Загадка улицы Блан-Манто - Жан-Франсуа Паро

Погруженный в невеселые размышления, он добрался до Шатле, где его уже ждал Бурдо. Инспектор составлял отчет о событиях прошедшей ночи. Увидев Николя, инспектор непривычно суровым тоном произнес:

— Сударь, у меня для вас плохая новость. Сегодня ночью Брикар повесился у себя в камере. Тюремщик обнаружил его тело во время утреннего обхода.

Какое-то время Николя не мог вымолвить ни слова.

— Повесился… но на чем? — неуверенно спросил он. — Ведь его тщательно обыскали…

— На кожаном ремешке.

Лицо Николя столь внезапно исказилось от ужаса, что Бурдо даже отшатнулся. Николя вспомнил, как он лично развязал руки узника и бросил связывавший их кожаный ремешок на пол. В тусклом свете фонаря ремешок стал невидим, и после допроса он о нем даже не вспомнил.

Вместе с платком, в который были завернуты вещи Рапаса, Бурдо протянул Николя отчет. Николя машинально сунул сверток в карман фрака.

Как улететь мне на крыльях,

Во мраке какого грота сокрыться,

Кто спрячет меня от смертоносного града камней?

Еврипид

В камере никто ничего не трогал. Сыщики смотрели на тело Брикара, висевшее, словно марионетка на ниточке. На ремешке, пропущенном через балку, была завязана затяжная петля. Узник забрался на стол и оттолкнулся назад, помогая себе деревянной ногой, застрявшей в углу. Непроизвольная мизансцена выглядела совершенно гротескно, словно старый солдат намеревался взобраться на стену. Покачав головой, Бурдо обнял за плечи недвижного Николя.

— Подобные неприятности случаются в нашем ремесле сплошь и рядом. Не терзайтесь и не волнуйтесь: эта ошибка не подорвет ваш авторитет.

— Но ведь это действительно ошибка.

— На мой взгляд, определение не совсем верное. Скорее роковая случайность. Судьба предоставила ему возможность самому принять решение. Достойного выхода у него не было, его все равно ждали пытки и эшафот. А в остальном позвольте по-дружески напомнить вам, что по правилам официальный допрос никогда не проводится в одиночку. Поспешность плохой советчик. А помощник может вспомнить то, о чем забыли вы. В ответе за случившееся всего лишь ваше желание поскорее докопаться до истины. И позвольте вам сказать: тот, кто хочет умереть, всегда найдет способ уйти из жизни. В этот раз роковую роль сыграл злосчастный ремешок.

— Бурдо, а вы уверены, что речь идет именно о самоубийстве? Кто-то мог активно захотеть, чтобы он замолчал навсегда…

— Не думаю. Я перевидал множество повешенных, мне не раз приходилось делать заключение о самоубийстве. И хотя я не столь сведущ, как наш друг Сансон, у меня есть кое-какой опыт. Но, разумеется, дело это деликатное. В медицинских школах много рассуждают на тему, каким образом можно определить, был ли человек повешен при жизни или вздернули уже мертвое тело.

— И каково ваше мнение?

Бурдо подошел к повесившемуся и повернул его. Протез упал. Казалось, тело сразу стало грузнее и короче.

— Вот посмотрите, сударь. Лицо одутловатое, с фиолетовым оттенком, губы искривлены, глаза выкатились из орбит, раздувшийся язык зажат между зубами. След от ремешка отпечатался на шее, на горле синие пятна. И, наконец, пальцы бледные и скрюченные, словно рука продолжает что-то сжимать. Эти детали говорят о том, что мы имеем дело с настоящим самоубийством.

— Вы правы, Бурдо, — вздохнул Николя.

Приходилось считаться с реальностью. Справедливые упреки инспектора, высказанные в форме советов, умерили угрызения совести: помощник отнесся к его оплошности с пониманием.

— Полагаю, — произнес Бурдо, — если бы он не повесился, он бы все равно нашел способ уйти из жизни. А это главное.

— Я запомню сегодняшний урок, — прошептал Николя, — и непременно доведу дело до конца.

При мысли о том, что из-за хитросплетений загадочного дела некогда разбитая жизнь Брикара на этот раз разбилась окончательно, в нем закипел гнев. Он пообещал себе найти тех, кто заставил старого солдата пойти на преступление. Холодная решимость возобладала над смятением.

— Эта смерть должна остаться тайной, как и смерть Рапаса, — произнес Николя. — Правда, в случае с Брикаром, боюсь, уже поздно: преступники шпионят за нами. Тем не менее постараемся сделать все, чтобы они думали, что Брикар жив. Тогда они будут чувствовать себя под угрозой его признаний. Нам необходимо, наконец, перейти в наступление и опередить их, предотвратив смерть следующей жертвы.

— И как вы намерены это сделать? — спросил Бурдо.

— Раскинем карты. У нас на руках два убийства. Жертвой первого, скорее всего, является Ларден; вторая жертва — Декарт. У нас один исчезнувший фигурант, который либо мертв, либо в бегах. Это Сен-Луи. У нас есть две женщины. Одна, Луиза Ларден, супруга исчезнувшего, по которому она демонстративно носит траур, является любовницей второй жертвы, Декарта. Другая женщина — Мари. Она либо исчезла, либо уехала сама. Ее мы пока не считаем ни подозреваемой, ни потерпевшей. Есть два подозреваемых — Семакгюс и Моваль. Отметьте, Луиза Ларден, похоже, имеет отношение к обоим делам, но считает себя неприкасаемой, выше всяческих подозрений. А имя Семакгюса всплывает с пугающей регулярностью.

Николя снова засомневался в невиновности хирурга. Он вспомнил, как тот солгал ему при первом допросе, а потом, как бы искупая вину, поведал о тех же событиях, но уже по-другому. И каждый раз завершал рассказ уверениями в своей невиновности. Семакгюс не имел прочного алиби ни при первом, ни при втором убийстве. Были основания подозревать его также в причастности к исчезновению Сен-Луи, ибо если слуга убит, хозяин оказывался последним, кто видел его в живых. К тому же Декарт открыто обвинил хирурга в убийстве кучера. Николя почувствовал, что ему необходимо как можно скорее избавиться от предвзятого мнения относительно Семакгюса. Тем более что хирург жил один. Никто толком ничего о нем не знал, и из этого неведения он соорудил себе поистине неприступную крепость.

Но не только поимка преступников заботила Николя. Он обязан отыскать бумаги короля. Для этого его облекли властью и предоставили карт-бланш. Упущение, позволившее уйти из жизни одному из подозреваемых, ему простят. Но проваленное задание по поиску писем, компрометирующих власть, ему не простят никогда. Сартин вполне ясно дал ему это понять.

— Если я вас правильно понял, за домом на улице Блан-Манто по-прежнему требуется наблюдение?

— Вы совершенно правильно меня поняли; именно там надо сосредоточить наши усилия. Сначала на госпоже Ларден, а затем на Семакгюсе. Не забудьте также про странные донесения, которые мы получаем от наблюдателей за домом комиссара, непонятные появления и исчезновения. Чтобы добиться успеха, придется действовать быстро. Мы проведем тщательный обыск по всем правилам и, полагаю, сумеем загнать нашу мышь в мышеловку. Надеюсь, эффект неожиданности сыграет свою роль.