум ветра почти заглушал их голоса. «Идиот», — прочитала она по губам Рогана.

Они могли разобрать лишь отдельные фрагменты разговора. «Джулия… не знала, что… испытания… нигде… мое досье… угрожал…»

Различать голоса Болта и Лэнгстона стало очень трудно. Детективы полностью потеряли нить беседы. Прошло несколько минут. Элли и Роган встревоженно переглянулись.

Слова в наушниках зазвучали громче. «Лжец… семья… полиция… выход…»

И тут они услышали громкий голос Лэнгстона:

— Что? Нет!

Опять раздался свистящий звук, но это был уже не шум ветра, а физический контакт с передатчиком. Послышался громкий треск.

Элли двинулась вперед и поспешно вытащила свое переговорное устройство. Джей Джей последовал за ней.

— Быстро в офис! — крикнула она в микрофон. — Немедленно!

Восемь офицеров полиции бросились с лестничной площадки в конце коридора к офису Болта, но у них с Роганом было преимущество в тридцать пять метров.

Приемная была пуста. Они подбежали к двери кабинета. Она оказалась закрытой. Роган с силой ударил в нее левым плечом, словно заправский полузащитник американского футбола. Дверь устояла. Из-за нее донеслись крики.

Еще один мощный удар плечом, и на этот раз дверь поддалась.

Болт прижимал Лэнгстона к перилам террасы.

— Дэвид Болт! — крикнула Элли. — Полиция!

Болт отпустил Лэнгстона и поднял руки.

— Это был всего лишь спор. Не более того. Ведь так, Джордж? Скажи им.

Болт с надеждой смотрел на Лэнгстона. Эта надежда основывалась на его уверенности в том, что слабовольный Джордж Лэнгстон сделает все, чтобы спасти свою задницу.

— Все кончено, Дэвид. — Лэнгстон пощупал карман куртки, в котором лежала авторучка-передатчик. — Вы все записали?

Четыре часа семнадцать минут.

Некоторые подозреваемые начинают давать показания сразу. Как правило, это те, кого слишком часто подводила интуиция и кто в конце концов решает следовать советам своих адвокатов, назначенных им судом. Некоторые никогда ничему не учатся. Они говорят, говорят и говорят, в надежде на то, что рано или поздно нащупают правильную версию и благодаря этому отправятся домой.

Доктор Дэвид Болт продержался четыре часа семнадцать минут. По дороге в 13-й полицейский участок, куда он ехал в наручниках, ему удавалось сдерживать натиск со стороны Элли и Рогана. Слушая их вопросы, он изображал недоумение или неосведомленность и на протяжении длительных периодов времени не произносил ни слова. Признался он лишь в том, что познакомился с Джулией в Касдене на вечере встречи выпускников. По его словам, она попросила у него совета по поводу булимии. Он даже сказал, что дал девушке несколько таблеток «Аддералла», но только после того, как она заверила его в том, что срок ее первоначального рецепта истек и что она продолжит лечение у своего врача.