Дисгардиум 13. Последняя битва-1 - Данияр Саматович Сугралинов

день она впервые за пять лет работы не вышла в офис. Отключила комм, заперлась в квартире. Напилась. Разбила зеркало. Порезала руку осколком. А потом… начала смеяться. Громко, истерично, до слез.

Утром она проснулась другим человеком.

Для начала выбросила весь свой гардероб: костюмы, блузки, туфли-лодочки. Купила черные балахоны с прорехами, тяжелые ботинки, цепи. Перекрасила волосы в иссиня-черный. Начала красить глаза, делая их похожими на глазницы черепа. Нацепила с десяток браслетов на изрезанные запястья.

«Да ты с ума сошла!» — закричала мать, увидев ее по голосвязи. Кэрри только рассмеялась в ответ, а после разговора с ней еще и подстриглась почти налысо, оставив только длинную челку. Еще через неделю набила первую татуировку — череп на плече, светящийся в темноте. Потом был пирсинг: в брови, в носу, в языке, еще кое-где…

Тогда-то она и пришла к учению Двурогого, культ которого начал набирать популярность после того, как лидер «Странников», Хорвац Онегут, признался, что состоит в нем. Когда журналисты стали сравнивать этот культ с сатанистами, Хорвац разгневался и рассказал больше об учении: об альтернативных мирах, о карме, о том, что каждый поступок отзывается эхом во множестве вселенных. Короче говоря, вроде бы ничего общего с Сатаной, но с тех пор Кэрри не только присоединилась к культу Двурогого, но и заинтересовалась демонами Преисподней, с нетерпением ожидая, когда этот игровой план откроется для всех.

Весной этого года, к началу девятнадцатых Демонических игр, от прежней тихони не осталось и следа. Из-за не очень красивой внешности ее определили на «подхват»: встречать участников, помогать с регистрацией, быть на побегушках у настоящих ассистентов. Она не возражала. Наблюдала. Подмечала. Выжидала.

А потом появился он. Алекс Шеппард, «угроза» А-класса. Бледный парень, которому каким-то чудом удалось пройти ордалию в последний момент. Ордалию, которая должна была стереть его персонажа. Ему даже не успели назначить помощника.

— Хантер, придется тебе, — сказала Хлоя Клиффхангер, не глядя ей в глаза. — Других свободных нет. Учти, что будет много хейта, но… Мы постараемся убедить парня, чтобы он отказался от участия. Уже к вечеру будешь свободна.

Кэрри ухмыльнулась, сверкнув искусственным бриллиантом в нижней губе. Наконец-то! Ее шанс! Она больше не будет ни для кого «милой» и «деткой». Она станет лучшим чертовым ассистентом для этого мальчишки. И плевать, что думают остальные.

Она готовилась на деле применить свой лучший навык — умение услужить, — но Шеппард оказался совсем не таким, как она ожидала. От других ассистентов Кэрри наслушалась историй о капризных звездах Диса. Мессия требовал, чтобы в ее номере каждый час меняли цветы. Юйлань закатывала истерики из-за неправильной температуры зеленого чая. Дестини довела до слез трех помощниц за один день, придираясь к их внешнему виду. Маркус принуждал свою ассистентку к сексу.

А Шеппард… Алекс краснел, когда гример пытался нанести румянец на щеки. Смущенно отказывался от сережек, которые предлагал стилист. И даже извинился, когда случайно задел Кэрри плечом в коридоре.

Когда Хлоя и Киран не смогли убедить его отказаться от участия в Играх, Кэрри тихо ликовала. Она уже знала, что будет защищать этого нелепого милого парня. Что бы ни задумало руководство «Сноусторма», она встанет на его сторону и поможет ему победить. В конце концов, ей давно пора научиться выбирать, кому служить.

Впервые она по-настоящему почувствовала к Алексу нечто большее, чем профессиональный интерес, после интервью с Лией Соло, когда он так открыто говорил о предательстве друзей — Мелиссы Шефер и Малика Абдуалима. Тогда она впервые обняла его, ощутив, какой он еще ребенок под маской «угрозы» A-класса. Словно ее младший брат, о котором она так мечтала.

Кэрри наблюдала за ним. Топ-1 игрок мира, «угроза» A-класса, гроза всех превентивов… Трогательно неловкий мальчишка, явно не привыкший к вниманию. Когда они столкнулись с Дестини Виндзор в холле пресс-центра, внутри Кэрри что-то перевернулось.

«Убогий оборванец!» — процедила аристократка, тыча пальцем в грудь Алекса. Кэрри почувствовала, как внутри поднимается волна злости — такой же черной, как ее помада. Но когда Дестини пригрозила увольнением, она сдержалась, сыграла испуганную помощницу. Не ради себя — ради него. Тогда важнее всего было остаться рядом с подопечным.

Сразу после этого произошло кое-что странное. В холле пресс-центра Малик окликнул Алекса и начал провоцировать. Кэрри увидела, как ее подопечный напрягся, как сжались его кулаки, и на мгновение ей показалось, что сейчас произойдет что-то страшное — словно в дурном сне промелькнули картины: удар, кровь, охранные дроиды, успокоительное, дисквалификация Шеппарда… Но наваждение рассеялось. Алекс просто промолчал и отвернулся.

На следующий день Кэрри примчалась в номер Алекса чуть свет с тревожными новостями: все игроки сговорились против него. Она усмехнулась, вспоминая, как он смущенно отводил взгляд от ее большой груди, просвечивающей сквозь сетчатый балахон, и протягивал плед, чтобы она прикрылась. Кэрри была готова поклясться: любой другой игрок на его месте начал бы похотливо пялиться, а то и вовсе предложил бы раздеться полностью.

В тот день она, наперекор всем другим помощникам призванных, поставила месячный оклад на то, что Скиф выживет. Ее подняли на смех: парень получил штраф, все игроки ополчились против него. Но она верила. Когда Скиф не просто выжил, но и сам выбил нескольких игроков, она впервые почувствовала, что интуиция (а может быть, сам Двурогий, неявно подсказавший, что делать) ее не подвела.

А потом был тот страшный момент, когда она помогла Алексу связаться с друзьями, а Киран Джексон объявил об ее увольнении. «Неигровое преимущество», «нарушение правил», «внешние контакты»… Она тогда потеряла сознание прямо в кабинете директора. Но даже сквозь туман в глазах успела заметить, как Дональд из службы безопасности компании листает ее комм в поисках доказательств.

Суд призванных оправдал Алекса, а с ним и ее. Вернувшись к работе, Кэрри уже не могла быть прежней: каждое слово приходилось взвешивать, каждый жест — контролировать.

В последний день Игр, когда Скиф и его союзники победили, во время прощания в холле она рассказала Алексу о поступившем ей предложении написать книгу. «Три недели помощницей топовой угрозы» — так хотели ее назвать. Гонорар — два миллиона фениксов плюс проценты с продаж. Алекс тогда просто улыбнулся: «Чего тут думать, соглашайся!»

Книгу она так и не написала.

Сначала не знала, с чего начать. Как рассказать о том, что чувствуешь, когда видишь, как мальчишка, которого все считают монстром, краснеет от смущения? Как описать его искренность, если издатель требует показать его испорченным и лицемерным?

А потом Алекс провалил гражданские тесты, в Дисе